— Ты же знаешь этих докторов, от них никогда не добьешься прямого ответа. Он собирается немедленно начать переливание крови, давать противораковые лекарства. Ну и антибиотики — из-за высокого риска инфекции. Этот тип рака очень опасен, но доктор надеется на ремиссию. Если нет… — она сделала неопределенный жест рукой.

Рурк не отводил взгляда от напряженных плеч Эвелин, ее тонкого профиля.

— Я могу что-то сделать для тебя?

Она ответила не сразу. Потом вздернула подбородок — это бессознательное движение Рурк видел тысячи раз, и сейчас у него сдавило сердце.

Расправив плечи, Эвелин отвернулась от окна.

— Да. Ты можешь забрать меня отсюда. А пока будешь возиться с бумагами, я соберу вещи.

Она направилась в спальню. Рурк пошел следом.

— Ты хочешь уехать? А лечение? Разве ты не должна здесь остаться?

— Не сомневаюсь, доктор Андервуд предпочел бы видеть меня здесь, но боюсь, ему придется согласиться лечить меня амбулаторно. По крайней мере вначале.

Она вынула из стенного шкафа чемодан от Гуччи и раскрыла на кровати.

— Эвелин…

— Ты прекрасно знаешь, что я не могу здесь оставаться. Если пресса пронюхает о моем здоровье, все акулы начнут ходить вокруг меня кругами. — Укладывая ночные рубашки, Эвелин отвернулась, бросив на Рурка ироничный взгляд. — И те, которые в семье, и те, что за порогом дома.

— Но…

— Рурк, пожалуйста, не спорь со мной. Я обещаю тебе, что сделаю все возможное, чтобы справиться со всем этим. Поверь, я не хочу умирать, но если этому суждено случиться, мне надо кое-что предпринять ради спасения своего дела. Я трудилась двадцать семь лет и создавала компанию не для того, чтобы позволить разрушить ее жадным родственникам.

Рурк хотел возразить, она видела по его глазам, но, поколебавшись, он сжал губы и кивнул:

— Хорошо, я займусь бумагами.

Когда он ушел, Эвелин прижала к груди пижаму и закрыла глаза. Должен же быть выход. И должен быть кто-то, способный занять ее место и не подпустить волков!

Должен быть.

Рурк направился к лифтам. В голове вертелось — лейкемия. Боже мой! Она может умереть!

Невероятно. Невозможно. Эвелин Делакорт-Кэтчем, основательница «Эв косметикс», обладательница контрольного пакета акций, президент фирмы, еще вчера полная жизни.

Она всегда была такой — сильной, энергичной, заводной. Черт побери, эта женщина — настоящая динамо-машина. Она работала без устали и в офисе, и дома, носилась по всему миру, осматривая большие и маленькие лаборатории, фабрики, держала под личным контролем абсолютно все.

У Эвелин потрясающие способности к бизнесу, настоящий талант.

Как она умеет угадывать новые тенденции в индустрии косметики! Казалось, прежде чем публика определит, чего хочет, Эвелин это уже знает. Она предвидела, что выдержит проверку временем, принесет прибыль, а что — промелькнет в мгновение ока и без следа исчезнет.

Стать такой, как Эвелин, мечтают многие женщины девяностых годов, но мало кому под силу создать свою империю и безраздельно владеть ею.

Строя свою компанию, выводя ее на уровень преуспевающего концерна, ворочающего миллионами долларов, Эвелин была еще и женой Джо, матерью трех его детей. Она действительно замечательная личность, яркая, выдающаяся. Только поэтому Рурк Фэллон работал с ней столько лет.

И кто может заменить ее? Кто из родственников Джо Кэтчема способен взять бразды правления огромной международной компанией в свои руки? Она не подготовила себе замену. А что удивительного? В пятьдесят один год разве думают о смерти? Позже, конечно, Эвелин решила бы и эту задачу.

Но сейчас — кто знает, сколько ей осталось жить, и, возможно, придется все решать в несколько месяцев.

Может, и меньше.

Когда Рурк вошел в приемный покой, глаза девушки, сидевшей за конторкой, зажглись.

— Мистер Фэллон, какой приятный сюрприз.

Сондра Юнт дежурила четыре дня назад, когда Рурк оформлял Эвелин в больницу. Каждый вечер она выискивала предлог, чтобы зайти к Эвелин, если он появлялся, или караулила в коридоре. Голубоглазая блондинка лет двадцати пяти, хорошенькая, с роскошным телом, чувственным и многообещающим. Обещание читалось в ее горящих глазах.

Рурк уже подумывал — не пригласить ли ее как-нибудь на ужин, ну а потом, попозже, к себе, но сейчас ему было не до этого.

— Моя смена скоро кончается, — сообщила Сондра, стрельнув взглядом из-под полуопущенных век.

Потом встала, обошла вокруг стола, плавно раскачивая бедрами, подплыла к нему.

Ноздри Рурка раздулись.

«О Боже. Эта женщина ведет себя, как сука во время течки».

— Я бы хотел получить бумаги для выписки миссис Смит сейчас же, так что будьте добры. Она уезжает.

— Сейчас? Вечером? О, я думаю, это невозможно. — Сондра улыбнулась, и ее ладони заскользили вниз по платью. — По вечерам мы только принимаем пациентов, а выписываем днем. Но может, я что-то еще смогу сделать для вас… — Сондра жадно взглянула на Рурка, ее губы приоткрылись.

— Мисс Юнт, это больница, а не тюрьма. Миссис Смит вольна уйти отсюда, когда захочет, в любой момент. А она хочет сейчас. Так что извольте приготовить ее бумаги.

— Но… но мне нужно разрешение доктора Андервуда. Он должен их подписать. А я не знаю, где он.

— Значит, его надо найти.

Сондра засуетилась.

— Я постараюсь, но я думаю…

— Скажите доктору, если он не появится через полчаса, миссис Смит навсегда откажется от его услуг.

— Понятно, мистер Фэллон. Конечно. Сейчас.

— Хорошо. Я вернусь через тридцать минут.

Оставив женщину суетиться, Рурк уединился в дальней, погруженной в темноту комнате в конце коридора, где днем принимали солнечные ванны. Старательно обходя плетеные кресла и кушетки, он подошел к стеклянной наружной стене.

Перед глазами был маленький парк, Рурк уставился в дождливый мрак ночи, не замечая искусно подстриженную живую изгородь, ухоженные клумбы, безупречную лужайку, скамейки под деревьями, изысканно подсвеченные специально упрятанными фонарями. Под сеткой дождя все сверкало, придавая дворику сюрреалистический вид.

Смерть Эвелин потрясет «Эв косметикс». Даже сама новость о болезни миссис Кэтчем повергнет в шок множество банкиров от Калифорнии до Флориды. Огромные ссуды на строительство «Восточного рая» и «Западного рая» получены фирмой только благодаря репутации Эвелин. На развитие проектов понадобятся дополнительные средства, а будут деньги или нет, зависит только от того, кто станет во главе фирмы.

Не слишком веселая мысль.

Никто из членов правления не одобрял строительство двух роскошных курортов, поскольку оно означало: прибыль должна быть вложена в бизнес. Приемные дети Эвелин и остальные члены семейства с негодованием воспринимали все, лишавшее их дивидендов.

После смерти Джо Кэтчема они всегда голосовали на заседании правления против предложений Эвелин. Она выслушивала, думала, но делала, как считала нужным. Владея пятьюдесятью пятью процентами акций, Эвелин контролировала и твердо держала в своих руках «Эв косметикс».

С точки зрения Рурка, семья Эвелин не только жадная, но и недальновидная. Для развития бизнеса открытие новых курортов необходимо. Чтобы состязаться с «Лаудер», «Арден» и другими гигантами косметической индустрии, «Эв косметикс» недостаточно просто продавать свою продукцию, надо постоянно придумывать что-то новое.

Рурк помассировал шею сзади. Черт, ему захотелось курить.

«Ну да, конечно, очень подходящий случай», — одернул он себя.

Двенадцать лет назад, вскоре после появления в «Эв косметикс», он бросил курить по настоянию Эвелин.

«Отвратительная привычка, — голос ее был приятный, а тон повелительный. — Это плохо и для вашего здоровья. У вас есть задатки, вы можете далеко пойти у нас в компании, мистер Фэллон. Ну и к тому же, если вы надеетесь работать рядом со мной, забудьте о сигаретах. Я не выношу ничего подобного».

И он бросил сразу же.