Утро субботы выдалось пасмурным, холодным. Джеф встал раньше, чем было необходимо. Шарлен продолжала спать на своей половине постели. Он тихо оделся и пешком отправился на студию. Он пришел туда первым из всей труппы. В гримерной было холодно, неуютно. Когда костюмер принес ему горячий кофе, актер не стал пить его, лишь подержал бумажный стакан в руках, чтобы согреть их.

Наконец в комнате ожил громкоговоритель. Берни объявил:

— Труппа, на сцену! Вся труппа — на сцену, пожалуйста!

Они собрались возле банковского сейфа. Впервые Берни не стал повышать голос. Он заговорил тихо, обращаясь главным образом к Джефу.

— О'кей, ребята. Это Der Teg. День «Х» для Берни. Сегодня я должен волноваться. Вы все знаете ваши слова, передвижения, интерпретации. Но мне предстоит беспокоиться о том, сумеет ли каждый болван-оператор в нужный момент оказаться на своем месте. И если один из них ошибется, я должен буду мгновенно спасти положение. Так что сегодня проявите немного сочувствия к Берни. Сегодня злому, противному маленькому херу предстоит пройти через ад. Помолитесь за меня. И поблагодарите судьбу за то, что вы — актеры, а не режиссеры.

Взяв все напряжение, риск, вину на себя, Берни ослабил напряжение актеров, в первую очередь Джефа.

Он сделал в точном соответствии с указаниями Доктора.

Джеф активно работал весь день. Когда пришло время ленча, Берни обнаружил один неудачный ракурс. Он попросил Джефа, который охотно шел на сотрудничество, дважды сыграть сцену. Проблема была снята. У Джефа не осталось времени на ленч, но он обнаружил на столе в гримерной горячий бульон и сэндвич. Пока он ел, в комнату зашел Доктор с пачкой желтых конвертов. Ирвин Коун позволил себе вскрыть их. Там были телеграммы от друзей Джефа, актеров, других гильдий, от секретарши Доктора Элизы, двух писателей, участвовавших в слушаниях комиссии конгресса, даже от Ли Манделла из Вашингтона — юрист сообщал, что сегодня вечером вся его фирма будет смотреть телеспектакль.

Весь мир, сказал Доктор, надеется и верит в успех Джефа. Доктор сиял.

— Ты был просто великолепен, Джеф! Вся труппа говорит, что они не видели, чтобы голливудская звезда так выкладывалась для одной постановки. Еще несколько часов, и все закончится. Ты сыграешь роль и освободишься. Тебя ждет состояние. И совершенно новая жизнь!

Он усадил Джефа на кушетку.

— А теперь полежи. Отдохни немного. Никто не заслужил это больше тебя. Мы позовем тебя, когда ты понадобишься.

Похлопав Джефа по плечу, Доктор ушел.

Когда Джеф снова появился перед камерой, Доктор отвел Фредди и Спенса в сторону.

— Все получается. Берни займет его до эфирного времени. Нельзя оставлять Джефа наедине с его мыслями.

— Но он холоден, он не отдает себя, — простонал Фредди.

— Отдаст, отдаст, — сказал Доктор. — Фредди, твоя задача — после спектакля увести из студии Карла Брюстера, чтобы мы с Джефом смогли снять те другие куски.

— Не беспокойтесь. Я заказал стол в «21». По окончании трансляции ему так захочется выпить, что у меня не возникнет проблемы.

— Хорошо! Карл будет мне мешать; я постараюсь сделать так, чтобы Джефферсон был раскованным, простоватым, приветливым для своей роли ведущего.

Они закончили последнюю репетицию в костюмах. Берни отпустил труппу и повернулся к Доктору, Фредди, Спенсеру и Брюстеру.

— Все о'кей, боссы? Замечаний нет? Неожиданных озарений?

— Все хорошо, — мягко произнес Доктор. — Все хорошо, Берни.

Фредди и Спенс согласились с ним. Только Брюстер был недоволен.

— Вы называете это игрой? — спросил он. — Джефферсон похож на зомби. Для такой игры не стоило приезжать из Голливуда!

— Он сыграет хорошо! — заявил Доктор. — Он бережет силы для эфира.

— А если во время трансляции обнаружится, что ему нечего было беречь, что тогда? — спросил Брюстер.

— Что вы от нас хотите? — парировал Доктор.

— Сделайте что-то, скажите что-нибудь. Пусть кто-нибудь поговорит с ним!

Брюстер не то приказывал, не то умолял.

— Вы хотите поговорить с ним сейчас? Вы хотите отправиться в гримерную и устроить ему разнос за двенадцать минут до эфира? Пожалуйста! Ради Бога! — предложил Доктор, отлично зная, что управляющие рекламных агентств сами ничего не делают. Они только советуют или просят других сделать что-то. В некотором смысле они — евнухи.

— Я считаю — мы не должны волновать его. Он — профессионал с большим чувством ответственности. Когда придет время, он поднимется на должную высоту.

Доктор повернулся к Берни.

— Он в ваших руках. Если вы чувствуете, что с ним надо поговорить, сделайте это. Если, по-вашему, его лучше оставить в покое, не ходите к нему.

Берни заколебался, потом нажал клавишу.

— Труппа, внимание!

Усталые, волнующиеся актеры покинули гримеров и парикмахеров и собрались послушать Берни.

— У нас есть отличный спектакль. Мы укладываемся точно в нужное время. Нам не надо тянуть или спешить. Если мы снизим темп, помощник режиссера вас поторопит. Если мы увеличим темп, он сдержит вас. В остальном мы готовы. Поверьте мне — я повидал на своем веку немало трупп. Вы готовы! В этом есть заслуга мистера Джефферсона. Я никогда не видел, чтобы звезда так напряженно готовилась к спектаклю. Я хочу выразить ему сейчас, в присутствии вас всех, мою благодарность. Я бы хотел, чтобы вы слышали, что говорили в аппаратной после генеральной репетиции. Восхитительно! Просто восхитительно!

Он пожал руку Джефу, поцеловал Клер в щеку, скомандовал всей труппе:

— Вольно! Разойдись!

До эфира осталось шестьдесят секунд. Джеф стоял возле декораций, изображающих банк, куда ему предстояло войти. Клер бесшумно приблизилась к нему и прошептала:

— Если я поцелую тебя в щеку, останется заметный след. Поэтому…

Она взяла его руку и поцеловала ее.

— Ты сыграешь превосходно!

Трансляция началась. Джеф помнил только одно — он должен подойти к двери банка. Затем провидение, которое бережет пьяных, дураков и актеров, взяло дело в свои руки. Джеф сыграл весь спектакль на автопилоте. Он сознавал лишь то, что он не дрожит и играет без того отвращения, которое он ждал.

Все закончилось. Клер подошла к нему и поцеловала — на этот раз как Клер, а не как дочь банкира. Она сказала:

— Мы устроим завтра двойной праздник! Спектакль и Шарлен!

Другие члены труппы окружили Джефа, чтобы попрощаться с ним и поблагодарить за приятную совместную работу. Даже Карл Брюстер казался успокоившимся и счастливым. Берни поцеловал Джефа в щеку, выдав этим свои сомнения в способности Джефа справиться с ролью, которые режиссер испытывал во время репетиций. Но сейчас не стоило никого укорять — даже без слов. Все завершилось. Он никого не подвел. Теперь он хотел позвонить Шарлен. Но Доктор крепко держал его за руку. Когда актер попытался освободиться, Доктор предостерегающе покачал головой из стороны в сторону.

Фредди уговаривал Карла Брюстера отправиться в «21» и выпить, но управляющий из агентства настаивал на том, чтобы они подождали Джефа. Они все вместе отпразднуют успех!

— Ему потребуется некоторое время, чтобы переодеться и смыть грим, — возразил Фредди. — Он, вероятно, захочет принять душ. Он присоединится к нам позже. Верно, Джеф?

Актер кивнул, но Карл сказал:

— После такой игры мы будем ждать его!

Лицо Доктора окаменело. Так он выглядел только в мгновения величайшего гнева и разочарования. Фредди понял это. Он взял Карла за руку.

— Пошли, Карл, пошли! Я должен выпить!

К несчастью, Брюстер успел наконец заметить, что операторы не выключили камеры. Они курили, как во время перерыва, но не убирали аппаратуру. Верхний свет не только не погасили, чтобы воздух в студии остыл, а даже усилили.

— Карл? — настойчиво позвал Фредди.

Брюстер настороженно спросил:

— Что, черт возьми, здесь происходит?