Доктор отлично понимал все это. И был уверен в том, что кто-то из них найдет решение проблемы.

Утром следующего дня, в начале одиннадцатого, телефон Доктора зазвонил. Джеф старался говорить деловитым тоном. Он следил за каждым своим словом, зная, что, кроме Коуна, его слушает кто-то еще.

— Доктор, я тщательно все обдумал. Одно не вызывает сомнений. Если мы ничего не предпримем, при нынешнем развитии событий этот город вымрет через год. Максимум через два.

— Я это вижу отчетливо! — согласился Коун.

— Значит, необходимо что-то сделать.

— Конечно, — мягко произнес Доктор.

Он знал, что Джеф должен самостоятельно проделать это упражнение по самооправданию.

— Я изучил всю проблему, — продолжил Джеф. — У нас есть актеры, писатели, продюсеры, режиссеры, техники, студийные рабочие. Кто выступит в первую очередь? Писатели? Продюсеры? Режиссеры? Писатель может сочинять где угодно. Может послать рукопись по почте. Режиссер? Ему легче, чем актеру, работать на натуре, потому что он сам ее выбирает. Продюсер? Он все равно заключает сделки в Нью-Йорке. Тогда кто остается? Наибольшая опасность в профессиональном и экономическом смысле угрожает актерам. Киноактерам. Людям, проделавшим тяжкий путь, чтобы создать относительное материальное благополучие для себя и своих семей. Обрести дом и достойный образ жизни. Если кто-то возглавит эту битву, то это будут актеры.

Доктор слушал, поглядывая на Элизу, прижимавшую к уху вторую трубку. Она с гордостью и радостью слушала убедительные аргументы Джефа Джефферсона.

— Именно это я и пытался сказать вчера, Джеф, — пробормотал Доктор. — Только ты сделал это в сотни раз лучше, чем я!

— Теперь насчет моей работы на ТВ, — Джеф заколебался, — я не знаю…

Доктор насторожился — такого поворота он не ожидал. Но он не перебил Джефа, лишь стал слушать его более внимательно.

— Три года — большой срок. Особенно для человека, достигшего сорокалетия. Для звезды интервал между сорока и сорока тремя годами весьма значителен.

А интервал между сорока двумя и сорока пятью годами — тем более, подумал Доктор. Но он ничего не сказал.

— Я имею в виду следующее: если человек на три года уходит из кино, возвращение может не состояться. Ты меня понимаешь?

— Конечно, понимаю, — тотчас отозвался Доктор. — Поэтому я пожалел о том, что вчера нам не хватило времени обсудить детали сделки. Я думал о следующем: прежде всего ты сделаешь пробный телефильм, то есть пилот. Продемонстрируешь этим свои добрые намерения Гильдии. Кто знает? Если тебе повезет, пилот не продастся, и ты останешься свободным человеком. Конечно, никто не станет вкладывать деньги в пробную постановку, если люди не будут иметь гарантий твоего дальнейшего участия в том случае, если сериал будет куплен.

Мы должны принять во внимание тот факт, что скорее всего пилот удастся продать. Какой спонсор откажется от возможности еженедельно показывать на телеэкране Джефа Джефферсона? Ты должен быть готов к такому исходу. Ты спросишь — какова защита? Телевидение займет не все твое время. Мы включим в контракт условие, по которому ты будешь ежегодно иметь подряд три свободных месяца для работы над кинофильмами. Ты понял?

— Но вчера ты сказал, что на съемку сериала будет уходить пятьдесят недель в году.

— А что, по-твоему, я делал со вчерашнего вечера? Просиживал штаны? Я понял, что мои слова насчет пятидесяти недель огорчили тебя. Я спросил себя — как я могу помочь этому человеку сделать то, что необходимо? И уберечь его от чрезмерной жертвы? Утром меня осенило — свободное время. Мы это организуем. Например, будем в отдельных передачах заменять тебя приглашенными звездами. Тогда ты получишь время для работы в кино.

— Это звучит разумно, — согласился Джеф.

На самом деле он подумал, что предложение стало теперь гораздо более выгодным.

— Думаешь, тебе удастся уговорить спонсора принять такое условие?

— Он либо согласится, либо не получит Джефа Джефферсона! — заявил Доктор.

Джеф едва не сказал: «Вспомни — в последний раз, когда ты велел мне не сдаваться, проявить твердость, я потерял роль». Но вместо этого актер, не ощущая под ногами твердой почвы, произнес:

— Делай, как считаешь нужным. Ты — Доктор.

— Джеф, Джеф, я понимаю твое беспокойство. Это — важный шаг. Ты рискуешь всей своей карьерой. Но я даю тебе слово: если я почувствую, что опасность слишком велика, я все остановлю. Ты не станешь снова козлом отпущения для всей индустрии! Не станешь, пока я рядом!

— Хорошо, Доктор! — согласился Джеф.

— Мы еще поговорим завтра, Джеф. И подумай о наилучшем подходе к членам Гильдии. Хорошо?

— Хорошо!

— Умница!

Доктор положил трубку.

В тот же день, в два часа, Фредди Фейг вернулся с ленча из отеля «Беверли-Хиллз», где он развлекал управляющего нью-йоркского рекламного агентства. ТКА пригласила менеджера на запад якобы для обсуждения сделки, но на самом деле это путешествие было взяткой. Агентство могло купить у ТКА телепрограмму для своего клиента. Ленч устроили в честь прибытия управляющего и его жены в Калифорнию. Перед уходом из ресторана Фредди протянул гостю конверт с тремя тысячами долларов и сказал:

— Это на расходы. Желаю вам хорошо провести время, пока вы здесь.

Фредди помчался назад в офис. За ленчем ему в голову пришло возможное решение проблемы Джефа Джефферсона.

Убедившись, что Бадди отправился по делам на одну из киностудий, Фредди нажал кнопку переговорного устройства и спросил:

— Элли, он свободен?

— Он у себя. Один, — последовал лаконичный ответ.

— Соедини нас, дорогая.

Прошло несколько мгновений. Из динамика донесся голос Доктора.

— Да, Фредди?

— Кажется, придумал.

— Ты о чем?

— О Джефферсоне. Есть идея.

— Тогда заходи! — не скрывая своего интереса, сказал Доктор.

Фредди застал его изучающим биржевые котировки в «Уоллстрит джорнэл». Он знал, что сейчас Доктора лучше не отвлекать.

Наконец Доктор как бы подумал вслух:

— Не за горами тот день, когда мы тоже начнем выпускать акции.

Отложив в сторону «Джорнэл», он посмотрел на Фредди:

— Ну?

— Есть только одна передача, которую мы контролируем в такой степени, что можем протолкнуть туда Джефферсона! — сказал Фредди.

— Какая же? — скептически спросил Доктор.

— «Алюмко»!

— «Алюмко»? — с явным разочарованием повторил Доктор. — Два дня назад звонил Спенс. Он сказал, что поговаривают о ее отмене, потому что мы не даем подходящих звезд. Они хотят каждую неделю иметь нового Кларка Форда!

— Знаю, — согласился Фредди, — но у меня есть рычаг для оказания давления на Карла Брюстера. Он сделает лично мне такое одолжение.

— Я говорил тебе тысячу раз, — рассердился Доктор, — мы не просим об одолжениях. Мы сами делаем их. Я не люблю иметь неоплаченные долги. Вот если бы могли оказать ему какую-то услугу…

— Если мы вытащим его сюда, вы сможете продать ему эту идею.

— Но как? — спросил Доктор.

Фредди улыбнулся, отчего полоска его усов стала еще более тонкой, чем обычно.

— Я окажу ему услугу. Я окажу ему такую «услугу», что он примчится сюда послезавтра. Может быть, даже раньше!

— Какую услугу? — спросил Доктор.

— Вы позволите?

Фредди указал на телефон. Потом взглянул на часы.

— Здесь сейчас два сорок две. Пять сорок в Нью-Йорке. Он еще должен быть в офисе.

Фредди поднял трубку.

— Элиза, дорогая, соедини меня с Карлом Брюстером из СС…

— Да, знаю! ССД.

Спустя минуту телефон зазвонил. Когда Фредди ответил, Доктор взял отводную трубку.

— Карл? Как Элинор? Дети?

— Хорошо, Фредди, хорошо. Я уже ухожу из офиса, чтобы успеть на электричку, которая отправляется в шесть семнадцать. Спасибо за подарок из «Шварца». Мальчишка в восторге.

— Карл, если мы не в состоянии радовать малышей, зачем тогда все? Верно?