— Разве я не говорил тебе, что при отсутствии слабых мест их надо создавать? Спокойной ночи, Спенс!

Доктор резко повернулся, чтобы войти в отель.

События развивались в соответствии с предсказаниями Доктора. Он лишь немного ошибся в сроках. Гордон Уиллис покинул свой пост не в конце года, а через тринадцать месяцев. Когда это произошло, он вернулся в свою старую юридическую фирму со щедрым вознаграждением от Си-би-эн в кармане.

Другой прогноз Доктора оправдался еще быстрее, чем он думал. Меньше чем через шесть месяцев все три занялись постановкой программ, оправдывая каждый свой монополистический шаг ссылкой на их полную ответственность. Они перестали продавать эфирное время. Они составляли «сбалансированную» программу на всю ночь. Качество передач не улучшилось. На экране в прежних количествах появлялись ковбои, детективы, воры, убийцы, адвокаты, комики. Изменилось только одно: компании владели всей передачей в целом или ее половиной.

ТКА пришлось давать колоссальные взятки уже не управляющим рекламными агентствами, а самим вещательным компаниям.

Доктор мирился с таким положением, но это не означало, что оно нравится ему. Он еще не отыскал слабое место, к которому можно приложить силу, однако не оставил таких попыток. Удобный случай представился однажды вечером, когда Спенс Гоулд позвонил на Западное побережье, чтобы сообщить о проделанной за день работе в Нью-Йорке.

Спенс передал важную информацию. Вся программа на вечер четверга, составленная «Континентал Бродкастинг», похоже, рассыпалась. Комик, которому Си-би-эн собиралась предоставить лучшее время, внезапно заболел. На Мэдисон-авеню ходили слухи, что у него обнаружен рак. Это означало, что вся программа на четверг находится под угрозой срыва. ТКА имела в исходной программе получасовой семейный сериал и часовую драму. Неожиданное несчастье могло привести к отказу от этих двух пакетов. Все зависело от того, чем будет заменено шоу комика. Один пакет в программе принадлежал Уильяму Моррису. Остальными передачами владела телекомпания. Независимые поставщики пакетов были фактически вытеснены из бизнеса после знаменитой речи.

Спенс сказал, что если западное отделение ТКА располагает новыми идеями передач, возможно, целесообразно использовать их сейчас, а не беречь для следующего сезона. Энсон Тафт, президент Си-би-эн, сказал сегодня днем Спенсу, что они ждут предложений по программе на четверг.

Доктор задумчиво слушал Спенса. Впервые с того обеда в его душе забрезжила надежда. Энсон Тафт… программа на четверг… Спенс сказал, что она не заполнена… Энсон Тафт…

Но Спенсу Доктор сказал лишь следующее:

— Я прилечу в Нью-Йорк завтра утром.

Коун положил трубку.

Меньше чем через полчаса зазвонил личный телефон Спенса.

— Спенс? — произнес Доктор. — Кажется, Энсон Тафт находится в затруднительном положении, верно?

— Еще бы! Вся программа на четверг развалилась!

— Нет, я имею в виду личные проблемы…

— Связанные с разводом? — спросил Спенс, почти раздраженный таким пустяком, не имевшим отношения к делу.

— Именно, — сказал Доктор. — Как обстоят его дела?

— Насколько мне известно, они делят собственность через суд.

— Так я и думал, — задумчиво сказал Доктор.

— Какое это имеет значение?

— Объясню тебе, Спенс. Все эти управляющие крупных компаний, обладающие большой властью и влиянием, свободно распоряжающиеся деньгами, все равно остаются наемными работниками. Вечно едва сводят концы с концами. Когда такой человек заключает соглашение о разделе собственности, судья принимает во внимание его «грязные» доходы. Но бедняге приходится жить на то, что остается после уплаты налогов. Это нелегко…

— Вы хотите предложить ему кое-что под столом… — понизил голос Спенс.

— Конечно, нет! — возмущенно произнес Доктор — не потому, что он возражал против таких методов, а потому, что считал это средство опасным в данной ситуации. — Мы окажем Тафту услугу, своевременную услугу, которая поможет ему уладить его бракоразводные проблемы.

— Каким образом?

— Как может такой тип, как Тафт, законным путем достать деньги, необходимые для развода, не беря взятки?

— Не знаю.

— Я тебе перезвоню.

Озадачив Спенса, Доктор положил трубку.

В десять часов, когда Спенс вышел из театра после прогона спектакля, сценаристом, режиссером и исполнителем главной роли которого были клиенты ТКА, он обнаружил в вестибюле ждавшего его Фредди Фейга.

— Доктор весь вечер пытался дозвониться до тебя. Свяжись с ним немедленно.

Они пересекли 45-ю улицу, прошли по переулку Шуберта; зайдя в «Сарди», Спенс попросил подключить на втором этаже телефон. В углу просторного пустого зала Спенс Гоулд связался с Доктором, обедавшим в «Чейзене».

— Спенс, я получил сегодня известие от моего брокера. Выпускаются новые акции — «Федерейтед Электроникс». Номинальная стоимость — пять долларов. Биржевая цена уже составляет семь долларов. Она должна в самое ближайшее время подскочить до двадцати или больше. Я собираюсь купить сейчас десять тысяч акций. Я готов уступить Энсону Тафту любую часть этого пакета, если он пожелает.

— Любую часть? — спросил Спенс.

— Или весь пакет, — заявил Доктор. — Так он сможет сорвать куш законным способом. Без мошенничества. Без взятки. Простая, честная сделка. Предложи ему это завтра.

— Хорошо, хорошо, — сказал Спенс и тут же спросил: — А что, если у него не окажется денег?

— Сообщи мне. Я смогу решить эту проблему.

Следующим утром, в девять тридцать, Спенс прибыл в офис Энсона Тафта. Он рассказал о возможности приобретения акций и стал ждать реакции. Тафт молчал. Тогда Спенс произнес:

— Если вам нужны наличные для покупки акций, Доктор достанет их.

Выражение лица Тафта сильно изменилось. Он улыбнулся и сказал:

— Это будет займом. Не подарком. Я не хочу стать жертвой расследования федерального комитета по СМИ.

— Обещаю вам, это будет займом, — сказал Спенс.

— О'кей.

Тафт кивнул.

Через три часа Энсона Тафта по рекомендации Ирвина Коуна посетил мистер Бартон. Молодой, коренастый, смуглый Бартон говорил негромко, произнося каждое слово с излишней тщательностью. Он изложил условия. Тафт сможет получить краткосрочный займ величиной в пятьдесят тысяч долларов. Принимая во внимание риск, связанный с приобретением новых акций, Тафту придется выплачивать пять процентов от этой суммы еженедельно.

Тафт слушал, проделывал в уме арифметические операции. Десять тысяч акций при недельном подъеме на пятнадцать пунктов принесут доход в сто пятьдесят тысяч долларов. Пять процентов от пятидесяти тысяч долларов за этот промежуток времени составят две с половиной тысячи долларов. Он сможет продать акции, вернуть кредит вместе с грабительскими процентами и положить себе в карман более ста сорока пяти тысяч долларов. Даже после уплаты налогов у него останется достаточно денег, чтобы рассчитаться с женой.

В худшем случае, если ему придется продержать акции на руках в течение двух недель, проценты возрастут до пяти тысяч долларов — сущий пустяк по сравнению с прибылью. Если курс возрастет только на десять, а не на пятнадцать пунктов, он все равно получит девяносто тысяч долларов. Тафт принял предложение мистера Бартона. Они пожали друг другу руки; Бартон обещал, что деньги поступят к Тафту достаточно быстро и он успеет купить акции.

Позже, днем, в офис Доктора позвонил его старый друг, Кошачий Глаз Бастионе.

— Док? Мой парень был там сегодня утром. Мы сделали хорошее предложение. Считай это одолжением тебе. Пять процентов в неделю. Пятьдесят тысяч.

— Спасибо, Кошачий Глаз. Но не забудь — когда он попадет в затруднительное положение, сначала позвони мне. Прежде чем ты что-либо сделаешь.

— Ты меня знаешь, Док.

Помолчав, Бастионе добавил с некоторым смущением:

— Док… может быть, ты сделаешь кое-что для меня…

— Конечно, Кошачий Глаз! Что угодно!