— Нами проведена успешная операция по ликвидации террористического бандформирования, — доложился Грязнов. — К сожалению, не обошлось без жертв, но большинство заложников удалось спасти.

— А что с бандитами? — поинтересовалась блондинка.

— С бандитами? — Грязнов нахмурился. — Вы ведь видели, как их выносили, так?

— Так, — согласилась журналистка.

— Ну а раз так, тогда зачем спрашиваете? Все, интервью закончено, всем спасибо.

Грязнов повернулся и пошел к машине.

— Ох, ребятушки, заварили же вы кашу, — тихо пробубнил он себе под нос. — Кто все это будет расхлебывать — вот в чем вопрос.

— …Вы видите у меня за спиной, как уносят тела убитых боевиков. Преступники пытались покинуть ресторан «Юнона» через черный ход, но спецназ сработал слаженно и эффективно. В ответ на выстрелы боевиков спецназовцы открыли ответный огонь на поражение. Как видите, уйти бандитам не удалось.

К сожалению, несмотря на то что милиция пошла на переговоры с бандитами, двое заложников были убиты. Как нам только что стало известно, личность одного из погибших уже установлена. Это московский бизнесмен, директор завода «Серп» Игорь Андреевич Треплев. Личности убитых боевиков в данный момент устанавливаются. Мария?

— Спасибо, Виктор. С нами на связи был наш корреспондент Виктор Краснов. А теперь к другим новостям…

Солонин выключил телевизор. Повернулся к Поремскому и Камелькову и весело спросил:

— Ну что, «тела убитых боевиков», как настроение?

— Для мертвецов неплохо, — ответил Поремский.

— А что, — улыбнулся Камельков, — по-моему, неплохо все прошло, а? Треплев, конечно, перестарался. «Врагу не сдается наш гордый «Варяг». Надо ж такое учудить! Зря мы ему разрешили пить виски.

— Если бы не разрешили, он бы помер от инфаркта, — сказал Поремский. — Ну а тебе как, «Алмаз Рафикович»? Понравился наш концерт?

— Н-да… Ну и заваруху вы там устроили, — покачал головой Матвей. — Не знаю, как в жизни, но по телевизору все это выглядело жутко. Крики, выстрелы, кровь… Неужели все это от начала до конца было инсценировано?

— Тебе лучше знать, — с улыбкой ответил Миша. — Ведь ты все это организовал.

— Организовал, да не участвовал, — печально сказал Матвей. — Черт, что же вы меня с собой не взяли? Такое шоу! Мне бы на три года рассказов хватило!

Миша скептически усмехнулся.

— Ага, — кивнул он. — Друзей бы туда водил, да? Так сказать, по местам боевой славы. Нет, Матюша, война — дело настоящих мужчин. А ты лучше давай звони. Это у тебя получается не так плохо, как все остальное.

— Владимир Дмитриевич, — обратился к Поремскому Матвей, — если этот гаер вякнет еще хоть слово, я прямо здесь накостыляю ему по шее и не посмотрю, что мы в прокуратуре.

— Если он вякнет еще хоть слово, я ему сам накостыляю, — пообещал Поремский.

Миша укоризненно посмотрел на Поремского, вздохнул и тихо произнес:

— И ты, Брут…

Солонин посмотрел на часы, вид у него при этом был боевой и возбужденный, как у футболиста, бьющего пенальти по воротам противника.

— Пора-переходить к заключительной части нашего концерта, — сказал Солонин.

Матвей кивнул и взял со стола телефон. Некоторое время мужчины сидели в напряженном молчании, ожидая, пока Володя Большое Гнездо соизволит взять трубку. После третьего звонка Сметанин отозвался.

— Алло?

— Владимир Иванович, здравствуйте, — заговорил

Матвей голосом Алмаза. — Это Нигматзянов вас беспокоит.

— А, Алмаз Рафикович. Я только что смотрел телевизор. Примите мои искренние соболезнования. — Несмотря на грустные слова, в голосе Сметанина звучали нотки нескрываемой радости. — Это были люди «оттуда»? — спросил Сметанин, чуть понизив голос.

— Да, — ответил Матвей. — Здесь их никто не знает. И они никого не знали. Так что все в порядке.

— Ну что ж, я рад. Наше сотрудничество было плодотворным, надеюсь, таковым оно будет и впредь. Оставшаяся часть денег будет перечислена на ваш счет в ближайшие четыре дня. У вас есть вопросы?

— Да, — ответил Матвей, — есть.

— Что ж, задавайте.

— У меня есть вопросы, но я не хочу обсуждать их по телефону.

— Да ладно вам. — Сметанин хмыкнул. — Мою трубу никто не прослушивает, если вы об этом. Ручаюсь головой. Думаю, что вашу тоже. А если вдруг прослушают — тоже не страшно. У меня есть на них управа!..

— Ну наглый, — возмущенно прошептал Миша.

Солонин прижал палец к губам — Миша сделал виноватое лицо и кивнул.

— Так что говорите смело, — продолжил Сметанин. — Как говорят в известной службе, гарантирую вам полную информационную безопасность.

— Нет, — сказал Матвей. — Я настаиваю на личной встрече. И только на личной. Тема слишком деликатная, и мне нужно видеть ваше лицо.

— Сдалось вам мое лицо, — недовольно проговорил Сметанин. — У меня нет на это времени. Через час у меня заседание директоров. А потом я улетаю в Испанию на форум. Сами видите, мы никак не можем встретиться.

— Это вы не можете, — грубовато сказал ему Матвей. — А я могу. Если вы назначите мне встречу, я приеду к вам прямо в офис. А если кто-нибудь попытается меня оттуда выставить, я размозжу ему голову.

— Черт… Видно, вам и впрямь очень хочется видеть мое лицо. Уж не знаю, что вы в нем такого нашли… Ладно, будь по-вашему. Скажите хоть, у нас нет проблем?

— Больших нет. Но кое-какие вопросы нужно решить.

— Знаю я ваши вопросы, — недовольно отозвался Сметанин. — Небось денег будете требовать. Ладно, встретимся. Через три часа в… Где вы обычно назначаете встречи своим партнерам?

— У себя дома.

— Дома?

— Да. Я немного приболел, поэтому не выбираюсь на улицу.

— Гм… Дома… Ладно, черт с вами. Дома так дома. Где это?

Матвей глянул на бумажку, которую держал в руке, и продиктовал адрес.

— Ладно, буду, — сказал Сметанин. — До встречи.

На том конце провода раздались короткие гудки.

Матвей положил трубку на стол.

— Ну вот, — сказал он. — Все как вы и предполагали. Этот козел согласился.

Мелодично пропел звонок домофона. Матвей приглушил звук телевизора, сунул ноги в тапочки, встал с кресла и двинулся в прихожую. Он был в красном махровом халате. На шее Матвея красовался шарф. Вид у него был болезненный и изможденный.

Матвей снял трубку.

— Да, — сказал он, подпустив в голос хрипотцы.

— Алмаз Рафикович? — спросил незнакомый голос.

— Он самый, — ответил Матвей.

— Откройте. Владимир Иванович сейчас к вам поднимется.

Матвей нажал на кнопку домофона, затем повернул ручку замка, присел на пуфик и приготовился ждать. Вскоре в дверь позвонили.

— Открыто, — сказал Матвей, вставая с пуфика.

Дверь с сухим щелчком распахнулась. На пороге стоял коренастый молодой человек в сером костюме с бесстрастным и бесчувственным лицом. Из-за его спины осторожно выглядывал Сметанин.

— Входите! — сказал Матвей и посторонился, впуская в квартиру гостей.

Парень вошел первым, тщательно огляделся, прислушался, принюхался, затем кивнул и сказал:

— Можно.

Лишь после этого Сметанин вошел в прихожую.

Матвей закрыл за ним дверь и сделал широкий жест рукой:

— Проходите в гостиную, Владимир Иванович. Я, как видите, немного приболел, но, думаю, это незаразно.

— Как знать, как знать… — проговорил Сметанин и, скинув легкий плащ на руки Матвею, прошел в гостиную.

— О! — воскликнул он, оглядываясь. — Да здесь у вас неплохо! Совсем неплохо! Персидские ковры… Красное дерево… Чайный столик… Начало девятнадцатого века, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь. Присаживайтесь, пожалуйста. Кстати… — Матвей недовольно покосился на телохранителя, — молодого человека можете отослать в прихожую. Его присутствие при нашем разговоре нежелательно.

— Антон, иди на кухню, попей воды, — приказал телохранителю Сметанин.