— И мимо реки не будем. — Маклюда посмотрела на Асет, и ее серые глаза подозрительно сощурились. — Ты задаешь слишком много вопросов, девочка. Ты ведь сюда не на экскурсию приехала, не забывай об этом.

— Да, — сказала Асет, сгорая от стыда. — Вы правы. Я больше не буду.

— Вот и молодец.

Следующие десять минут Асет молчала, глазея в окно. Но потом увидела свадьбу и не выдержала.

— Какая она красивая! — воскликнула Асет, прижав руки к груди.

— Кто? — не поняла Маклюда.

— Невеста! — Асет вздохнула. — Это очень красиво, когда девушка ходит в белом платье. Жаль, что нам так нельзя.

Маклюда вновь пристально посмотрела на Асет.

— Похоже, ты немного не в себе, — недовольно сказала она. А потом вдруг спросила ни с того ни с сего: — Ты любишь апельсиновый сок?

— Да, — сказала Асет.

— Тогда возьми у меня в сумке. Там, на заднем сиденье.

Асет дотянулась до сумки, вытащила белую пластиковую бутылку с соком и вопросительно посмотрела на Маклюду.

— Пей прямо из горлышка, — разрешила та.

— А как же вы?

Асет улыбнулась:

— А я не люблю. Я купила это специально для тебя. Пей!

Маклюда открутила оранжевую крышечку и сделала небольшой глоток. Сок был удивительно вкусным.

— Ну как? — спросила Маклюда.

— Очень вкусно, — сказала Асет. — Спасибо.

— Не за что. Пей еще.

Асет покачала головой:

— Я пока не хочу.

— Хочешь меня обидеть? — спросила Маклюда.

— Нет.

— Тогда пей!

И Асет выпила еще несколько глотков. Голова у нее закружилась, перед глазами поплыли желтые пятна. Асет испуганно потрясла головой — пятна прошли. И вдруг на душе у Асет стало легко-легко — так, словно она сейчас была не в машине, а у своего любимого ручья, а рядом с ней была не Маклюда, а Сулейман. «Здравствуй, Асет, — сказал Сулейман. — Я так тебя люблю!» Он посмотрел Асет в глаза и широко улыбнулся. «Я тоже тебя люблю!» — сказала Асет Сулейману и радостно рассмеялась.

— Эк тебя развезло, — раздался над ухом у Асет недовольный голос Маклюды. — Асет! Эй, Асет! Ты как себя чувствуешь?

— Хорошо, — сказала Асет. — На минутку закружилась голова. Наверное, это оттого, что я плохо спала в поезде.

— Наверное, — согласилась Маклюда.

Асет хотела выпить еще глоток сока, но Маклюда забрала бутылку у нее из рук.

— Не увлекайся, — строго сказала Маклюда. — Этот сок нельзя пить помногу, иначе станет совсем плохо.

— Ладно, не буду, — сказала Асет.

За окном проплывали улицы, машины и люди. Все они казались Асет удивительными.

Дом, в котором предстояло переночевать Асет, был деревянный и очень старый. Маклюда вышла из машины и открыла ворота. Потом снова села в машину, и они въехали во двор. Двор оказался небольшим, с клумбой и маленьким декоративным холмиком из камней.

Маклюда заглушила мотор.

— Ну? — сказала она Асет. — Чего сидишь, королева? Вылезай, приехали!

Асет выбралась из машины и сделала несколько шагов вдоль клумбы, чтобы размять затекшие ноги. Потом посмотрела на темные, потрескавшиеся бревна дома и сказала:

— Он страшный.

— Это только с виду, — успокоила ее Маклюда. — Внутри он светлый и чистый. Сейчас сама увидишь.

Маклюда достала из кармана ключ и открыла дверь веранды. Они поднялись по ступенькам и оказались в сенях.

— Эта дверь не закрыта, — сказала Маклюда. — Но когда будешь открывать ее, слегка приподнимай, а то не откроется. Доски рассохлись.

Асет кивнула. Маклюда открыла внутреннюю дверь, и они оказались на пороге большой светлой комнаты с большим окном и круглым столом, накрытым голубой клеенкой. На столе стоял синий электрический чайник, а рядом с ним — несколько белых чашек.

— Ну как? — спросила Маклюда. — Нравится?

— Очень, — сказала Асет.

— Иди за стол. Будем пить чай с пряниками.

Чай был зеленый, горячий и очень вкусный. А пряники — большие, как лаваш, коричневые и ароматные.

— Мы в лагере тоже пили зеленый чай, — сказала Асет, улыбаясь от беспричинного счастья. — А пряников таких у нас там не было.

— Это тульские пряники, — объяснила Маклюда. — Их делают в Туле и привозят сюда.

— Прямо из Тулы? — удивилась Асет и покачала головой: — Надо же. Москва — большой город. И такой красивый.

— Это тебе так после гор кажется, — сказала Мак-люда. — Да и вообще, много ли ты городов в своей жизни видела?

— Нет, немного. И больше ни одного не увижу. — Асет засмеялась. — Смешно, правда? Сейчас я сижу и пью чай с пряниками, а завтра буду в раю. Увижу Аллаха!

— Увидишь, увидишь, — кивнула Маклюда, прихлебывая чай. — Расскажи ему о нас. И попроси послать нам удачу.

Асет вновь засмеялась. Воздушное настроение, которое появилось у Асет, после того как она выпила апельсинового сока, не проходило.

— Он и так все про нас знает! — сказала Асет, смеясь. — Неужели вы думаете, что он нас сейчас не видит? Видит! Видит, как мы с вами пьем чай! Смешно, правда? Мы здесь, а он — там!

Маклюда с усмешкой посмотрела на Асет:

— Н-да. Веселая ты девчонка. Светлая. Поэтому и сок на тебя так подействовал. Ты, главное, перед сном его выпить не забудь, когда я уеду. Тогда не страшно будет одной здесь ночевать.

— Я еще никогда не ночевала в доме одна, — сказала Асет. — Это страшно?

Маклюда покачала головой:

— Нет. Ты ведь не в лесу, а в деревне. Здесь вокруг люди.

— Кяфиры?

— Угу.

Асет подумала и спросила:

— Их тоже нужно убивать?

— Зачем? — удивилась Маклюда.

— Но ведь они кяфиры, неверные! Такие же, как те, что живут в городе!

— Гм… — Маклюда задумчиво потерла пальцем лоб. — А тете Хаве ты такие вопросы задавала?

— Нет.

— Почему?

Асет пожала острыми, худыми плечами:

— Не знаю. Тогда я об этом не думала.

— А сейчас, значит, задумалась? Нашла время. Жуй пряник и ни о чем не думай. Завтра ты попадешь в рай. Там у тебя будет много времени для размышлений.

Асет вздохнула:

— Вряд ли. Ведь в раю все люди счастливы. А разве может быть человек счастливым, если он все время думает? — Она покачала головой. — По-моему, нет. Когда человек счастлив, он ни о чем не думает, он просто наслаждается.

— Ты умная девочка, — сказала Маклюда. — Но слишком много болтаешь. — Она допила чай и поставила чашку на блюдце. — Мне пора ехать, Асет. Оставляю тебе сок, можешь пить сколько влезет. Туалет на улице, прямо перед крыльцом. Кровати нет, будешь спать не печке.

— На печке?

— Да. Вон она, у тебя за спиной.

Асет оглянулась:

— Ого! Какая большая!

— Это русская печка, — объяснила Маклюда. — На ней спят. Там есть мягкий матрас, подушка и одеяло. Чистая постель тоже там. Сможешь сама постелить?

— Да, конечно! Только… — Асет озадаченно улыбнулась. — Как же я туда залезу?

— По ступенькам. Вон они, сбоку. Видишь?

— А, вижу.

— Вот по ним и вскарабкаешься. Еда в пакете, пакет под стулом. Захочешь пить — вода в ведре. Все запомнила?

— Да.

— Молодец. Я заеду за тобой завтра, часов в двенадцать.

— Но у меня нет часов, — сказала Асет.

— А это что, не часы? — Маклюда показала пальцем на ходики, висящие на стене. — Не забудь подтянуть гирьку на ночь, а то остановятся.

Асет с улыбкой уставилась на ходики, они были смешные — кошачья мордочка с бегающими туда-сюда в такт тиканью глазами.

Маклюда встала из-за стола и взяла свою сумку:

— Пойдем, закроешь за мной ворота.

— А этот дом ваш? — обеспокоилась Асет. — Сюда никто не придет?

— Никто, — сказала Маклюда. — А если кто сунется — гони вон. На веранде есть топор.

Асет представила себе, как она гонится за непрошеным гостем с топором, и поежилась.

— Надеюсь, что до топора дело не дойдет, — сказала Асет.

Они вышли во двор. Маклюда забралась в машину, махнула Асет рукой и уехала. Асет закрыла ворота на засов и вернулась в дом.