Официант поставил на стол шампанское, икру, фрукты и водку, пожелал всем приятного аппетита и, снова одарив Кэт ослепительной улыбкой, исчез так же внезапно, как и появился.

После того как первый бокал шампанского был налит и выпит, Кэт выполнила свое обещание.

— Я ошибся, это вовсе не поцелуй Иуды, — расплылся в улыбке Марио. — Это сасаа1а ба1 paradiso! За такой же поцелуй Адам был изгнан из рая!

— Может быть, — согласился Джек. — Но, я думаю, он об этом не пожалел.

Джек вновь разлил шампанское по бокалам.

— Предлагаю выпить за дружбу! — провозгласил он.

— За то, чтобы расовые и национальные предрассудки никогда не брали над нами верх! — поддержал его Марио.

— Что касается меня, то у меня никогда не было расовых предрассудков, — сказала Кэт.

Марио посмотрел на нее и ухмыльнулся:

— Да ну? А кто три дня назад обозвал меня макаронником?

— Так это же я любя, — улыбнулась Кэт.

Марио вздохнул и покачал головой:

— Хороша любовь. А если я любя обзову тебя…

— Только попробуй! — не дала договорить ему Кэт и показала крепкий черный кулачок.

— Давайте сначала выпьем, а потом можете продолжить эту милую беседу, — вмешался в перебранку Турецкий.

Коллеги подняли бокалы и чокнулись.

После второго бокала Кэт решила выяснить отношения с Марио до конца.

— Тэк-с, — грозно сказала она, повернувшись к итальянцу. — Так как ты хотел меня обозвать, Джузеппе Верди?

— Я? Тебя? — Марио озорно приподнял бровь. — Ангел мой, это слово слишком ужасно, чтобы произносить его в присутствии Алекса.

— Я заткну уши, — пообещал Турецкий.

— Тогда, пожалуй, произнесу. Ангел мой, я хотел обозвать тебя ОшсНиа. Ну или на худой конец ОаШа.

Кэт нахмурилась.

— Юдифь легла с Олоферном в постель, — сказала она, — а потом отрезала ему голову и положила ее в корзину с фруктами. Уверяю тебя, Марио, я бы поступила намного проще.

— О да! — кивнул Марио. — Ты бы оторвала мне башку и кинула ее мальчишкам, играющим в футбол. Впрочем, я тебя заранее прощаю. И в знак нашего примирения хочу подарить тебе одну вещицу.

Марио сунул руку в карман пиджака, затем широким жестом фокусника вынул из кармана и положил на стол изящный выкидной нож. Черная рукоять ножа была сделана в виде голой женщины.

— Ох ты! — сказал Джек и восхищенно присвистнул. — Вылитая Кэт. А какая у нее грудь!

Он протянул к ножу руку, но Кэт шлепнула его по руке ладошкой.

— Руками не трогать, — строго сказала она. Потом взяла нож, повертела его в руках и заявила: — Моя фигура намного лучше.

— Разумеется! — добродушно согласился Джек.

А Марио скептически хмыкнул и сказал:

— Спорное утверждение. Впрочем… для того чтобы сравнить, нужно сперва привести тебя в соответствующий вид.

Кэт нажала на кнопку — лезвие с сухим щелчком выскочило из рукоятки.

— Попробуй — и ты покойник, — сказала Кэт.

Марио покорно поднял руки. А Турецкий строго

сказал:

— Кэт, убери железку. Еще не хватало, чтобы нас вывели из кафе под руки. Не команда суперменов, а детский сад какой-то!

— Извини, Алекс, но он первый начал.

Кэт сложила нож и спрятала в карман блузки.

— Чувствую, пора выпить, — сказал Джек и взялся за бутылку.

После третьего бокала Кэт встала из-за стола.

— Простите, мальчики, мне нужно попудрить носик, — кокетливо сказала она.

— Смотри не перестарайся, — отозвался Марио. — Белый нос тебе не очень-то к лицу.

Кэт показала итальянцу язык, встала из-за стола и направилась в сторону дамской комнаты.

— Александр, ты звонил Виктору? — спросил Турецкого Джек Фрэнки.

Турецкий покачал головой:

— Нет, он сам должен позвонить. Сегодня в Москве будет большая заваруха. — Турецкий глянул на часы. — Примерно через два часа.

— Взрыв должна произвести шахидка?

— Да.

— За ней уже следят?

Турецкий покачал головой:

— Нет. Мы не смогли ее вычислить. Но предполагаем, что Табеев передал Девушке свой радиомаяк. Точно пока не известно. У Сулеймана нет возможности с нами связаться.

— Да, но если он действительно передал маяк девушке, ее передвижения легко отследить, — сказал Марио.

Турецкий вздохнул:

— Маяк подавал признаки жизни только до Майкопа, а потом умер. Сейчас девушка — если это действительно девушка — уже должна быть в Москве. Ребята постараются перехватить ее возле ресторана, где должен быть произведен взрыв. Территория уже оцеплена. Нам остается надеяться на удачу.

Дамская комната была совсем крохотной и состояла из маленькой площадки с зеркалом, висящим над голубой раковиной, и двух кабинок, одна из которых оказалась запертой.

Кэт подошла ко второй кабинке и взялась за ручку. Едва она распахнула дверцу, как чьи-то сильные руки втолкнули ее в кабинку и твердый ствол пистолета больно ткнулся ей в спину.

— Замри! — приказал хрипловатый женский голос.

Кэт послушно замерла, усиленно соображая, как

можно выпутаться из этой ситуации. Если на нее напала дилетантка, то можно рискнуть и выбить пистолет из ее руки. Но если женщина — профессионалка, то любое резкое движение может закончиться для Кэт инвалидностью, а то и смертью. Она решила не делать резких движений, пока ситуация хоть немного не прояснится.

Но секунду спустя ситуация лишь усугубилась. Холодное лезвие бритвы коснулось ее горла.

— Пикнешь — убью, — сказала женщина. — Поняла?

— Да, — прошептала Кэт. — Что вы от меня хотите?

— Я хочу перерезать тебе глотку. Но сначала ты ответишь на вопросы.

— Значит, потом вы меня все равно убьет? Тогда какой мне смысл отвечать на ваши вопросы? Умру я в любом случае, зато перед смертью успею потрепать вам нервы.

Лезвие бритвы больно впилось в шею Кэт. Она негромко застонала. Капля крови медленно стекла по лезвию.

— Не умничай, поняла? — холодно сказала Дильбар (а это была именно она).

— Поняла, — тихо ответила Кэт.

— Кто вы такие и откуда узнали про операцию?

— Не понимаю, о чем вы, — пролепетала Кэт.

Дильбар холодно усмехнулась:

— Я повторю вопрос еще раз, и, если не услышу ответа, твоя голова будет плавать в унитазе.

— В унитазе? Не очень-то приятное будет зрелище, — поморщилась Кэт.

— Кому как, — парировала Дильбар. — Итак, кто ты такая?

— Меня зовут Катя, — сказала Кэт. — Фамилия — Филимонова. Отец мой — русский, мать — негритянка, поэтому я… такая. Что вы хотите знать еще?

— Откуда ты и твои друзья узнали про покушение на мэра? И как к нам в организацию попал твой дружок?

— Дружок? — недоуменно спросила Кэт. — Какой дружок?

— Тот, который назвался Валидом, — резко сказала Дильбар.

— А, этот. — Кэт вздохнула. — Видишь ли, подруга, этот подонок сломал мне жизнь, и я не хочу о нем говорить.

Дильбар нахмурилась.

— Похоже, ты и вправду смелая девчонка, — проговорила она. — Что ж… — Она убрала бритву от шеи Кэт, сложила ее и спрятала в карман. — Сейчас мы с тобой выйдем на улицу. Если будешь вести себя тихо, останешься жива. Поднимешь шум — пристрелю как собаку. Имей в виду, мне нечего терять.

— Не сомневаюсь, — сказала Кэт. — А куда мы пойдем?

— Ко мне в машину. Повернись и медленно выходи из кабинки.

— Но я еще не сделала того, что собиралась, — возмущенно ответила Кэт. — Я выпила несколько бокалов шампанского и теперь хочу…

— Еще слово, и окажешься на том свете, — пригрозила Дильбар. — Вы схватили моего брата. Я обменяю тебя на него. А теперь иди, пока я не выстрелила.

Кэт медленно повернулась. Глаза ее встретились с пылающим взглядом Дильбар. Лицо татарки было бледным, ноздри мелко подрагивали. В руке она сжимала маленький блестящий револьвер.

— Ты совершаешь ошибку, — тихо проговорила Кэт. — Тебе придется ответить за свои действия.

— Ничего, отвечу. — Дильбар стянула с головы платок и набросила его на руку, скрыв револьвер. Затем чуть качнула рукой и сказала: — Давай к выходу!