Лорд развернулся на каблуках и торопливо покинул столовую. О’Нейлл-младший дернулся было следом, но, натолкнувшись на испуганный взгляд матери, со вздохом плюхнулся в кресло. И правда, чем он может теперь помочь?.. И кому? «Энгус, Энгус… – едва не плача, подумал юноша, – зачем же ты влез во все это? Разве плохо тебе жилось?» Эрик снова вздохнул и тоскливо уставился в холодный камин. Лорд Мак-Лайон был прав – ему, Эрику, никогда не понять, что на самом деле чувствовал братец. Одно утешает – уж лучше такой конец, чем прилюдная казнь!..

Кара медленно подняла глаза на Нэрис:

– Это правда? Они…

– Убиты. Я сама видела, стрела прямо в сердце – у каждого. Меня ваш Грихар выгнал, но… – Она запнулась, бросив взгляд на Эрика, и тихо добавила: – Не терзайтесь так. Он умер мгновенно. Даже не мучился.

– Стрела… – словно в забытьи, пробормотала госпожа О’Нейлл, – стрела каждому… Ох, господи!..

– Мэдок, – хмуро сказал Ивар, вертя в пальцах длинную стрелу с черным оперением. – Надо было догадаться. Ласера он и королю бы не простил… Грихар, да не суетись ты. Сто к одному – парень уже на пути в родной Уэльс. Может, он и чувствительный слишком, но что не идиот – точно!..

– Я все ж проверю, – мрачный как туча глава дружины пнул ногой распахнутую дверь подвала и вышел.

Лорд Мак-Лайон опустился на корточки перед двумя бездыханными телами.

– М-да… – пробормотал он себе под нос. – Промахнуться тут было сложно… Хорошо, хоть допросить успели!

Он прищурился. Первым, судя по всему, умер Энгус. Оно и понятно, если вспомнить, кто был виновен в смерти Ласера. Адэйру досталась вторая стрела: лицо у него, в отличие от лица приятеля, не столь безмятежное… Да, они получили по заслугам. Но убивать связанного и безоружного – мало чести. «Впрочем, Мэдоку на это было начхать, – подумал советник, поднимаясь. – Дружба – дело такое… Вот и задумаешься – стоит ли на нож лезть? Если ж, к примеру, Творимира вот так-то накроет, он и гарнизон положить может». Ивар покачал головой, сделал себе мысленную зарубку – провести с русичем обстоятельный разговор (так, на будущее) – и вышел из темной клети подвала. В узком коридорчике, отделяющем подвал от лестницы наверх, сном праведников спала охрана. Пираты – у стеночки, прямо на полу, брат Патрик – на лавке, запрокинув голову. Ему на плечо склонилась голова отца Мэлдуина. Тут же рядом, приоткрыв рот, посапывал Годфри. Лорд хмыкнул. И, уложив служителей Господа поудобнее, остановился возле послушника.

– Опоили, значит? – с легкой усмешкой сказал он вполголоса. – Ну-ну… Клан Ножей всем составом со смеху бы помер!.. Впрочем, дело ваше, а я свое уже сделал… Аббату от меня – низкий поклон. Ну и вам удачи, Годфри!..

Ивар развернулся и зашагал вверх по лестнице, не оглядываясь. Наверху его ждала долгожданная свобода. И еще кое-кто не менее долгожданный. «Ведь всего на четверть часа без присмотра ее оставил! – думал лорд, скользя рукой по перилам. – А она уже и здесь отметилась. Нет, с этим надо что-то делать… Вот прямо сейчас и начну!»

Он ускорил шаг.

А когда на лестнице все стихло, Годфри, ухмыльнувшись, приоткрыл глаза.

– Недаром ваша голова столько стоит, – насмешливо пробормотал он. И потянулся, чутко прислушиваясь к доносящемуся сверху топоту. От вынужденного сидения в неудобной позе слегка ломило спину. Отвык. Но придется потерпеть. – Надеюсь, гончих мне больше не встретится. Каждый раз – так хоть что-нибудь да не слава богу!.. А поклон передам. На исповеди…

Над головой послушника загрохотали тяжелые подошвы сапог. Вниз спускался глава дружины и с ним еще несколько человек. Годфри поспешно откинулся затылком на холодную стену и, смежив веки, выровнял дыхание. Раскаянием он не мучился – туда нелюдям и дорога! А вот мальчишку-лучника было жаль. Нет, возмездие за расправу ему, конечно, не грозило: уже не догонят, да, по совести, и догонять-то навряд ли захотят… «Но от себя не убежишь, – подумал послушник. – Даже если уверен, что прав был. Сладость мести сильно преувеличена, дружище!.. Она не вернет утраченного. И всю жизнь будет камнем висеть на твоей шее, мешая забыть то, о чем так хочется забыть. Простить и смириться куда как легче! Но понимаешь это обычно тогда, когда поздно уже что-то менять…»

Ивар затянул горловину походного мешка и обернулся к окну:

– Ну как? Видеть он будет?

– Думаю, да. – Нэрис, склонившись над лицом Творимира, внимательно разглядывала вспухшее веко и мутный, налитый кровью глаз русича. – Но повязку надо обязательно… Зря вы так рано перекинулись, сударь. Не царапина все-таки, такими вещами не шутят.

– Эх, – проскрипел болящий, щурясь от солнечного света. Поврежденный глаз нестерпимо жгло, но воевода молча терпел. Это было не первое его ранение, и чутье подсказывало Творимиру, что самое страшное позади. Поболит да отпустит.

– Дайте-ка и я взгляну поближе. – Лорд бросил мешок и подошел к другу. – Уй, ну и видок!.. Тебе б еще подлечиться, честное слово. Может, погодим с отъездом?

– Эх! – отрезал Творимир. Несмотря на паршивое самочувствие и частичную слепоту, ему, так же как и командиру, не терпелось убраться из Ирландии. Ноги-руки целы, второй глаз видит прекрасно… Сколько еще им тут валандаться?! Главное – приказ королевский выполнили, а уж подлечиться и по дороге можно. Одна ночка в запертой каюте… Русич, скорчив страдальческую гримасу, высвободил голову из цепких пальчиков леди Мак-Лайон и отвернулся от окошка, смаргивая выступившие слезы. Лучше бы в нос вцепился тогда, гаденыш!.. Больнее, но и заживает легче… Нэрис сочувственно покачала головой:

– Плохо, да? Вы посидите тут, я сейчас!.. У вождя в спальне склянка с болеутоляющим… Ему, если что, жена еще приготовит. А нам нужнее!

– Нэрис, только туда и обратно! Знаю я тебя. – Советник отвлекся на стук в дверь. – Входите!.. О… Дейдре?

– Я не очень помешала? – Женщина посторонилась, пропуская шмыгнувшую в коридор Нэрис, и остановилась на пороге. В руках у нее был какой-то объемистый сверток. Ивар учтиво подвинул даме стул, но она этот жест даже не заметила. – Я на минутку… Вы ведь возвращаетесь в Шотландию, лорд Мак-Лайон?

– Да, – кивнул он, внутренне ужаснувшись виду гостьи. Красота госпожи Мак-Кана поблекла в одну ночь: красные, опухшие веки, синие тени под глазами, скорбная складка у губ, непонятно откуда взявшаяся сетка морщин… Даже в блестящих черных волосах прорезались тонкие серебряные нити. «Счастье стирает прожитые годы, горе – прибавляет с довеском! – невольно подумалось ему. – Жаль. Такая красивая женщина… И куда вдруг все девалось?» Поняв, что упоминать о причине пугающей метаморфозы сейчас не стоит, лорд снова подвинул сестре вождя стул и сказал: – Лошади уже оседланы. По пути мне будет нужно кое-куда заглянуть, но мы надеемся отплыть еще до вечера. Не хотите поехать с нами, Дейдре? Государь ждет вас, вы ему дороги.

– Нет, – сказала она бесцветным голосом. – И Кеннету, и мне – нам остались только воспоминания… Мне нечего делать в Шотландии. И здесь тоже. Я уже все решила, лорд… И брат Патрик любезно согласился подождать, пока я соберу вещи.

– Боюсь, что не совсем понимаю…

– Община идет в Арму. Там много монастырей, норманны не все разрушили. Надеюсь, хоть в одной обители и для меня местечко найдется… Дэвин пока не знает. И я не хочу, чтобы знал – он наверняка не одобрит… Но это все мелочи, лорд. Я пришла поблагодарить вас и попросить о маленькой услуге.

– Все что угодно, – с готовностью кивнул королевский советник. И мысленно чертыхнулся: «Поблагодарить!.. Еще хоть слово благодарности – и я следом за Дейдре в монастырь уйду. Что у меня за служба такая скотская?!»

Госпожа Мак-Кана протянула ему сверток:

– Вот. Передайте это Кеннету. И скажите ему… скажите, что… – Она запнулась, закрыла лицо ладонью и, быстро махнув рукой, выбежала из комнаты.

Ивар, комкая в пальцах грубую ткань, смотрел ей вслед.

– Эх… – с грустью обронил Творимир.