Она бросила тоскующий взгляд в окошко. Черно-синие сумерки, поникшие деревья, мокрые крупы лошадей по обе стороны от повозки – знакомая картина… Леди Мак-Лайон озябшими пальцами вцепилась в края пледа. От сырости он не спасал. «Да когда же кончится эта дорога?! – мысленно простонала девушка, с трудом подавив желание забиться в угол сиденья и тихонечко заскулить от жалости к себе. – Люди лорда Кэвендиша обещали, что к вечеру доберемся! И что? Скоро совсем стемнеет, а мы до сих пор не…»

Снаружи послышались оживленные возгласы. Зафыркали лошади, повозка подпрыгнула на ухабе и свернула с дороги влево. Нэрис, оставив на время свои грустные раздумья, стянула с головы плед и высунулась в окно:

– Что такое?

– Подъезжаем, госпожа! – доложил сияющий Ульф, которому тоже уже давно осточертело трястись в седле под проливным дождем. – Бойцы говорят, что совсем близко. Через поле вот осталось… и мы на месте!

– Слава богу! – выдохнула леди. И вгляделась в даль, туда, где заканчивался зеленый травяной ковер луга. Там виднелись редкие деревья, позади которых в сгущающейся темноте пятнами выступали белые стены большого поместья. Родовое гнездо Кэвендишей? Ну наконец-то! Нэрис, спохватившись, снова спряталась в повозке – дождь все не прекращался, этак и простудиться недолго, если с непокрытой головой в окошке торчать… Леди Мак-Лайон подышала на покрасневшие руки (надо же было умудриться оставить дома перчатки!) и снова закуталась в плед. Все равно еще не меньше часа ехать – по такой-то грязище. А появиться перед блистательной леди Грейс с красным носом, синими губами и в зеленых соплях – увольте! Она и без того слишком красивая.

…В большой гостиной дома Кэвендишей уютно горели свечи, исходил алым жаром огромный камин, призывно манили мягкие кресла у накрытого к позднему ужину овального стола. Нэрис, успевшая сменить дорожный костюм на любимое зеленое платье с кистями, нерешительно замерла на пороге, оглядывая комнату. Согреться она уже согрелась, ужин, вероятно, подадут с минуты на минуту, поэтому единственное, что ее сейчас занимало, – а где же, собственно, хозяйка дома? У дверей не встретила, и здесь ее тоже нет. Странно. Леди Грейс, помимо того что обладала чисто внешними бесспорными достоинствами, была женщиной вежливой и тактичной. Кроме того, гостей она ждала. И вдруг такое поведение…

– Входите же, Нэрис! – Смеющийся голос пропавшей хозяйки заставил леди Мак-Лайон повернуть голову к занавешенному окну. И тихо ахнуть.

– Вы простите меня, что не встретила как подобает, – с улыбкой сказала леди Кэвендиш, неуклюже поднимаясь с мягкой софы в углу гостиной. – Тяжеловато уже. Надеюсь, вы не обиделись? А где Ивар?

– Это заговор… – потрясенно пролепетала гостья, почти что с ужасом обозревая расплывшуюся, некогда умопомрачительную фигуру первой красавицы Шотландии, главным украшением коей теперь служил внушительный живот. Роскошный бюст, впрочем, никуда не исчез, разве что вдвое увеличился. «Мамочки! – изо всех сил стараясь сохранить приличествующее выражение лица, подумала Нэрис. – И она туда же?! Господи, что за жизнь – кругом одни беременные!.. Одно успокоение – это дело не заразное».

– Вы что-то сказали? – вскинула брови хозяйка дома, подходя к столу. – Простите, не расслышала…

– А… Э… – промямлила леди Мак-Лайон и, совладав с эмоциями, улыбнулась ей в ответ: – Я сказала, что Ивар задерживается. Дороги в жутком состоянии, и этот дождь… Да что же мы стоим-то? Вам неудобно!

– Да уж, – скорчила утомленную гримаску леди Кэвендиш, с облегчением опускаясь в кресло. – Присаживайтесь. Как доехали?

– С трудом, – честно призналась Нэрис, безуспешно пытаясь не пялиться на большой живот хозяйки. Получалось так себе – уж больно непривычно было видеть эту греческую богиню вот в таком вот положении. – Погода мерзкая, будто не весна, а конец осени. Промерзли все… – Она замолкла и потерянно закончила: – А я вам в подарок кувшин хереса привезла. Самого лучшего, сладкого, как вы любите… Папа специально в заказ включал… Зря, выходит?

– Ну не расстраивайтесь вы так, – виновато улыбнулась леди. И покаянно склонила голову. – Надо было, конечно, вам написать… Но я, знаете, побоялась, что вы тогда не приедете! Беспокоить не решитесь, и все в таком духе. А я… А мне тут одной ужас как тоскливо! Дэвид еще с начала марта в море, только письма шлет. Всех развлечений – по саду погулять, а вы сами видели, какая сейчас «приятная» погода! Вот и сижу затворницей, даже в гости не съездить – в моем-то положении… – Она с досадой передернула плечами. – А через месяц и вовсе не до себя будет!

– Так скоро?.. – ляпнула Нэрис, планы которой насчет «задержаться в гостях подольше» рушились на глазах.

Грэйс развела руками:

– Ну да. – Глаза ее озорно блеснули. – А вы, я гляжу, пока держитесь?

– Угу, – мрачно отозвалась Нэрис.

Леди Кэвендиш проницательно прищурилась:

– Что, уже воротит от таких вопросов, да?

– Ну что вы, я вовсе не…

– Да бросьте! – расхохоталась красавица. – Не вы первая, не вы последняя! Думаете, мне в свое время мозги не полоскали?

– И вам?! – округлила глаза девушка.

– А чему удивляться? – Грейс снова пожала плечами. – Родители хотят внуков, мужья – наследников… Вы-то еще молодая, а мне уже тридцать, Нэрис! И я, между прочим, в третьем браке – уже не один год. А детей нет… Чего я только не наслушалась, бог ты мой! – Она страдальчески закатила глаза. – Не от Дэвида, понятно, хоть он, конечно, и беспокоился на этот счет… От родственников – и своих, и мужниных. И бесплодная я, мол, и порченая, и еще бог знает какая! Чуть сама не поверила уже. А оно вон как повернулось.

– Ну мне, боюсь, до тридцати лет никто пустой проходить не даст… – вздохнула Нэрис.

Леди Кэвендиш изогнула черную бровь:

– А что, хотелось бы?

– Не в том дело, – махнула рукой гостья. – Просто… Всего полтора года как замужем! В свое удовольствие пожить хочется. Ох, слышала бы меня мама…

– Бросьте, говорю вам! – повторила Грейс. – И не мучайтесь. Всему свое время… А что касается вашего подарка – ничего страшного. Год-полтора в погребе постоит, только лучше станет. А уж потом, будьте покойны, я отдам ему должное!

Они переглянулись и рассмеялись. В гостиную потянулись слуги с подносами, супницами и соусниками. Ароматный горячий пар поднимался над тарелками, щекоча ноздри оголодавшей на дорожных харчах леди Мак-Лайон. «Не много ли на нас двоих?» – подумала она, глотая слюнки. Потом вспомнила четыре дня тряски и холода, жуткую стряпню в придорожных трактирах, перевела взгляд на объемистый живот леди Грейс… «Ну если вдруг не хватит, еще принесут, пожалуй!» – решила девушка и взялась за ложку.

С ужином расправились быстро – аппетит у двух дам был отменный, пускай и в силу разных причин. Талант кухарки леди Кэвендиш Нэрис оценила в полной мере. Причем в такой полной, что к тому времени, как подали десерт и напитки, живот гостьи по размерам ненамного уступал животу хозяйки…

– Еще кусочек? – Грейс, потягивая сладкий яблочный взвар, вопросительно взглянула на Нэрис, по лицу которой бродила самая удовлетворенная улыбка из всех, что леди Кэвендиш доводилось видеть.

Девушка с сомнением покосилась на блюдо. Пирог с ревенем был восхитителен: хрусткая поджаристая корочка, сладкая, с нежной кислинкой, начинка… Полнейший восторг, так и тает во рту! Одно «но»…

– Кажется, в меня больше не влезет, – печально резюмировала Нэрис, с искренним сожалением отводя глаза от манящего блюда, и взяла в руки изящную чашу с ягодной наливкой. – Грейс, ваша кухарка давно у вас служит?

– Элинор? – Леди задумалась. – Кажется, она еще для матушки Дэвида готовила! Едва ли не сорок лет… А что?

Гостья развела руками:

– Как у вас получилось сохранить такую фигуру?!

Леди Кэвендиш расхохоталась:

– Ах вот вы о чем! Ну, во-первых, я, слава богу, не слишком склонна к полноте…

Нэрис с сомнением оглянулась на стол. По ее мнению, на таких разносолах даже самый стройный человек через пару месяцев перегнал бы по весу обоих братцев Мак-Тавишей. Грейс, поймав ее взгляд, усмехнулась: