– Заместитель главного менеджера по работе с персоналом Мураками только что встретил меня в коридоре! Он передал мне это письмо. Такахара-сан прислал его по факсу вчера вечером с Гавайев!
– Не может быть! – задохнулась госпожа Хатта.
– Боже милостивый! – воскликнул я.
Я выскочил из-за стола и схватил письмо от Такахары-сан. Госпожа Хатта и госпожа Ямамото подошли поближе, а я начал читать написанное от руки письмо, недоверчиво качая головой. Дважды я прочел его про себя, затем вслух, надеясь, что, возможно, звук моих слов, отражаясь от стен кабинета, поможет мне уразуметь его смысл.
* * *
– Дорогой мой финансовый департамент, – начал я, – надеюсь, все вы находитесь в добром здравии. Я здоров, хоть и заполучил небольшое пищевое отравление – недавно съел непрожаренную рыбу-меч. Приношу извинения за самовольную отлучку. Моему поступку нет никаких оправданий.
Полагаю, все вы недоумеваете, что со мной приключилось? Я и сам иногда спрашиваю себя об этом. Ответ прост. Самая простая, хотя и самая удивительная вещь, которая может случиться с мужчиной. Женщина. Прекрасная гавайская леди по имени Лейлани. Она не говорит по-японски, а я могу произнести на ее родном языке только «Привет, я из Японии». Но наша любовь выше этого. Удивительно, как много можно выразить без слов!
Свадебная церемония состоялась на прошлой неделе на пляже, а потом мы зажарили небольшую свинью. Я понимаю, что моей карьере в «Дайва трейдинг» пришел конец. Но это ничего. На самом деле мне никогда не нравилась моя работа. Я собираю раковины и мастерю из них разные безделушки для продажи туристам. Прошу вас, не волнуйтесь за меня. Вдыхая тропический бриз, я чувствую только глубокую благодарность. Как же мне повезло! Я намереваюсь провести жизнь в трейлере Лейлани, помогая ей воспитывать пятерых детей от предыдущего брака. Moи дорогие друзья из финансового департамента, мне хочется верить, что когда-нибудь вы будете так же счастливы, как счастлив сегодня я. Прощайте и удачи!
Бывший заместитель главы департамента Такахара
Удивительные новости собрали нас в тесный кружок. Головы соприкасались, когда мы читали и перечитывали письмо. Настроение было такое, словно пришла весть о смерти Такахары-сан.
Мацуяма-сан кипятился.
– Его жена не говорит по-японски? Что это за брак такой?
– Но-ведь он ненавидел пляжи! – восклицала госпожа Хатта. – Перед отъездом он жаловался на солнечную аллергию!
Госпожа Ямамото, знавшая Такахара-сан только понаслышке, заметила:
– По крайней мере его не съели акулы.
В кабинет, приплясывая, влетел Таро, принеся с собой плотоядную вонь кекса из «Макдоналдса», который он ел на ходу. Когда Таро спросил, что случилось, я уныло отдал ему факс и смотрел, как Таро читает, шевеля губами.
– Да здравствует Такахара! – прокричал он, закончив чтение.
Фальшиво гудя, Таро изобразил рядом с копировальным аппаратом национальный гавайский танец. Госпожа Хатта направилась к кофейнику, чтобы налить чашку Мацуяме-сан, который объявил, что нуждается в глотке чего-нибудь крепкого. Госпожа Ямамото вернулась к своему почтовому ящику. Я извинился и направился в туалет сполоснуть лицо. После перевода в финансовый департамент восемь месяцев назад я имел возможность каждый день наблюдать за Такахарой-сан. За это время я составил очень высокое мнение о его незаурядных способностях. Такахара-сан был превосходным бухгалтером и главой Общества чайных церемоний «Дайва трейдинг». Когда на столах молодых сотрудников «Дайва трейдинг» начали появляться игрушечные кивающие Муми-тролли, именно он настоял на запрете этого безобразия. Неужели Такахара-сан действительно отверг свое положение ради участи несчастного пляжного бездельника? Невольно заподозришь нечестную игру! А вдруг это попытка избежать ответственности за серьезные нарушения, которые требуют тщательного расследования?
Весь день я никак не мог сосредоточиться на работе. Во время телефонных переговоров с клиентами мысли все время возвращались к Марико, спящей под одним из твоих лоскутных одеял. Когда я читал отчет по «Хитачи», разум мой непроизвольно перемалывал события вчерашнего вечера. Давно уже ради личных переживаний я так не пренебрегал работой.
В середине утра госпожа Хатта принесла мне чашку ромашкового чая с медом. Погрузив язык в горячую жидкость, я забеспокоился (скорее всего безосновательно), что коллеги узнают о юной девушке из бара, что спит сейчас в моей постели. В новостях полно историй о престарелых злодеях, заманивавших школьниц в отели обещаниями купить модную одежду и драгоценные побрякушки. Люди непременно истолкуют наши отношения с Марико в неверном свете. Почтение, Которое питают ко мне коллеги, тут же улетучится! По крайней мере я был уверен, что у госпожи Танаки хватит здравого смысла, чтобы держать рот на замке.
Во время ленча, оставшись в кабинете в одиночестве, я жевал рис с лососем, заказанные в столовой фирмы, и размышлял о Марико. Проснулась ли она? Нашла ли записку, которую я оставил для нее? А хлеб и джем? Меня соблазняла мысль позвонить домой, чтобы узнать, как она себя чувствует, но я не хотел разбудить ее.
Смех, раздавшийся из парка, отвлек меня от мыслей о Марико. Я подошел к окну и стал наблюдать, как госпожа Ямамото и Таро играют в бадминтон. К ним присоединились также госпожа Хатта и госпожа Акаши из отдела доставки. Девушки хихикали, разворачивая рулон бумаги, призванный служить сеткой. Из чистого озорства они приподняли сетку в то мгновение, когда Таро пытался отбить подачу госпожи Ямамото. Воланчик упал на стороне Таро. Изображая отчаяние, он в сердцах поднял ракетку вверх. Видно было, что, общаясь с такими симпатичными девушками, парень на седьмом небе от счастья. Я захихикал. За моей спиной раздался низкий голос.
– А, детишки шалят…
От неожиданности я вздрогнул. Обернувшись, я увидел в дверях седой хохолок и широкие плечи заместителя главного менеджера по работе с персоналом Мураками. Он приветствовал Меня желтозубой улыбкой.
– Верно, – отвечал я. – Я приветствую физические упражнения во время ленча. Они способствуют улучшению метаболизма и прогоняют послеобеденную дрему.
Мураками-сан пересек комнату и подошел ко мне.
– А сами-то что, Сато-сан? Давно ли вы занимались физкультурой?
– Каждый день я пешком хожу от станции до дому. Двадцать минут. Именно столько рекомендуют врачи мужчине моих лет.
– Уверен, вы способны на большее. Я сам стараюсь заниматься как можно чаще, чтобы держать старый мотор в рабочем состоянии.
Мураками-сан подмигнул мне. Может быть, он и выдающийся гольфист, но не стоит уверять меня, что он находится в лучшей физической форме, чем я. Сначала мне захотелось рассказать ему о моих еженедельных домашних ремонтах, но затем я решил, что глупо кичиться здоровым образом жизни перед заядлым курильщиком и любителем выпивки. Палочками я подхватил несколько рисовых зерен и отправил их в рот. На стоянке внизу Таро с шутовскими ужимками изображал, как волан стукает его по голове. Девушки заливались смехом, импровизированная сетка оседала на глазах.
– Глядите, как Таро увивается перед госпожой Ямамото, – снисходительно заметил Мураками-сан. – Влюбился, что ли?
Я прожевал рис и уклончиво промычал что-то.
– А возьмите старину Такахару и его гавайскую госпожу. Кто бы мог подумать? Иногда любовный вирус настигает людей далеко не первой молодости.
– Я как раз собирался поговорить с вами о Такахаре-сан, – озабоченно сказал я. – Я считаю, нам следует найти его и серьезно с ним поговорить. Все, что случилось, настолько не в его характере, что я опасаюсь за психическое здоровье Такахары-сан.
– Право же, Сато-сан, нельзя быть таким циничным! Впрочем, в ближайшем будущем я действительно собираюсь встретиться с Такахарой-сан, чтобы обсудить вопрос возврата пенсионных выплат. А до тех пор вам придется мучиться сомнениями. Разве так трудно поверить, что человек способен бросить все ради любви?
