– Мишель, ты должна знать, что я сам занимаюсь делом Каролин. Если тебе что-нибудь от меня нужно…

– Ничего не нужно, Алекс.

Она сказала это быстро, словно констатировала факт.

– Я провожу мою детку в вечный покой… – Голос Мишель дрожал. Она остановилась и перевела дыхание. – Потом вернусь домой в Провиденс. На большее я сейчас не способна.

– Тебе не следует переживать все это одной. Останься у нас. Мы с Наной будем рады. Я знаю, прошло очень много времени…

– Много времени с той поры, как ты отвернулся от брата.

Вот, значит, как. Двадцать лет она ничего не понимала, и только сейчас высказалась.

Пристрастие Блейка к наркотикам потребовало длинных разговоров незадолго до его смерти. Но он оттолкнул меня, когда я начал настаивать на лечении, хотя Мишель он, по-видимому, сказал что-то совсем другое. Мишель в тот период тоже пристрастилась к героину, даже когда носила Каролин.

– Все было наоборот, – мягко возразил я.

В первый раз она повысила голос.

– Не могу! Не могу вернуться в тот дом, не уговаривай!

– Конечно, можешь.

Мы оба обернулись. Эти слова произнесла Нана.

Бри, Дженни и Али стояли рядом с Наной – ее почетный караул, ее защитники.

Нана подошла к Мишель и обняла ее.

– Мы давно потеряли из виду тебя и Каролин, а теперь мы потеряли девочку навсегда. Но ты все еще член нашей семьи. И так будет всегда.

Отступив, Нана положила руку на плечо Дженни.

– Дженни, Али, это ваша тетя Мишель.

– Мы очень сочувствуем вашей потере, – сказала Дженни.

Нана продолжила:

– То, что произошло до сегодняшнего дня, или то, что случится завтра, сейчас не имеет никакого значения. – Ее переполняли чувства. – Мы собрались, чтобы проводить Каролин с любовью, которую храним в наших сердцах. Когда простимся с ней, придется подумать, что делать дальше. – Мишель, растерявшись, молча смотрела на нас.

– Значит, договорились, – заключила Нана и несколько раз коснулась груди. – Господи, все эти беды причиняют мне глубокую боль. Мишель, помоги мне, ладно?

Я понимал, как глубоко страдает Нана, бабушка Каролин. Ведь Нана почти не знала ее, а теперь она ушла навсегда. Между тем здесь был человек, нуждавшийся в помощи. И я подумал, что лучший способ позаботиться о мертвых – помогать живым.

Мишель все-таки вернулась в свой дом на Род-Айленд в тот же вечер. Я посадил ее на самолет до Провиденса, предварительно убедившись, что у нее есть все номера моих телефонов. Кроме того, выразил надежду, что она позвонит, как только сможет.

На следующее утро я вернулся к делам, то есть к расследованию жуткого убийства ее дочери и, возможно, других людей.

Придя в офис, я тотчас занялся номерами телефонов, найденными в спальне Каролин и в квартирке Тимоти.

Сначала я собирался обратиться за помощью в Бюро, но у меня появилось предположение насчет этих номеров. Если к ним есть ключ, это что-то такое, чем Каролин и Тимоти пользовались регулярно. Лучше мне разобраться самостоятельно.

Я выписал все буквенные цепочки на листок бумаги, чтобы видеть их.

Простая замена алфавита от А до Z, от одного до двадцати шести, не представлялась правильной, поскольку ничего дальше J или 10 не годилось для клавиатуры телефона.

А что, если это снято с клавиатуры мобильного?

Открыв мой мобильный, я списал то, что увидел.

ABC – 2

DEF – 3

GHI – 4 (I = 1?)

JKL – 5

MNO – 6 (O = 0?)

PQRS – 7

TUV – 8

WXYZ – 9

На клавишах с единицей и нулем никаких букв не было, но 1 и 0 казались адекватной заменой.

Оставалось разобраться, что же тогда означали G и H, а также M и N в отношении цифр 4 и 6 соответственно.

Когда я напряг извилины и перевел первую цепочку (BGEOGZAPMO), у меня вышло 2430492760. Затем я залез в Google и посмотрел, у какого района код 243. Выяснил, что такого кода не существует.

Но расставаться с идеей не хотелось, поэтому я продолжал ломать голову. Переведя оставшиеся цепочки в цифры, я написал их столбиком на странице, чтобы посмотреть, не бросится ли мне что-нибудь в глаза.

Почти половина цепочек начиналась с двойки.

Тут я сообразил, что все эти сочетания имели ноль на четвертой позиции и двойку на седьмой.

202 – код Вашингтона.

Я вернулся к первой цепочке и подчеркнул:

2430492760

Все начинало получаться. Когда я присмотрелся к тем цепочкам, где отсутствовало сочетание 202, вся троица дала мне 703 или 301 – коды Виргинии и Мэриленда, соседей Вашингтона.

Последние три кода указывали на Флориду, Каролину и Иллинойс – видимо, приезжие клиенты.

И снова я вернулся к первой цепочке. Если первая, четвертая и седьмая позиции составляли код, не стоит ли взглянуть на позиции два, пять и восемь с точки зрения коммутатора? Я снова начал писать.

2430492760 = 202

2430492760 = 447

2430492760 = 3960

202-447-3960

Следующий вопрос: означает ли 447 действующий коммутатор в Вашингтоне? Схватив телефон, я быстро выяснил, что так и есть.

Мне уже казалось, что я дожил до первого хорошего дня в своем расследовании. По-настоящему хорошего.

Расшифровав все, что имел, я позвонил своей приятельнице из телефонной компании, Эсперансе Крус. Я знал, что все телефонные справочники содержат только официальные номера. Через пятнадцать секунд Эсперанса нашла первый номер.

– Становится все интереснее, – заметила она. – Это телефон Райана Уиллоубая, незарегистрированный. Что он натворил? Кроме того, что Райан – ходячее и говорящее бревно.

Я удивился, но это не шокировало меня. Райан Уиллоубай был телеведущим шестичасовых новостей на Вашингтонском канале.

– Эсперанса, коль скоро мы с тобой ведем эту беседу, я могу тебе сказать, но ведь мы сегодня вообще не общались…

– Ну да, как всегда, Алекс. Какой следующий номер?

Через несколько минут у меня появился список из пятнадцати имен. Шесть из них я знал, включая одного конгрессмена, профессионального футболиста и исполнительного директора авторитетной консалтинговой фирмы в городе. Дело начало зашкаливать, и я понимал, что это скверно. Когда я думал о том, какое отношение имели к Каролин эти люди, мне становилось физически дурно.

Затем я позвонил Бри. Она узнала еще два имени. Один был партнером в «Браинард и Трасс», фирме, занимающейся политическим пиаром на Капитолийском холме. А Рэнди Варрик, пресс-секретарь мэра, оказалась женщиной.

– Чем дальше в лес, тем больше дров, – заметила Бри. – Это все влиятельные люди, и боюсь, они не сдадутся без борьбы.

– Пусть борются. Мы будем ждать их. Кстати, первый шаг я сделаю немедленно. Сам навещу первого из списка.

В дело были вовлечены высокопоставленные люди с большими связями. Что это означало и как привело к смерти Каролин Кросс? Куда еще это приведет?

За пятнадцать минут я добрался от Индиана-стрит до офисов Девятого канала на Висконсин-стрит, не успев даже немного остыть. Мой жетон провел меня мимо охранника в вестибюле, затем до секретарши на третьем этаже. За ее спиной висела огромная цифра девять и портреты ведущих новостей размером с плакат.

Предъявив ей жетон, я показал на стену:

– Мне к нему.

Она нажала кнопку, не сводя с меня глаз.

– Джуди? Здесь у меня полицейский, спрашивает Райана. – Она прикрыла трубку рукой и обратилась ко мне. – По какому делу?

– Скажите ему, что я буду рад поделиться информацией со всеми, кто изъявит желание слушать, если не встречусь с ним в ближайшие десять минут.

Вскоре меня провели мимо еще одной секретарши, мимо входа в новостную студию и дальше в холл, где располагались офисы. В одном из них ждал меня Райан. Он выглядел слегка напряженным. Я видел его десятки раз в новостях, но сейчас он совсем не походил на приглаженного обаятельного блондина, вещающего с экрана.

– Что, черт возьми, вы имеете в виду? – спросил он, закрыв дверь. – Врываетесь сюда как Элиот Несс или Рудольф Джулиани, когда он еще был прокурором.