Но это заставляло меня шевелиться. В четвертый раз за последние несколько часов я набрал номер Дэна Корморана.

На этот раз агент секретной службы ответил.

– Куда вы все, черт возьми, подевались? – спросил я. – Вы хотя бы следите за тем, что происходит?

– Вы наверняка сейчас не смотрите телевизор, – сказал он. – Похоже, в этот лес нагнали всех, кроме И-эс-пи-эн.

– Корморан, послушайте меня. Реми Уильямс – не Зевс. Равно как и Тони Николсон, и Джонни Туччи. Уильямс – безжалостный убийца, но не тот, кого мы ищем.

– Согласен, – отозвался Корморан, – и знаете почему? Потому что мы прищучили Зевса. Прямо сейчас. Если хотите оставаться с краю, сидите там, где сидите. Но если хотите видеть, как мы раз и навсегда закончим с этим делом, предлагаю вам поднять задницу и мчаться в город. Пронто, детектив Кросс. Дело вот-вот будет закрыто. Вы должны быть там.

Печально, но пока мы добирались до офисного здания Эйзенхауэра, расположенного напротив Западного крыла, меня взбадривали только адреналин и кофеин. Несмотря на раннее утро, Центр объединенных операций гудел как в середине дня.

Атмосфера в зале для брифингов была крайне напряженной. На одном из дюжины плоских экранов, прикрепленных к стене, Си-эн-эн передавало с вертолета фото хижины Реми Уильямса. Внизу шла подпись: «Агент секретной службы найден мертвым».

В передней части комнаты агент лет пятидесяти в рубашке с короткими рукавами орал что-то в трубку, причем так громко, что его слышали все остальные.

– Плевать мне, с кем тебе надо говорить. Он вовсе не член секретной службы. Теперь смени эту дурацкую подпись.

Я уже заметил несколько знакомых мне людей, в том числе Эмму Корниш, связную между городской полицией и отделом секретной службы, занимающимся особо жестокими преступлениями, и Барри Фармера, одного из агентов секретной службы, приписанного к отделу по расследованию убийств городской полиции. Казалось, два отдела внезапно срослись среди ночи.

Может, делают это напоказ?

Я пока еще не решил.

Мы все собрались вокруг длинного овального стола, чтобы провести первый брифинг. Мужчина с громким голосом на переднем плане оказался Гэри Фришем, заместителем специального агента, ведающим всем этим мероприятием. Он был на этом мероприятии козлом отпущения. Рядом стоял Корморан.

– Я раздам всем листы с изложением фактов. – Фриш передал по половине стопки в двух направлениях. – Подозреваемого зовут Константин Бови, или Конни Бови, он же Зевс. Большинство из вас это уже знают, но Бови был агентом нашей службы с 1988 по 2002 год.

Никто не поморщился кроме меня и, может быть, Сэмпсона. Похоже, что перед нами разворачивалась совершенно новая картина всего происшедшего.

Я поднял руку.

– Алекс Кросс, городская полиция. Я только вхожу в курс дела, но какова связь Бови, если она есть, с Реми Уильямсом? Кроме того, что они оба предположительно бывшие агенты.

– Детектив, рад, что вы здесь, – сказал Фриш, и несколько голов повернулись в мою сторону. – Эта операция нацелена на бывшего агента Бови. Остальное на время отодвигается в сторону.

– Я спрашиваю только потому…

– Как обычно, мы ценим участие городской полиции. Дело это – крайне щекотливое, но мы начнем разбираться с ним здесь. Двигаться вперед.

Я отнесся к Фришу с некоторым сомнением, пока во всяком случае. Это не тот мост, что мне следует пересечь. Или сжечь.

На одном из экранов появилось изображение: удостоверение личности Бови. По мне, он выглядел как миллионы других агентов – худой, квадратная челюсть, шатен, волосы зачесаны назад. Все как у людей, минус темные очки.

– Бови подозревают в убийстве по крайней мере трех женщин, – продолжил Фриш, – и все они работали в так называемом клубе для джентльменов в округе Калпепер. Эти женщины – Каролин Кросс, Кэтрин Теннанкур и Рената Круз… – На экранах появились фотографии девушек из досье расследования. Я видел их раньше. – А это Салли Энн Перри.

На экране появилось видео; его я тоже узнал – сам отдал диск Корморану позавчера. Фриш выразился точно: «Секретная служба ценит участие городской полиции».

– Смотреть это видео неприятно, – сказал Фриш, – но все мы должны знать, с кем имеем дело. Мужчина, который собирается войти в комнату, – Константин Бови. И он намерен совершить убийство.

Глядя на экран, все старались сохранить профессиональное спокойствие, а агент Фриш продолжал комментировать.

– Немного истории. Бови завербовали в секретную службу в 1988 году из Филадельфии, где служил в полиции. В течение следующих тринадцати лет сказать о нем нечего, но после теракта в Америке его работа оставляла желать лучшего.

– Затем, в феврале 2002-го, после необоснованной перестрелки, о которой рассказывать подробно я сегодня не стану, его уволили из службы без льгот.

Здесь вступил Корморан и показал слайд с большим офисным зданием.

– В 2005 году он открыл здесь, в Вашингтоне, охранное агентство «Галвестон».

– «Галвестон»? – переспросил кто-то из зала.

– Родной город Бови, – объяснил Корморан. – Сейчас у него есть филиалы в Филадельфии и Далласе, а также сеть служащих, все общей стоимостью плюс-минус семь миллионов. Связи с Филадельфией ничего не доказывают, но стоит отметить, что по крайней мере какие-то контакты с семьей Мартино из Филадельфии – тоже часть этой картины.

Прежде чем продолжить, Корморан нашел меня глазами.

– Мы можем сказать вам еще одно: перечень телефонных звонков включает два звонка с мобильного Бови на телефон, обнаруженный сегодня в хижине Реми Уильямса. Один был сделан два месяца назад, второй – четыре дня назад.

– Где сейчас Бови? – спросил один из агентов.

– Наблюдение сообщает, что он дома с одиннадцати часов вчерашнего вечера. За домом наблюдают, там полдюжины людей.

– Когда мы попытаемся взять его? – спросил кто-то. Нетерпение в комнате ощущалось физически. Люди не столько стремились участвовать в операции, сколько хотели, чтобы все это поскорее закончилось.

Агент Фриш взглянул на часы.

– Мы отправимся, как только вы будете готовы, – сказал он, и все начали подниматься.

Было совсем тихо, когда мы подъехали к ряду домов с плоскими крышами на Уинфилд-лейн на северо-западе. Только пара игроков в теннис встретилась на корте Джорджтауна через дорогу, а игровое поле было все еще мокрым. Будь Нана дома, она как раз в это время вставала бы и готовилась к церкви.

Четыре спецназовца расположились сзади, в обоих концах квартала дежурили машины городской полиции, стояла даже машина «скорой помощи». Все прочие высадились из машин неподалеку от того дома, к которому только что подъехал и остановился белый фургон.

Когда Фриш дал приказ двигаться, атакующая группа из пяти человек в баллистических скафандрах высадилась из фургона и змейкой поднялась на крыльцо дома Бови. Операция была тихой. Они вскрыли дверь и исчезли внутри.

Затем последовали десять долгих минут ожидания, пока они прыгали по дому, осматривая одно помещение за другим. Фриш наклонил голову и прикрыл ладонью свой наушник, в который командир спецназа шептал ему о своих продвижениях. Он поднял вверх два пальца, показывая, что они поднялись на второй этаж; немного погодя – три пальца.

Затем внезапно выпрямился. Я уже слышал крики, доносившиеся из дома.

– Они взяли его! – заявил Фриш, но тут же сказал: – Ждите.

Последовал быстрый разговор.

– Да? Я слышу тебя. Оставайтесь на месте. – Наконец он произнес: – Ладно, дайте мне одну секунду. – И повернулся ко всем нам.

– У нас тупиковая ситуация, – пояснил Фриш. – Бови вооружен и агрессивен. Говорит, что не желает разговаривать с секретной службой.

Я даже подумать не успел.

– Давайте я поговорю с ним.

Фриш поднял палец и снова вернулся к микрофону.