У ног Джека уже плескались волны грязной политики: ходили слухи, что до брака с Джеки он был женат, но скрывал это; что из-за плохого здоровья или из-за его принадлежности к католической вере он не сможет победить на выборах; что он действует по указке Ватикана. “Я беспокоюсь не из-за папы, а из-за папочки”, — едко заметил Гарри Трумэн, злобно насмехаясь над своим старым врагом Джо Кеннеди. В Висконсине бюсты Джорджа Вашингтона на улицах разукрасили красным лаком для ногтей, так что великий президент стал походить на папу Иоанна XXIII. Этот акт следовало понимать как предупреждение народу о том, что может произойти с Америкой, если президентом изберут Джека Кеннеди. Символом президентской кампании Джека Кеннеди был катер РТ—109, и не случайно. Джек и его сторонники, как торпедный катер, с неумолимой скоростью двигались к намеченной цели. Они понимали, что при малейшем промедлении с их стороны вся кампания, как катер, опрокинется и пойдет ко дну.

Я объяснил все это Мэрилин. Она вздохнула и сказала:

— Правда, трудно представить Джека президентом? Таким, как Линкольн?

Я вполне представлял себе Джека на посту президента, хотя вряд ли Джека стоило сравнивать с Линкольном. Я знал, что Линкольн для Мэрилин идеал, но в данном случае ее сравнение было неуместным.

— Он останется все тем же Джеком, — возразил я. — Должность не может изменить человека. Просто благодаря новому положению в человеке проявляется все лучшее или, наоборот, худшее, — но только то, что в нем уже заложено.

— Президент Джон Ф. Кеннеди, — шепотом и как бы удивленно произнесла она. — Здорово звучит.

Мы оба рассмеялись.

— Ну, а ты кем будешь, Дэйвид? — спросила она. — Если он победит.

Я пожал плечами.

— В принципе, мне ничего особенного-то и не надо, — ответил я, но в ее глазах ясно читалось. “Ну да, конечно!” , поэтому я сказал ей правду — Я хочу стать послом при Сент-Джеймсском дворе.

Мой ответ ее озадачил.

— Послом США в Великобритании, — объяснил я. — Это я тебе сказал официальное название.

— Ой, у них там все называется не как у людей. Я не могла понять половину из того, что мне там говорили. Англичане! — неопределенно высказалась она. — Ну и ну! — Должно быть, она вспомнила Оливье. Наморщив нос, Мэрилин спросила: — И ты хочешь там жить?

— Я люблю Англию. И Мария будет довольна. Кроме того, я всегда считал, что это и есть мое предназначение в жизни. Думаю, я буду неплохо выглядеть в бриджах до колен и в шелковых чулках.

Мэрилин рассмеялась.

— Что ж, надеюсь, так все и получится, раз ты этого хочешь. — На ее лице появилось мечтательное выражение. — Как бы мне хотелось помочь чем-нибудь Джеку, — произнесла она.

Я удивленно посмотрел на нее. Единственное, о чем пока еще не сплетничали, так это о связи Джека с Мэрилин. Президентская кампания Джека меньше всего нуждалась в том, чтобы ее рекламировала Мэрилин, если она это имела в виду, или, что еще хуже, чтобы ее видели с ним во время предварительных выборов.

— Когда Джек собирается приехать сюда? — спросила Мэрилин. Она, должно быть, думала, что, пока она строила тут глазки Монтану, ее место в постели Джека не пустовало. Она также, вероятно, сознавала, что звезда Джека с каждым днем сияет все ярче и выше, в то время как ее звезда с неумолимой скоростью падает вниз. Джек стал известен на всю страну, и скоро его должны были объявить кандидатом в президенты от демократической партии, а о ней из-за ее связи с Ивом впервые в жизни пресса отзывалась отрицательно; о новом фильме с ее участием я не слышал пока ничего хорошего.

— В ближайшее время, наверное, не приедет, — ответил я. Я объяснил, что вся основная борьба ведется на Востоке, а не здесь. Джек уже получил заверения калифорнийцев поддержать его кандидатуру благодаря стараниям Бобби и моим тоже. Мы от его имени договорились с губернатором Пэтом Брауном. В каком-то смысле Мэрилин уже опоздала на корабль — вычеркнула себя из главных событий, потому что была очень занята, развлекаясь с Монтаном, а Джек в это время играл свою роль в истории без ее участия. Я хотел сказать ей, чтобы она возвращалась к Миллеру и попыталась спасти то, что еще можно спасти в их семейной жизни, хотел предупредить ее, что ей нет места в будущей жизни Джека — она может только погубить себя, — но, к моему стыду, ничего этого я ей не сказал.

Она взяла мою руку и сжала.

— Джек хоть иногда чувствует, что ему не хватает меня? — спросила она.

— Джек редко скучает по кому бы то ни было, — ответил я. — Он живет сегодняшним днем. Но, конечно, он много говорит о тебе, когда мы бываем с ним вдвоем.

Она на мгновение закрыла глаза. Веки у нее были бледно-голубые, полупрозрачные. Мне показалось, что она похудела — намного больше, чем нужно.

— Тебе, должно быть, нелегко, — заговорила она снова.

Я был удивлен и тронут: и тем, что она сумела понять, как мне трудно — а мне действительно приходилось нелегко, — и тем, как мягко и заботливо она выразила свое сочувствие. Джек много рассказывал мне о своих чувствах к Мэрилин, рассказывал искренне, как мужчина мужчине, даже не замечая, какие сильные — и мучительные — чувства испытываю к ней я и что я завидую ему.

— Да, нелегко, — не стал отрицать я. — Порой.

— Как у тебя дела дома? — спросила Мэрилин. Она редко заводила разговор о Марии. Мне казалось, что Мэрилин инстинктивно догадывалась (и была права), что Мария не испытывает к ней симпатий.

— Неплохо, — ответил я и в общем-то не кривил душой. Наши отношения с Марией нельзя было назвать плохими — они просто не были хорошими .

— Бедный Дэйвид, — вздохнула Мэрилин. Она взяла мою руку в свои ладони. — Хочу попросить тебя об одном одолжении.

— Проси что хочешь.

— Тебе это не понравится.

— Для тебя это имеет значение?

Она кивнула.

— Да, — ответила она. — Я бы очень хотела сделать тебя счастливым, Дэйвид. Это правда. Но не могу. Я ведь знаю, что ты чувствуешь ко мне.

— Значит, я понапрасну трачу время?

— Наверное. Не знаю. Послушай, Дэйвид, ведь, в принципе, со мною ты стал бы несчастным . Так тебе лучше, поверь мне.

— Извини, но позволь не согласиться с тобой. Так о чем ты хочешь попросить?

Пальцы Мэрилин впились в мою ладонь.

— Я хочу увидеться с Джеком, — сказала она. — Я должна объяснить ему, что произошло. Между мною и Ивом.

Я почувствовал себя несчастнейшим человеком: я сидел рядом с Мэрилин, а она считала себя обязанной оправдываться перед Джеком, которому и дела нет до нее. Однако я, как всегда, проглотил свои боль и обиду — наверное, это и было доказательством того, как сильно я любил Мэрилин, — и мягко напомнил ей, что Джеку нельзя сейчас рисковать, поскольку он вероятный кандидат на пост президента от демократической партии.

— Вам нужно быть осторожными, еще более осторожными, чем прежде. Сейчас пошла серьезная игра.

— Я знаю, что это серьезно, Дэйвид. Я все понимаю — Белый дом и прочее. Но передай ему, что мне нужно поговорить с ним.

Я кивнул. Мы в молчании сидели в маленьком кафетерии на первом этаже гостиницы “Беверли-Хиллз”, где все делали вид, что Мэрилин — самый обычный клиент. Впервые с того самого времени, когда я познакомился с ней на приеме у Чарли Фельдмана в пятьдесят четвертом году, она показалась мне хрупкой и слабой. Обычно она всегда выглядела крепкой, упитанной, до неприличия пышущей здоровьем крупной девушкой, на которой одежда трещит по швам, но в этот раз она была похожа на призрак.

Должно быть, Мэрилин прочитала мои мысли, а может, заметила что-то в моем лице.

— Я знаю, что выгляжу, как дерьмо.

— Я думал не об этом.

— Об этом. Господи, люди всегда говорят, что я слишком толстая. — Она горестно рассмеялась. — Что ж, сейчас обо мне этого не скажешь, не так ли?

— Да нормально ты выглядишь.

— Дэйвид, для тебя я и мертвая буду выглядеть хорошо. — Она чмокнула меня в щеку.

Я проводил Мэрилин до автомобиля, который ждал ее у входа в гостиницу, чтобы отвезти на киностудию. Она шла неровной походкой, тяжело опираясь на мою руку. Перед ней распахнули дверцу, и она заглянула в салон машины.