— Она приедет инкогнито, Джек. Это ее новое любимое словечко.

— Святая Дева Мария, Матерь Божья, Дэйвид! Ты что, совсем с ума спятил? Какое там к черту инкогнито?

— Слушай, Джек, это не моя затея. Мэрилин решила приехать ради тебя. Все это я говорю к тому, что сейчас она очень неуравновешенна, а поэтому вполне способна прилететь в Чикаго сама и заявиться прямо к тебе в гостиницу…

— Боже мой!

— Аверелл Гарриман попросил меня принять участие в съезде в составе нью-йоркской делегации в качестве наблюдателя. Я мог бы привезти Мэрилин с собой и держать ее под постоянным контролем. Если она приедет сама, у тебя будут большие проблемы, Джек. Но имей в виду, так или иначе она твердо намерена приехать.

— Все гораздо сложнее, чем ты думаешь, — мрачно сказал он. — Джеки тоже собирается ехать в Чикаго.

— Джеки? Она же в положении! И потом, она никогда не посещает подобные мероприятия.

— Ну, а на это мероприятие она решила приехать, Дэйвид. — Он вздохнул. — Я тоже не понимаю, зачем она поедет. Она считает, что, поскольку я буду не очень занят на съезде, у нас будет время просто побыть вдвоем.

— Джек, если кто-то захочет попытаться отговорить Мэрилин, то только не я. Ты не представляешь , как тяжело ей живется в Лондоне, на нее просто жалко смотреть. Семейная жизнь не ладится, с фильмом тоже ни черта не получается. И похоже, непонятно почему, она решила, что только ты можешь вернуть ей веру в себя.

— Это ты стараешься меня растрогать, Дэйвид.

— Нет. Просто есть вещи, в которых я отказываюсь участвовать, вот и все. Ты сам позвонишь ей и скажешь, чтобы она не приезжала в Чикаго. Тебя она послушает. Вали все на Джеки. Мэрилин сочувствует беременным. Расскажи ей о своих проблемах в политике — она гораздо умнее, чем тебе кажется…

— Ну что ты меня учишь, Дэйвид. — Последовала длинная пауза. В трубке было слышно, что где-то в глубине комнаты на другом конце поет Фрэнк Синатра, позванивают в бокалах кубики льда. Я подумал, что Джек, наверное, не один. — Хорошо, — произнес он. — Делай, как считаешь нужным. — Настроение у него поднялось, ведь ему теперь не придется отговаривать Мэрилин. — Черт, это даже интересно! По крайней мере в этом есть риск. В остальном съезд обещает быть очень скучным.

— Где ты остановишься в Чикаго? — Я уже думал о практической стороне дела.

— Мы с Джеки остановимся в доме у Юнис и Сарджа. Б гостинице “Конрад Хилтон” у меня тоже забронирован номер, для встреч с политиками, ну и так далее…

Да, конечно, подумал я. Итак, Джеки поедет с Джеком на съезд. Ее сестра Ли всегда советовала ей быть рядом с мужем и удовлетворять его желания, а не отпускать его одного в многочисленные предвыборные командировки, где он, как правило, попадал в объятия других женщин. Однако, даже когда Джеки не была беременна, для удовольствий Джека всегда был где-нибудь забронирован номер или даже несколько номеров, и целый штат его вассалов заботился о том, чтобы его девочки случайно не встретились с его женой или друг с другом. Но не подведет ли эта хорошо отлаженная система, когда в Чикаго приедет Мэрилин? Зная, что она живет словно в другом временном пространстве, а любые планы и договоренности для нее ничего не значат, я не испытывал особого оптимизма.

— Я тоже остановлюсь в “Конрад Хилтон”, — сказал я. — И ее устрою в этой же гостинице. Под одной крышей все как-то легче.

— Ты можешь это устроить? — в изумлении спросил Джек. Номера в гостиницах Чикаго бронировались за несколько месяцев и даже за несколько лет до съезда.

— Да, могу, положись на меня.

Конрад Хилтон был моим старым другом. Как и все магнаты гостиничного бизнеса, он всегда держал в резерве несколько номеров “люкс” для людей, которым он не мог отказать. Я не сомневался, что могу попросить Конрада о чем угодно и он сделает это для меня без лишних вопросов.

— Вот это да! — сказал Джек, забывая про свой ирландский акцент, с помощью которого он завоевывал голоса избирателей. — А еще говорят, что богатство обременяет человека! Как ты расцениваешь мои шансы выпутаться из этой истории?

— Чуть лучше, чем пятьдесят на пятьдесят, но не намного.

— Точно как тогда, когда наш катер пошел ко дну! — радостно заключил он.

Весь Чикаго бурлил такой неудержимой энергией, что Мэрилин даже не замечала жары. Только когда они с Дэйвидом наконец-таки добрались до гостиницы, она вдруг заметила, что вся вымокла от пота; форма стюардессы прилипла к ее телу.

Из аэропорта они добирались почти два часа. Улицы Чикаго были запружены людьми, которые размахивали флагами и скандировали лозунги. Многие из них были одеты в зеленое и несли плакаты с фотографией Джека.

Несколько минут она спокойно ждала, пока Дэйвид осматривал номер, проверяя, все ли в порядке. Он включил кондиционер, открыл бутылку шампанского. Затем, чтобы избавиться от него, она сказала, что у нее болит голова. Она видела, он не хотел уходить, во-первых, потому что она ему нравилась (если только он, бедняга, уже окончательно в нее не влюбился), а во-вторых, потому что считал своим долгом лично вручить ее Джеку, как почтальон вручает заказное письмо.

Он оставил ей мандат на имя Альберты (Бёрди) Уэллз, секретаря городской корпорации и заведующей библиотекой в городе Милан (штат Нью-Йорк), которая была видным деятелем местного отделения демократической партии. Кажется, за несколько дней до съезда мисс Уэллс сломала ногу, споткнувшись о собственную кошку, и Дэйвиду каким-то образом удалось достать выписанный на нее мандат.

Прежде чем уйти, он строго-настрого приказал, чтобы она никуда не выходила без него, ни с кем не разговаривала, а находясь с ним на заседаниях съезда, ни при каких обстоятельствах не кричала: “Джека Кеннеди — на пост вице-президента!” или даже не думала об этом. Многие делегаты из Нью-Йорка, объяснил он — ах, как Дэйвид любил все объяснять! — считают Кефовера провинциалом. Они выбрали мэра Роберта Вагнера “сынком”[8] делегации от Нью-Йорка и должны голосовать за него, но их нетрудно будет убедить поддержать Джека Кеннеди…

Сзади послышался какой-то шум. Она повернулась и увидела Джека Кеннеди. Он широко улыбался. Взвизгнув от изумления, она перебежала комнату и поцеловала его.

— А что такое “сынок”? — спросила она.

— Ну, вот я, например, не “сынок”. Делегация может выбрать такого “сынка” и поддерживать его на протяжении нескольких туров голосования — только затем, чтобы в последнюю минуту снять его кандидатуру и за приличную цену отдать свои голоса за реального кандидата. Это особое искусство в политике.

— Откуда ты появился ? — спросила она.

— Из соседнего номера. В Данный момент там полно политиков, которые пытаются сделать из мухи слона, и дым стоит столбом, как на табачной фабрике. — Он восхищенным взглядом окинул комнату. — А твой номер лучше, чем мой.

От его волос исходил аромат сигар. Он подвел ее к бару, стоявшему в углу комнаты, и налил себе бокал. Затем с удовольствием растянулся на диване, не снимая обуви. Перед ним на столике стояла тарелка с арахисом. Он стал подбрасывать орешки вверх один за одним и ловить их ртом.

Она присела рядом с ним и стала поглаживать его волосы, как бы желая удостовериться, что это действительно он. Это была ее мечта — вот так вот сидеть со своим мужем, наслаждаясь мгновениями покоя и близости. Но ей не суждено было испытать этого ни с одним из ее мужей.

— Что там происходит? — спросила она, взглядом указывая на дверь в соседний номер.

— Ребята, которым не нравится Эстес Кефовер, — боссы из больших городов, такие, как мэр Чикаго Дэйли, Дэйв Лоренс из Пенсильвании, Майк ди Салле из Огайо, — пытаются убедить Эдлая, что он должен баллотироваться в паре со мной. А я пытаюсь отговорить их . — Он зевнул. — Отец прав. Если я сейчас стану кандидатом на пост вице-президента, это может лишить меня каких бы то ни было шансов стать кандидатом в президенты в шестидесятом году, а возможно, и в шестьдесят четвертом.