— Видно будет. Давай, поехали.

Мотоцикл поднимался по улице Риволи. Маршан, уцепившийся за куртку своего друга, испытывал ту же страсть, что и в первый раз. Русые волосы Лукаса трепал ветер. Наконец они подъехали к зданию. В темноте все казалось спокойным. Нижние окна домов были открыты для доступа свежего воздуха. Стоял стойкий запах гари. Успокаивая нервы, вахтер со своей собакой уснул перед экраном телевизора, причем волкодав храпел посильнее своего хозяина.

— А не пролезть ли нам в окно? — предложил Лукас, — Неплохая вышла бы штука!

— Только без шума, — откликнулся Маршан, внезапно возбудившийся при мысли тайком проникнуть на место своей работы.

Они поднимались с этажа на этаж, не включая свет. Но Лукас все предусмотрел: он достал из кармана куртки маленький электрический фонарик. На четвертом этаже они пересекли холл и направились к кабинету Маршана. Советник больше не мог сдерживаться. Повлияла ли исключительная обстановка или темнота, придавшая необычную смелость и освободившая от всех табу? Когда они очутились в кабинете, он обнял молодого человека и стал лихорадочно расстегивать его брюки. Лукас не сопротивлялся, когда Маршан, побросав на пол его одежду, с силой увлек его на паркет.

— Где тут у вас туалет? — спросил Лукас по окончании забав.

— Я покажу.

— Нет, останься, скажи только, где он находится. Через пять минут мы отваливаем. Это был задаток. А я тебе обещаю фантастическую ночь, — закончил он, прищурив глаза.

— Иди в коридор. Первая дверь — это кабинет Казанов, вторая — туалет.

Маршан мечтательно улыбнулся.

Выйдя из кабинета, Лукас полностью преобразился. Это был уже не шалопай, вытирающий следы страсти разошедшегося следователя. Он превратился в опытного и осмотрительного техника, в задачу которого входили установка подслушивающих устройств на телефонах Ориан и соединение их с коротковолновыми радиопередатчиками. Лукас включил фонарик, другой рукой покопался в кармане, достал оттуда полный набор. Агенты полиции часто прибегали к его услугам по установке «жучков» и прочей дряни. А он, конечно, делал все это не бесплатно. Какое-то время к нему частенько обращались рогоносцы, так как в известных кругах Лукаса знали как специалиста по установке подслушивающих устройств у тех, кто сомневался в верности своих жен. Но он никогда не связывался с гомосексуалистами: ему была неприятна мысль, что некоторые ветреные любовники обманывали с ним своих постоянных сожителей. Лишние хлопоты ему были не нужны.

Он обрадовался, когда Орсони приказал ему установить «подслушки» в «Финансовой галерее». Проделать настоящую шпионскую работу — это продвижение по службе, залог будущих серьезных дел. К заданию он отнесся ответственно, хотелось только, чтобы прошло оно без сучка без задоринки. Лукас натянул перчатки электрика и вошел в кабинет следователя. Запах гари здесь не так чувствовался, потому что обе створки окна были открыты настежь. Лучом фонарика он прошелся по телефонному проводу. Тот тянулся по стене и уходил под доски паркета. Достав из пакета несколько микропередатчиков, он осторожно вставил их в телефонную трубку. Так было надежнее. Проверил, нет ли щелчков при снятии трубки. Все было прекрасно, ни малейшего эха. Под столом он установил миниатюрный магнитофон с автоматическим включением. Вроде бы все. На всю работу ушло меньше пяти минут. Он закрыл за собой дверь, нашел туалет, несколько раз спустил воду и вернулся. Маршан ждал его.

— Я истосковался, — пробормотал советник.

— Тогда смываемся, — сказал Лукас.

— Давай попрощаемся заодно с вахтером, у него прелестный пес.

— Нет, вылезем в окно. Так забавнее.

Маршан не стал спорить. Он последовал за своим рыцарем, и они исчезли в ночи. Решительно денек выдался удачный: вот только пожара он не видел.

Ладзано открыл один глаз, потом второй. Солнечный луч из окна косо падал на его ноги. Он потянулся, зевнул.

— Какой сегодня день? — спросил он санитарку, принесшую ему завтрак.

— Воскресенье, месье. Приятного аппетита. Вам нужно хорошо питаться. Выглядите вы уже лучше, но еще слабы, не так ли?

— Есть немного, — согласился Ладзано.

Он посмотрел на поднос. Да это настоящий завтрак первоклассного отеля: горячий чай, молоко, тосты и мармелад, сливочное масло, апельсиновый сок и круассаны. Ориан лично следила, чтобы пища была обильной, и даже дала денег санитарке, чтобы та покупала круассаны и апельсиновый сок. Ладзано ел медленно, насвистывая. Радио передавало подробности пожара, случившегося накануне в «Финансовой галерее». У него возникло несколько гипотез. Он предполагал, что Ориан Казанов отличалась решительностью, смелостью и проницательностью. Но не слишком ли резво она взялась за дело? В арсенале Орсони было немало разных трюков, И месье Артюра голыми руками не возьмешь. Да и знала ли Ориан, кто такой Артюр? Проглотив завтрак, он позвонил санитарке, чтобы та убрала поднос.

— Я приведу себя в порядок, потом лягу отдыхать, — объявил он.

Она задвинула занавески, смягчив свет в палате, и вышла.

Ладзано вскочил, прошел к умывальнику, побрился и энергично стал тереть зубной щеткой десны. И вскоре те начали обильно кровоточить. Так всегда было с самого детства: эффектно, безболезненно и без последствий. Еще будучи пансионером в лицее Марселя, он ввел в заблуждение не одного сокурсника, представляясь вампиром и выжимая уголками сжатых губ струйки крови. Этим же способом он воспользовался в Санте, симулируя самоубийство три дня назад. Он яростно тер десны и собирал кровь в свой стаканчик для полоскания, И противно не было, и результат оказался действенным. На рассвете он слегка надрезал запястье — очень осторожно, чтобы не задеть вену. Ну а потом — уже детская игра: вытянулся на простыне и по капельке лил на кисть свой «красный соус», как он называл его своим приятелям в Марселе. Это было еще в ту эпоху, когда мальчишка-шутник приставал к каждому заезжему киношнику, предлагая сыграть в его фильме. Если по сценарию герой должен был умереть, то ему подходила эта роль: он знал, что умрет понарошку. Результат: войдя в камеру, надзиратель закричал, увидев на окровавленной простыне стонущего человека с черной от запекшейся крови кистью.

Раз уж сегодня воскресенье, то и ответ напрашивается сам собой: нечего делать в больнице в воскресный день, тем более что никто не болен, а королевский завтрак влил энергию. Ко всему прочему, погода стояла изумительная. Не очень, конечно, любезно по отношению к Ориан, но у Ладзано были свои планы.

Орсони считал, что Ладзано в Лондоне улаживает страховку «Массилии» в Ллойде. Чтобы не вызывать подозрений, он решил постараться выполнить эту задачу. Ему совсем не хотелось, чтобы кто-то знал, что он попал в руки полиции после внезапного обыска, о котором кричали все газеты, и последовавшего вслед за этим пожара.

Ладзано причесал щеткой волосы. Потом слегка приоткрыл дверь палаты, проверяя, нет ли кого-нибудь в коридоре. Некоторые больные смотрели по телевизору «День Сеньора», включив звук на полную мощность, так как среди них были и старики. Две санитарки занимались своими делами в конце коридора. 'Гак что он без труда вошел в соседнюю палату и стащил одежду какого-то больного. Ладзано пошел в обратную сторону и вскоре очутился в холле Валь-де-Грас. Старшая медсестра удивленно посмотрела на него, потому что посещения разрешались только во второй половине дня. Ладзано спокойно ответил, что заблудился — он искал часовню, чтобы присутствовать на службе. Она смягчилась и показала ему дорогу. Он послушал немного «Отче наш», небрежно перекрестился, затем вышел через дверь на улицу Валь-де-Грас и поднялся к Ла-Клозери-де-Лила, откуда позвонил в аэропорт Руасси. Самолет на Лондон улетал менее чем через два часа. Он заехал домой, а оттуда отправился прямо в аэропорт. Его немного мучила совесть из-за того, что он так легко выскользнул из рук Ориан Казанов. Его взволновали полупризнания молодой женщины, и в глубине души он сознавал, что не остался нечувствительным к шарму следователя и ее усилиям завоевать его доверие. Но думать об этом ему было некогда. Отныне он поведет жесткую игру и сведет счеты. Правосудие здесь ни при чем.