Мы вошли в кафе напротив. Вдохнув аромат свежеобжаренных кофейных зерен и услышав трубные звуки румбы, я прямиком перенесся в Боготу; может, поэтому Пат и решил поселиться здесь. Мы хотели сесть у окна — без проблем. Стекло затуманилось; я протер кружок бумажной салфеткой и стал наблюдать.

Келли делала то, что ей было велено: держалась тихо, пока я не разрешу ей шуметь. Так или иначе, оказалось, что журнал «Герл!» способен заставить подростков заткнуться. Я проверил телефон. Хороший сигнал, заряжен под завязку.

Подошла официантка. Я собирался заказать какой-нибудь еды, хотя есть не хотелось; просто пока приготовят, пока поедим, можно будет подольше посидеть здесь — так, чтобы это не показалось неестественным.

— Я возьму сэндвичи и двойной капуччино, — сказал я. — А тебе что, Джози?

Келли, лучась улыбкой, взглянула на официантку:

— Вы делаете «Ширли темплз»?

— Конечно, милочка!

Для меня это прозвучало как название коктейля, но официантка радостно бросилась исполнять заказ. Келли снова углубилась в свой журнал, я просто смотрел в окно.

Принесли напитки. Когда мы вновь остались одни, я спросил:

— Что это?

— Вишневый и клубничный сок, смешанные со «спрайтом».

— Звучит отвратительно. Дай-ка попробовать.

На вкус напиток напомнил мне жевательную резинку, но, наверное, именно это и нравится детям. Келли потягивала его, жмурясь от удовольствия.

Принесли гору сэндвичей. Мне даже смотреть на них не хотелось, но пришлось есть. За дни, проведенные в САС, и потом я научился думать о еде, как пехотинец думает о сне. Спи, как только представится возможность.

В кафе все шло своим чередом; мы сидели здесь уже почти час, а чтобы оставаться в подобном месте так долго и не вызывать подозрений, нужно упиться кофе.

Келли, заговорив, будто подсказала мне решение:

— А что мы теперь будем делать?

Я положил на столик несколько долларов.

— Держи рот на замке и пойдем проверим, дома ли Пат.

Мы вновь прошли мимо дома Пата. Машина по-прежнему стояла на своем месте. Мне до чертиков хотелось тем или иным способом узнать, что происходит. Что, если он попросту решил выйти из игры? Его право — но мне не верилось в это; я знал, что он хочет мне помочь. Вне всякого сомнения, возникли проблемы. Но мне нужно было подтверждение, тогда я мог бы все переиграть и составить план, в котором Пат не участвовал бы.

Когда мы спускались по холму, Келли спросила:

— А ты действительно знаешь, где живет Пат?

— Знаю, но его пока нет. Мы прошли мимо этого места, и я его не заметил.

— А ты не можешь ему позвонить?

Я не мог связаться с ним напрямую; если его телефон стоял на прослушке, я не хотел, чтобы между ним и мной установили хоть какую-нибудь связь. Я обещал не компрометировать его. И все же Келли подала мне идею.

— Келли, хочешь помочь мне подшутить над Патом?

— Ну да!

— Хорошо, тогда послушай, что ты должна будешь сделать.

Мы продолжали идти не останавливаясь, описывая круги вокруг дома. Мы репетировали раз за разом, пока Келли не сказала, что готова. Телефон-автомат нашелся за три квартала от дома Пата, это была не будка, а просто навес, привинченный к стене. Сняв трубку, я дал ее Келли.

— Готова?

Она подняла большие пальцы. Она была явно возбуждена; затея казалась ей грандиозной.

Я набрал 911, и через три секунды Келли уже кричала в трубку:

— Я только что видела человека! Видела человека на втором этаже, одиннадцать-двадцать один по двадцать седьмой улице и… и… у него пистолет и… и… он стреляет… Пожалуйста, помогите!

Я нажал на рычаг.

— Отлично! А теперь посмотрим, что будет дальше.

Обратно мы пошли другой дорогой. На этот раз мы собирались подняться на вершину холма и оттуда спуститься к многоквартирному дому. Было уже почти совсем темно и по-прежнему очень сыро. Пригнувшись, чтобы дождь не хлестал в лицо, мы пошли в направлении 27-й улицы, свернули направо и стали медленно спускаться с холма.

Сначала я услышал сирену, звучащую все громче и громче, затем увидел включенную мигалку, и полицейская машина стремительно промчалась мимо. Затем увидел другие сине-красные огни, все они вспыхивали в темноте, теснясь вокруг блочного дома.

Когда мы подошли поближе, я насчитал три полицейских авто. Стояла тут и какая-то машина без надписи, на крыше которой, прямо над водителем, горел переносной фонарь.

Мы прошли дальше и встали на автобусной остановке. Я только и делал, что наблюдал и выжидал, как, впрочем, и большинство: возле дома уже собралась небольшая толпа.

— Они все к Пату? — спросила Келли.

Я был слишком подавлен, чтобы ответить; вид подъехавшей «скорой» подействовал на меня как удар обухом. Я поглаживал Келли по голове, накрытой капюшоном.

— Подожди минутку, я скажу. Дай мне посмотреть, что происходит.

Мы ждали, как и все. Прошло минут пятнадцать. Теперь подъехала еще и команда местных теленовостей. Потом я увидел, как они выходят — двое санитаров с носилками, на которых лежало тело в мешке. Мне не надо было проводить опознание, чтобы сказать, кто это. Я надеялся только, что с ним это случилось быстро. Но, вспомнив Браунов, с ужасом подумал, что это не так.

— А теперь пора идти, Келли, — ровным голосом сказал я. — Пата сегодня вечером дома не будет.

У меня было такое ощущение, что одно из моих самых драгоценных сокровищ украли у меня из-под носа, и я знал, что теперь его не вернуть. Дружба вновь вспыхнула между нами после стольких лет, и вот какой ценой он за это расплатился. Я чувствовал себя безнадежно потерянным, будто оторвался от своей группы на вражеской территории, без карты, без оружия и без малейшего понятия, куда идти. Он был настоящим другом. Даже после стольких лет, что мы не виделись, мне будет его не хватать.

Когда тело Пата погрузили в машину «скорой», я силой вынудил себя отрешиться от эмоций. Я повернулся и пошел обратно так, чтобы по возможности избежать встречи с полицией. Одна из полицейских машин уже отъехала, воя сиреной, и «скорая» тоже собиралась уезжать. Я представил, как в квартиру Пата заходят люди в комбинезонах и с оружием в руках. И вновь попытался отрешиться, посмотреть на ситуацию логически, со стороны: Пат ушел, теперь у меня оставался только Эван. Однако связаться с ним будет гораздо труднее, чем обычно.

На первом же углу мы свернули налево, и я услышал, как «скорая» дважды провыла сиреной, прежде чем вписаться в поток транспорта. Мы направились вдоль дороги. В отличие от оживленной магистрали она была с обеих сторон застроена жилыми домами — большими, с широкими каменными лестницами, которые вели к входным дверям.

Я взял Келли за руку, и мы шли молча.

В данный момент чувства по отношению к Пату не занимали меня. Суть сводилась к тому, какую информацию он мог выдать о нас тому, кто его замочил. ВИРА или Лютер и компания — кто знает? Либо те, либо другие. И разумеется, его смерть была связана со мной. Черт знает, что еще он мог выложить. Как бы то ни было, мне пришлось предположить, что любой из его убийц хотел знать, где мы. Единственное, что было известно Пату, это номер телефона, и что я собираюсь забраться в офис ВИРА. Меры обеспечения безопасности операции могли спасти наши жизни.

Я думал так напряженно, что поначалу даже почти не услышал голос. Потом решил, что это Келли, и уже собирался пожать ей руку и сказать, чтобы она вела себя тихо и не мешала мне думать. Но голос раздался снова — мужской, низкий и решительный, и на этот раз в произнесенных словах сомневаться не приходилось:

— Стой. Двинешься — убью. Стой, где стоишь. Не двигаться.

Это не был голос накачанного наркотой подростка, молодой и нервный; это был голос человека, который полностью владеет собой.

Я даже не пошевелил рукой.

Келли прижалась ко мне.

— Все хорошо, все в порядке. Они не сделают тебе больно.

Я врал, как дешевые часы.