Он ожидал похвалы.

— Дело в том, что я не мог запомнить, сколько их там. Такси ехало слишком быстро. Я просто не мог точно подсчитать.

Теперь мы ехали без определенной цели.

— Я все думал, — сказал Пат. — Ты хочешь, чтобы я шел за тобой вторым номером?

Это было бы неплохо. И работу можно было бы сделать быстрее, да к тому же добиться большей безопасности и огневой мощи, окажись мы в дерьме. Но я решил иначе; Пат был моей единственной связью с внешним миром, и я не хотел ставить его под угрозу.

— Ни хрена, — ответил я. — Помню, что случилось в последний раз.

Мы дружно рассмеялись.

— Ты про ту подмену?

ВИРА спрятала автомобильную бомбу в тайнике, чтобы использовать ее через два дня. Бомба состояла из четырех фунтов мощной взрывчатки с часовым механизмом, специальный сигнал оповещал, когда до взрыва оставалось шестьдесят минут. В то время ВИРА развлекалась такими штучками.

Мы приехали в усадьбу Шантелло, националистскую цитадель в Дерри, припарковались и проникли внутрь. Тайник представлял собой отверстие в бетонном полу кухни, поверх которого стояла газовая плита. Мы украли бомбу. Пат вынес ее в старой холщовой сумке. Мы припарковались возле небольшого скопления лавчонок и пабов. Теперь единственное, что нам оставалось, это подложить бомбу под машину одного из деятелей противоборствующей группировки на другом конце города, возле усадьбы Крегган. Они найдут ее — об этом мы позаботились, — опознают в ней устройство ВИРА, и вот тогда-то начнется заваруха. По-крупному. Тогда они посвятят все свое время и силы уничтожению друг друга, вместо того чтобы убивать сотрудников безопасности и мирных жителей.

Я посмотрел на Пата. Вид у него тоже был задумчивый.

— Машину когда-нибудь нашли?

— Не знаю, не интересовался.

Мы свернули за угол и прошли через всю стоянку только затем, чтобы выяснить, что нашей машины нет на месте; видно, приглянулась какому-то засранцу. Но мы должны были во что бы то ни стало установить устройство в тот же вечер. Полиция должна была подвергнуть все руководство группировки доскональным допросам насчет того, что объектом оказалась их машина, но держать до бесконечности их тоже не могли. Нам не оставалось ничего иного. И мы сбежали.

Я снова посмотрел в зеркало заднего обзора, затем на Пата. Его плечи мягко колыхались от безмолвного смеха. Я улыбнулся, вспомнив об удачном блефе, который позволил нам пройти через наземные патрули двух армий. Помнится, нелегко было отвлечь внимание от сумки с мощной взрывчаткой восьми до нитки промокших и обозленных солдат, каждый из которых целился тебе в голову из штурмовой винтовки и каждому из которых хотелось убить тебя, чтобы заслужить досрочный дембель.

Стало немного легче, когда свет перестал так слепить. Было даже лучше видеть Пата спустившимся на землю.

— Отвезу к станции метро «Пентагон-сити», — сказал он.

Я стал готовиться к высадке и снова настроился на боевой лад. Пат включил все указатели, и теперь, когда мы медленно подрулили к тротуару возле станции метро, в нас не было заметно ровным счетом ничего подозрительного. Я вышел и просунул голову в открытое окошко:

— Огромное спасибо, дружище, увидимся.

Я вытащил с заднего сиденья черную нейлоновую сумку. Мне представилось, что мы с Патом всю ночь играли в бейсбол и теперь я возвращаюсь домой или что он подвез меня после попойки. Я захлопнул дверцу, пару раз стукнул по крыше автомобиля, и Пат уехал. Внезапно я почувствовал себя очень одиноким. Правильно ли я решил не брать Пата с собой на операцию?

Я еще долго петлял, прежде чем вернуться в отель, а когда пришел, было без десяти двенадцать.

Я быстро разобрал и проверил все, что Пат так тщательно собрал для меня в сумке. Вытряхнул из карманов мелочь и все остальное, что могло не к месту задребезжать или звякнуть. Затем отрезал почти всю верхнюю часть мусорного мешка и завернул в него паспорт и бумажник — получился маленький сверток, который я положил в карман пиджака.

Сделав это, я еще пару раз подпрыгнул, чтобы проверить, не произвожу ли шума, взял сумку и встряхнул ее.

— Знаешь что, Келли? Я выйду на минутку, но скоро вернусь. Будешь хорошей девочкой?

Но она продолжала спать. Я вышел из отеля и пошел по направлению к объекту.

У сумки было две ручки и длинный ремень. Я повесил ее на плечо и пошел к реке той же дорогой, что и прошлой ночью. Дождь почти перестал, и теперь я мог видеть звезды и пар от собственного дыхания. Ничего не изменилось, только огни на шоссе казались чуть ярче без тумана.

Дойдя до проволочной изгороди, я перевесил сумку за спину, как рюкзак, и перелез на другую сторону. Теперь так и буду носить ее за спиной; в случае столкновения я смогу убежать, сохранив весь свой набор инструментов, или как последнее средство смогу вытащить пистолет.

Я поравнялся с объектом, теперь нас разделяли только изгородь и пустырь. Никаких звуков, кроме приглушенного гула магистрали. Я стал пробираться по захламленному пустырю. Было грязно; нет, это не была глубокая, скользкая грязь, потому что земля под ногами оставалась достаточно твердой, но времени, чтобы добраться до цели, мне потребовалось немало; не хотелось поскользнуться и шумно грохнуться, поскольку мой промокший приятель в кустах вполне мог оказаться здесь не единственной бездомной личностью.

Я подобрался совсем близко к зданию ВИРА. Используя кусты как прикрытие, скинул сумку и уселся на нее. Первый рубеж был преодолен; настало время остановиться, оглядеться, прислушаться и хорошенько все обдумать. Мне нужно быть сверхосторожным, поскольку я действовал на свой страх и риск. По правде-то говоря, это была работа на двоих: один наблюдал, другой делал. Еще несколько минут я внутренне настраивал себя. Видимость сегодня была намного лучше из-за звезд. Парковка слева оставалась по-прежнему пустой; справа поддоны лежали там же, где я их и заметил.

Я достал из кармана свои документы, защищенные синтетической пленкой. Вырыл под кустами ямку, положил туда сверток и закопал его. Это был мой чрезвычайный тайник, или «убежище», как выразилась бы Келли. Если меня сцапают, я буду чистенький, а если удастся уйти, то всегда найдется возможность вернуться и вырыть припрятанное.

Вытерев руки пучком травы, я стал готовиться к работе. Осторожно расстегнул «молнию» на сумке и достал дешевый, ужасный на вид темно-синий комбинезон; возможно, именно в таком был один из друзей Кева.

Передо мной стоял следующий рубеж, хотя «рубеж» не совсем то слово. Перебраться через высокую изгородь с сорокафунтовой сумкой — значило наделать куда больше шума, чем хотелось бы.

Вытащив конец веревки из пиджака, я сжал его зубами. Подошел к ограде и поднял сумку на уровень плеч. Поддерживая ее плечами, привязал ручки к верхней части изгороди узлом, который можно было легко развязать, и перебросил веревку на ту сторону.

Проверив оружие, я просунул пальцы в кольца изгороди и стал карабкаться вверх. Перебравшись через нее, я снова остановился, огляделся и прислушался; только тогда снова взобрался наверх и подтянул сумку. Спустившись вниз, ухватил свободный конец веревки и дернул. Сумку перебросило через изгородь, и она обрушилась на меня всей своей тяжестью. Присев на корточки, я снова огляделся и прислушался.

Работа в одиночку требует предельной сосредоточенности, потому что ты не можешь наблюдать и работать одновременно, хотя необходимо и то и другое. Поэтому приходится постоянно перемежать одно другим; ты либо делаешь работу, либо наблюдаешь. Попробуй делай все сразу — и тебя накроют.

Я встал, перекинул сумку через левое плечо и осторожно расстегнул липучку комбинезона, чтобы в случае необходимости сразу выхватить пистолет. Затем не спеша двинулся к левому крылу здания.

Прежде чем что-нибудь предпринять, мне надо было справиться с детектором движения. Я стоял слева от него, спиной к стене. Взяв сумку в левую руку и не спуская глаз с датчика, расположенного высоко надо мной, я стал медленно к нему подкрадываться. Приблизившись на расстояние, которое, по моим оценкам, более или менее позволяло мне оставаться незамеченным, я нагнулся и поставил сумку у ног. С этого момента все, что я собирался сделать, должно было происходить в непосредственной близости от сумки.