Девушка вскочила:

— Воду, миледи? Завтрак?

Карен выглядела гораздо лучше в сидящем по фигуре сером платье с черным фартуком и чепцом лучшего качества, чем вчерашний. Возможно, она вымылась, поскольку выглядела выскобленной до последнего дюйма. Кто-то в доме постарался сделать ситуацию более приемлемой, и это обнадеживало.

— И то и другое, — сказала Пруденс. — Воду сейчас, а завтрак в будуар для графа и меня.

От одних этих слов она зарумянилась.

Служанка присела в реверансе, а потом удивила Пруденс тем, что вышла через дверь в углу комнаты. Когда Карен удалилась, Пруденс осмотрела потайную дверь, которая оказалась вровень со стеной и покрашена в тот же цвет. Открыв ее, Пруденс увидела простую лестницу, ведущую вниз. Это позволяло личной прислуге входить и выходить, не беспокоя хозяина или хозяйку.

Карен раньше этой лестницей не пользовалась, она, наверное, чистила каминные решетки и скребла пол, до того как поднимутся хозяева, и об этой лестнице не знала.

Сундук привезли ночью? Пруденс открыла шкаф. Увы, в нем были лишь те вещи, что она купила на рынке, но запахи Артемис исчезли. Теперь пахло не особенно приятно — вероятно, чтобы отпугнуть моль, — но в этом запахе не было призраков прошлого. Пруденс нашла чистую сорочку, чулки и отнесла их в спальню.

Карен вернулась той же дорогой и налила в таз горячую воду.

— Поставь ширму вокруг умывальника, пожалуйста. Я предпочитаю умываться без посторонних глаз.

Возможно, утонченную леди не волнует, что горничная видит ее раздетой, но Пруденс это волновало.

Когда служанка выполнила ее просьбу, Пруденс зашла за ширму и сняла одежду.

— Кто-нибудь учил тебя быть горничной? — спросила она.

— Да, миледи. Вдовствующая графиня. То есть мисс Хопкинс, ее горничная, миледи.

— Любезно с ее стороны.

Это свидетельствует в пользу настоящей вдовствующей графини?

— Да, миледи. И со стороны миссис Инглтон, которая велела ей это сделать.

Ах да, экономка. Не так обнадеживает, но лучше, чем всеобщая враждебность.

Пруденс мылась как могла быстро, размышляя, как это легко для графини.

— Кто-нибудь был недобр к тебе?

— Я знаю, что некоторые жаловались миссис Инглтон, но она их отчитала. Пусть говорят что хотят, — дерзко сказала Карен. — Они все теперь должны называть меня «миледи».

Пруденс вздрогнула. Она чувствовала, что пандемониум нарастает.

— Пожалуйста, мою чистую сорочку, Карен.

Сорочка повисла на ширме. Пруденс надела ее, потом вышла надеть корсет, который Карен начала зашнуровывать на спине.

— Он очень красивый, миледи, — сказала девушка и спохватилась. — Простите, миледи, я не должна болтать.

— Я тебе скажу, когда болтать, а когда нет. Я буду рада узнать об этом доме.

Служанка, однако, не поняла намека.

Когда корсет был зашнурован, Пруденс повернулась надеть нижние юбки, но поймала взглядом свое отражение в зеркале. На голове у нее просто птичье гнездо, а здесь до сих пор нет гребня! Но потом она увидела на туалетном столике щетку и гребень.

— Чье это?

Если это вещи Артемис, она к ним не прикоснется.

— Ваше, миледи. Миссис Инглтон дала. У нее есть запас для гостей. Расчесать вам волосы, миледи?

Пруденс немного нервничала из-за этого, но юная служанка действовала очень мягко. Вскоре Пруденс сама взялась задело. Она энергично расчесывала волосы и распутывала узлы, вздрагивая не от боли, а от того, какой ее увидел проснувшийся Кейт.

— Ваше сиятельство! — ахнула Юфен.

Обернувшись, Пруденс увидела вошедшего Кейта.

Несмотря на прошедшую ночь, она положила руку на грудь, сознавая, как корсет приподнимает ее бюст над вырезом, а голые ноги видны из-под сорочки, едва прикрывающей икры.

— Прелестный вид, — улыбнулся Кейт.

На нем был другой халат, на этот раз зеленый, но явно надетый поверх рубашки и бриджей.

— Можешь идти, — сказал Кейт Карен, которая присела в реверансе чуть не до земли и выбежала. Он забрал щетку у Пруденс. — Позволь мне.

— Тебе не…

— Это запрещено? — Кейт мягко провел щеткой по ее волосам, которые теперь были почти гладкими. — На ферме я наблюдал, как ты расчесывала волосы, и был очарован.

— Тем, как я расчесываю волосы?

Что-то дрогнуло глубоко внутри.

— Да, — согласился Кейт. — У тебя исключительно красивый затылок. — Он поцеловал ямку у нее на шее. — Ты тогда на меня сердилась.

Дрожь пробежала у нее по спине.

— Из-за моей преданности восхитительной леди Малзард, — сказал Кейт — Она доставила мне большое удовольствие, и я в ее распоряжении.

Пруденс повернулась и забрала у него щётку.

— Она поклялась подчиняться лорду Малзарду. Такое между нами согласие…

— Или неопределенность, — улыбнулся Кейт. — Но я могу определить, что корсет — это самый обворожительный предмет одежды леди. — Он легко провел пальцем по оборке ее сорочки. — Он сдерживает и открывает, приглашает и бросает вызов.

Кейт погладил выпуклость ее груди.

Пруденс шумно втянула воздух.

— Ты позволишь? — спросил он.

— Я поклялась подчиняться…

Она могла только шептать.

Прошлая ночь… прошлая ночь была для сна. Возможно, теперь пришло время?

Кейт наклонился поцеловать ее плечо, посылая новый разряд дрожи и вызвав странный спазм внутри. О да, теперь пора. Пруденс обняла его за голову и потянула к себе, приглашая поцеловать в губы.

Сейчас белый день.

Может вернуться Карен.

Ее это не волновало.

Кейт сел рядом с ней на скамью, лицом к ней, что казалось идеальной позицией для долгого поцелуя, поскольку он одной рукой притянул ее ближе, а другую положил на ее нагое плечо, потом на шею, щеку.

Кожа к коже, так горячо и слитно, словно они одно целое. Пруденс шевельнулась, чтобы прижаться теснее, теперь негодуя, что они соприкасаются только верхней частью тела и что на них так много одежды.

Его пальцы проникли в ее распущенные волосы и обняли затылок. Пруденс сделала то же самое, прервав поцелуй, чтобы занять более удобную позицию…

Но Кейт поднялся, проведя пальцами по ее руке от плеча к кисти в медленном прощании.

— Завтрак ждет.

Пруденс уцепилась за его руку, чтобы потянуть его вниз, но завтрак действительно ждал, и, вероятно, неприлично им вести себя так при свете луны.

Она отпустила его.

— Иди в будуар, — как могла спокойно сказала она. — Я буду через минуту.

— Как всегда, я подчиняюсь своей госпоже.

Кейт послал воздушный поцелуй и вышел.

«Если бы я действительно могла командовать тобой, мы бы совсем не расставались».

Пруденс сделала глубокий вдох, охлаждая свой пыл. Она может подождать. Ведь ждать придется только до вечера. Сегодня у них будет настоящая первая брачная ночь. Какая жалость, что сейчас стоят самые длинные дни в году!

Кейт нашел завтрак на маленьком столике. На кухне знали, что он любит, поэтому на столе была говядина и эль. Вкусы Пруденс были неизвестны, поэтому прислали и кофе, и шоколад, и выпечку, и тарелку с разными сортами сыра, и вареные яйца.

Хорошая работа. Нужно не забыть передать благодарность слугам, работающим на кухне.

Вчера, со всей этой суматохой, Кейт почти ничего не ел, но и сейчас ему было не до еды — ум его был занят настоящим и будущим.

Что на него нашло? Почему он затеял эту соблазнительную игру? Ведь чуть было не нарушил свои намерения. Да и Пруденс отнеслась к его заигрываниям весьма благосклонно. Ее сияющая готовность едва не толкнула его через край.

Проклятие!

Положив нож и вилку, Кейт отхлебнул эль.

Пруденс вошла полностью одетая, волосы просто собраны наверх.

— Ешь, не нужно ждать.

Улыбнувшись, она села и налила себе шоколад, столь же бодрая, сколь и незнакомая, но он хотел ее даже теперь.

— Боже мой! Это лучший шоколад, который я когда-либо пробовала, — сказала Пруденс, отпив глоток.

— Нужно вознаградить того, кто его готовил, — сказал Кейт, но когда ее язычок скользнул по верхней губе, стирая капельку шоколада, он чуть не сорвался.