Мы вряд ли ошибемся, если скажем, что мука из зерна различных злаковых культур — скорее ржи и ячменя, нежели пшеницы, которая большей частью изымалась сеньором, — обеспечивала крестьян в прямом смысле слова хлебом насущным. Вполне вероятно, что, располагая для изготовления хлеба только печью, принадлежавшей сеньору, так называемой «баналитетной» печью, пользование которой не было бесплатным, крестьяне удовлетворялись зерновыми кашами. Однако было бы слишком большим преувеличением считать, что они не ели ничего другого. Во-первых, у них были лесные плоды, о которых мы уже упоминали. Кроме того, у них были маленькие огороды, где ничто — кроме разве нехватки времени — не мешало выращивать те же овощи, которые, как мы уже знаем, ели монахи: бобы и горох, капусту, латук. В том объеме, в каком им это позволяли запасы корма, они могли выращивать кроликов, а также кур, обеспечивавших их не только мясом, но и яйцами. Молоко и сыр они могли получать от коз, которым для прокорма было достаточно леса, и от коров, которые паслись на «ничьих пастбищах».    

По правде говоря, в источниках того времени домашние животные почти не упоминаются. Редким исключением можно считать отрывок из сочинения Рауля Глабера, из которого следует, что коровы и быки были весьма распространены, по крайней мере в области Труа. Злоумышленники похитили в этой местности много быков. Поняв, что их преследуют хозяева животных, они убежали, доверив свою добычу наивному старому бедняку. Того, естественно, сочли виновным, и граф приговорил его к повешению. Жертва этой юридической ошибки, старик спасся благодаря «весьма большой и крепкой телке», которая в течение трех дней защищала его своими рогами. Дело в том, что в юности он и его жена подарили некоему ребенку, чьими крестниками они были, своего единственного теленка… Рауль подводит итог: «Узнав о том, как он избежал смерти, во всей окрестной местности люди стали следовать его примеру и дарить своим крестникам бесчисленное множество телят». Что бы мы ни думали об этом чуде с телкой, в любом случае есть основания поверить, что в телятах в Шампани недостатка не было.    

Свиньям не так посчастливилось в смысле упоминаний о них в документах той эпохи. Однако об их наличии свидетельствуют изображения. Известно, что среди видов работ, характерных для каждого месяца и изображавшихся в календарях молитвенников, символом декабря обычно является человек, разделывающий свинью. Такой символ, например, изображен в Шартрской рукописи 1026-1028 годов. Мы в первый, но далеко не в последний раз обращаемся к свидетельствам такого рода. На рисунке свинья подвешена за одну ногу к заостренному суку дерева, заменяющему крик мясника. К другому такому же суку прикреплена уже отрезанная нога. Человек продолжает работу, вооружившись ножом, напоминающим ятаган. По другим источникам мы знаем, что в кулинарии Клюни присутствовало свиное сало, и это доказывает, что свиным мясом и салом уже торговали. Мы были бы более уверены в том, что крестьяне этим тоже занимались, если бы могли точно знать, была ли у них соль и в каких количествах. Об овцах авторы того времени умалчивают так же, как и о свиньях. К тому же овец почти не изображали на рисунках. Тем не менее они наверняка имелись в деревнях, поскольку из их шерсти пряли нити.    

Очевидно, в деревне 1000 года имелись все виды домашних животных и птиц. Можно быть уверенными, что, получая гораздо меньше пищи, нежели в последующие эпохи, эти животные были более мелкими и тощими. Добавим, что никто не занимался селекцией и скрещиванием пород ради их улучшения. Исключение составляли только лошади и охотничьи собаки, к которым, по вполне понятным причинам, проявляли большой интерес сеньоры. Да и число домашних животных, различное в разных регионах и в разные периоды (вспомним, например, свидетельства о периодах жестокого голода), в целом было несомненно недостаточным для обеспечения регулярного питания мясом. Ведь даже во времена Генриха IV «курица в каждом крестьянском горшке по воскресеньям» [196]была еще несбывшейся мечтой.    

Шартрская рукопись дает нам очень ценные свидетельства, тем более что иллюстрированные календари были в ту эпоху чрезвычайно редки. Она помогает нам представить себе костюмы крестьян (но не крестьянок). Крестьянский костюм не изменился со времен Каролингов, а вернее сказать, он не менялся уже в течение столетий. Это были все те же штаны и рубаха, которые носили еще галлы и которые в средневековом французском языке назывались «chausses» и «bliaut». Человек, который в календаре на листе июня сгребает сено, одет в штаны, перевязанные крест-накрест ремешками. Рубаха доходит ему до середины бедра. На голове у него некий чепец. Бороды нет. Близнецы (зодиакальное созвездие июня) одеты так же, однако у них короткие бороды, а волосы средней длины и разделены пробором посередине. И у крестьянина, и у Близнецов на ногах забавные башмаки с острыми носами, что странно, во всяком случае, для обуви заготовителей сена. Однако те же башмаки мы видим на ногах садовника, изображенного на листе апреля. На голове у него корзинка, из которой сыплются цветы. Рубаха и штаны прикрыты сверху фартуком, завязанным на шее тесьмой, а на талии поясом, совсем как современные фартуки. Виноградарь, который на листе февраля изображен подрезающим садовым ножом виноградную лозу, стоит на деревянном чурбане и одет в меховые штаны, что можно объяснить холодным временем года, однако ноги его босы, что объяснить уже труднее. На голове у него круглая шляпа, обрамленная маленькими шариками. Так и хочется предположить, что таким был головной убор, по которому отличали людей этой профессии.    

Об одежде крестьянок, практически не изображавшихся до XV века, мало что можно сказать. Платье самого простого покроя абсолютно не менялось на протяжении многих веков. Возможно, их платье было несколько короче, чем у знатных дам. Что касается детей, то и одежда мальчиков, и одежда девочек менялась со временем еще меньше, и можно быть почти уверенными, что их одевали в такую же рубашку типа хитон с рукавами, длина которых могла быть различной, и с подолом, доходящим до середины голени, как та, которую в XVII веке носил Людовик XIII. Согласно записям внимательно следившего за своим подопечным врача Жана Эруара, многие придворные дамы охотно запускали руку под эту рубашку юного монарха, пытаясь преждевременно пробудить в нем склонности, которыми славился его сластолюбивый отец [197]. Из этого следует, что под рубашкой венценосный ребенок не носил штанов. Это тем более справедливо в отношении детей интересующего нас времени, как, впрочем, и в отношении их матерей и старших сестер.    

Ткани могли быть шерстяными, поскольку женщины чесали и пряли шерсть, реже льняными, считавшимися большей роскошью и потому достававшимися сеньору. Возможно, пользовались еще грубой тканью из конопли, которую также делали сами. Кроме того, мы видели, что и мех мог служить для производства одежды, даже штанов. Это был, конечно, только дешевый мех: шкуры овец и, возможно, кроликов.    

Действительно ли деревенские жители носили те остроносые башмаки, которые так часто изображаются в Шартрском календаре? В это трудно поверить.    Скорее всего, если они не ходили босыми, то носили деревянные сабо. Тем не менее, если не ошибаюсь, изображений этого типа обуви нет ни на одном рисунке эпохи Средневековья, даже позднего.    

Деревенские жилища эпохи высокого Средневековья почти не оставили следов. Потрясающая изобретательность современной археологической науки только с недавних пор стала помогать нам строить по этому поводу правдопобные гипотезы. В учебнике по средневековой археологии профессора Мишеля де Боуара, вышедшем в 1975 году, можно прочитать, что во всех сельских местностях преобладали деревянные постройки. Исключение составляют лишь побережье Средиземноморья и те районы, где дерево — редкий материал. Можно представить себе лачуги, сделанные из досок, прикрепленных к вертикальным четырехугольным столбам скорее болтами, нежели гвоздями, поскольку гвозди еще не стали привычным предметом обихода. Крыши, скорее всего, делались из соломы, из камыша, из пластин дерна, положенных на доски, называемые «перекрытиями». Согласно М. де Боуару, у большинства деревенских домов были такие растительные крыши. Отверстия в них делались редко и не были сквозными. Никаких труб для отвода дыма не имелось. Огонь разводили прямо на утоптанной земле внутри дома или на плоских камнях, лежащих на земле посередине жилища, чтобы огонь находился как можно дальше от деревянных стен. Дым выходил через окна. Поскольку издавна в домах беднейших крестьян оставляли место для животных, то, возможно, их присутствие также способствовало согреванию воздуха в доме.