Невзирая на страх и боль, Нопилей бежал все дальше. От усталости и оттого, что поднялась температура крови, его кожа покрылась странной цветной пленкой. Его глаза, которые обычно хорошо видели в темноте, отказывались служить, они показывали ему какие-то тени, силуэты и жутких зверей там, где их не было. И только три неистово бьющихся сердца не давали ему рухнуть и впасть в защитную каталепсию. Но даже они не могли бесконечно отодвигать неизбежное. Нопилей, мысли которого только начали приходить в норму, двигался все медленнее, сильно хромал, лапы его постепенно теряли чувствительность. Наконец он остановился. Теладинец еще попытался вскинуть лапы, чтобы защитить себя при падении, но неподвижность уже завладела всем его туловищем. Издав какое-то хрипящее шипение, он рухнул мордой вниз на землю дремучего девственного леса. И в тот же момент его сознание полностью отключилось.
Через несколько мизур высоко над кронами древних деревьев раздался тихий шелест. Стайка светящихся слабым светом точек медленно спустилась на тонких, извивающихся шелковых нитях на неподвижное тело. Там, где эти червеобразные личинки чуть промахивались, они начинали изгибаться и карабкаться туда, куда изначально старались попасть. А те, что приземлялись сразу на чешуйчатый панцирь Нопилея, тут же начинали в него внедряться и укореняться, пробивая себе путь крошечными каплями кислоты.
Свет. Истошное жужжание. Расплывчатые желтые прожилки. Темно. Светло. Тупая боль. Щекотка в чешуе. Веки Нопилея вздрогнули, с трудом приоткрылись и снова захлопнулись, прежде чем он успел полностью открыть глаза.
Когда сознание вернулось к нему в следующий раз, он сумел полностью открыть глаза, но вначале видел только сверкающие отблески света. Нопилей зашипел, но это было похоже, скорее, на всхлип или стон, но потом ему удалось произнести первые пришедшие на ум слова: «Щщщертттовааяишшницаа».
Удовлетворенный тем, что ему удалось более или менее членораздельно произнести это крепкое выражение, Нопилей прислушался к себе. Все тело болело, а конечности весили, казалось, не меньше центнера. Он попробовал расправить плавательные перепонки. Ох!Но ничего, получилось! Ободренный таким успехом, теладинец попытался сфокусировать взгляд на каком-то размытом пятне, находившемся совсем рядом. В то же время он согнул лапы, чтобы выпрямиться. Ответом на эти движения было яростное жужжание слева. Он замер и наконец-то смог посмотреть на свое окружение ясным взглядом. На его левой лапе сидела прозрачная драконова муха, которую он в последний раз видел у палатки и принял за пятно света. Он пробормотал что-то невнятное, что можно было понять как требование: муха должна была немедленно убираться вон. Он по горло сыт тварями, особенно такими, которые по ночам светятся и у которых есть крылья.
Чтобы было понятнее, он из последних сил вытянул лапу, на что муха демонстративно не отреагировала. Вместо того чтобы улететь, она расправила крылья и присосалась к какой-то желтоватой жидкости. Зверюга что-то насадила на свой хоботок — и это никак не могло быть ягодой! Нопилея передернуло, когда он увидел, что это — волосатый червяк, который еще извивался, хотя его насадили на хобот и уже наполовину высосали. Сзади у червяка висела тонкая нить, похожая на паучью.
Отвращение придало Нопилею новые силы. Морщась от боли, он с трудом выпрямился. Драконова муха наконец-то слетела с его лапы, чтобы унести свою добычу. Она крепко вцепилась в ствол ближайшего дерева и, помахивая крыльями, безучастно наблюдала выпуклыми глазами за теладинцем, который, задыхаясь, ловил ртом воздух.
— А я думал, ты любишь только ягоды, — прошипел с трудом теладинец.
Нопилей огляделся. Джунгли были залиты ярким светом, и сквозь крышу из листвы он иногда видел сияние солнечных лучей. Казалось, лес был не таким уж большим и совершенно безобидным. Ничто не напоминало о ночном кошмаре. Или все-таки напоминало? Нопилей вздрогнул от ужаса, взглянув на свое тело. Шестиугольные сегменты его чешуйчатой шкуры были покрыты царапинами, некоторые были белыми как мел, что говорило о ранах и ушибах тканей под чешуей. Но гораздо хуже были многочисленные рыхлые углубления, похожие на следы, которые оставляют метеориты, сталкиваясь с каким-нибудь небесным телом. Они рассыпались по всему грудному панцирю и всей левой половине туловища. В некоторых углублениях находилось нечто отвратительно липкое — нечто похожее на высушенные останки бледных личинок, таких же, как та, над которой все еще трудилась драконова муха.
Нопилей поспешно с отвращением стряхнул пустые оболочки червей. Дрожа и задыхаясь, он ощупал каждую чешуйку, до которой смог добраться, забирался когтями в углубления, нажимал и проверял, пока не убедился, что на чешуе не осталось ни единой личинки. Конечно, пройдет не одна мизура, пока углубления снова зарастут, но он был страшно рад тому, что он — теладинец, а не один из мягкотелых людишек, лишенных панциря. Уж они бы точно не смогли это пережить!
— Большое тебе спасибо, о драгоценная империя драконовых мух! — сказал Нопилей и серьезно отвесил поклон насекомому, которое все еще сидело, вцепившись в ствол дерева. Ведь это она склевала бледные личинки с его тела, прежде чем они успели причинить ему зло, когда он еще лежал под воздействием защитного оцепенения. Муха замахала крылышками.
И что дальше? Лишь теперь юный теладинец осознал, что из-за своего панического бегства минувшей ночью он полностью потерял ориентиры. Где в небе находилось дымное облако? Он взглянул вверх и обнаружил там только темно-синие облака и яркие солнечные лучи. Если вчера он был уверен, что доберется до «Счастья Нианы» за несколько дополнительных стазур, то сегодня эта надежда исчезла. Он был ранен и не мог быстро передвигаться. Да к тому же еще и потерял ориентиры. Палатка, аварийная упаковка, питание и конденсатор тоже утеряны. Не было даже возможности привлечь к себе внимание сплитов по радио, как бы ни была ужасна сама эта мысль. От перспективы провести в лесу не одни сутки его чешуйка на лбу изрядно побледнела. В отчаянии Нопилей стал оглядываться по сторонам, внимательно рассматривая окружавшие его кусты и гладкие стволы деревьев. Если бы он только сумел найти дорогу, по которой бежал ночью, то нашел бы и путь к поляне, где на него напала эта тварь. Тогда он смог бы вспомнить и направление! Но куда бы он ни бросил взгляд, лес был совершенно одинаковым. Если он и затоптал какие-то кусты, проламывая себе дорогу, то они уже успели выпрямиться. На какой-то момент ему показалось, что он заметил на листве след, но это оказался один-единственный отпечаток его собственной лапы, одиноко выделявшийся между зеленых листьев папоротника, и этот след никуда не вел. Отсутствие альтернативы и хотя бы малейшего шанса вызвало у него почти физическую боль и, как следствие, судорогу в желудке.
— Ну ладно, — удрученно вздохнул Нопилей и, решив довериться своему инстинкту, отправился в путь настолько быстро, насколько позволяли болевшие конечности и остаточные симптомы каталепсии.
Сначала он даже не задумывался над тем, в какой степени он может полагаться на инстинкт, просто ожесточенно, шаг за шагом двигаясь вперед. Спустя какое-то время Нопилей услышал за собой жужжание: «его» драконова муха догнала его, обогнала и исчезла в джунглях.
— Может быть, мне просто надо идти за тобой? — хрипло прошептал юный ящер. — Может быть, ты знаешь правильный путь.
Когда Нопилей сделал короткий привал после довольно долгого марша, на него навалилось неприятное предчувствие того, что и эту ночь ему придется провести в джунглях. А потом следующую, и еще одну, и еще… И так до тех пор, пока до него не доберется либо дракон джунглей, либо волосатые личинки или же он просто-напросто умрет от жажды. Нопилей был готов сдаться, но одна мысль не давала ему это сделать: смысл!Ведь все это должно было иметь какой-то смысл! Он оглядел себя. На теле еще сохранились дырки, проделанные насекомыми, но другие раны понемногу заживали, и пострадавшие чешуйки уже приняли почти здоровый вид. Ведь не может же быть, чтобы он перенес такие страдания только ради того, чтобы бесславно погибнуть на этой незначительной планете джунглей! А как обстоят дела с планетой Ианама Зура и его организацией «Нет профиту!»? Жива ли Елена? И как у нее дела? Нет, он не хотел умирать! Впереди было еще так много солнц, столько приключений, которые ему предстояло пережить!
