Джем подошел так близко к похоронной процессии, преследуемый этой стаей гусынь, галдящих и хватающих его за локти, что один из братьев мистера Блейка — Джем полагал, что его-то, вероятно, и зовут Роберт, — повернулся и нахмурился, глядя на шлюх, которые наконец-то отстали от Джема.

— Мы подошли к Хай-Холборн,^[60] — сообщила Магги, когда улица стала расширяться.

Она вдруг остановилась. Джем тоже.

— Что случилось?

— Ш-ш-ш-ш. Я слушаю.

Ему казалось, что он не слышит ничего, кроме обычных лондонских звуков: грохочут проезжающие по улицам повозки, торговец выкрикивает: «Ситцевые кружева, полпенни за штуку, длинные и прочные». Другой человек наигрывает печальную мелодию на свистульке, прерывая ее криками: «Подайте пенни бедняку, и я сменю мелодию на веселую!» Пара ссорится из-за кружки пива. К этим звукам он привык за шесть месяцев жизни в Ламбете.

Но потом и он услышал голос иного тембра — дорсетширский голос:

— Джем! Джем! Вернись!

Джем развернулся, вглядываясь в уличную толпу.

— Вон она, — сказала Магги и бросилась к белому чепцу с рюшами.

Мейси стояла у лотка, с которого продавались моллюски. Рядом с ней была девочка небольшого роста, с копной соломенного цвета волос. На бледном худом лице выделялись два крупных пятна румян и алый мазок на губах — представление юной девицы о том, как пользоваться косметикой. Глаза у нее были прищуренные и красные, словно она плакала. Девочка поминутно оглядывалась, будто в любую минуту откуда угодно ожидала удара.

На ней не было блузки — только кожаный корсет, темный и засаленный от старости. Грязные нижние юбки сверху были прикрыты красным атласом, от которого была оторвана полоска, и этой лентой повязаны волосы.

— Джем! Джем! — кричала Мейси, пробираясь к нему. — Это же Рози Вайтман. Ты что — не узнал ее? Рози, это Джем.

Джем не обратил бы внимания на эту девчонку, но когда она посмотрела на него своими покрасневшими глазами, он узнал — под румянами, под грязью и глупыми попытками выглядеть соблазнительно — лицо девочки, с которой он ловил угрей в речушке Пидл, у родителей которой из-за нее сгорел сарай.

— Привет, Джем, — сказала она, и он увидел знакомую щербинку между зубами.

— Господи Иисусе, ты что — знаешь эту девчонку? — удивилась Магги.

— Она из нашей деревни, — ответила Мейси.

— А тебе-то, мисс Пидл, какого ляда здесь надо?

На лице у Мейси появилось такое хитрое выражение, какое только можно было представить себе у девочки в чепце с рюшами.

— Понимаешь, я следила за вами. Я видела, что вы отправились за Блейками, и сказала родителям, будто у меня болит голова, а сама пошла за вами. Все время шла следом, — гордо добавила она.

— У тебя есть для нас пенни, Джем? — спросила Рози.

— Извини, Рози, — у меня при себе нет никаких денег.

— Тогда дай ей свой пряник, — приказала Мейси.

Джем протянул остатки коврижки Рози, которая тут же вонзила в нее зубы.

— Черт возьми! Мы потеряем Блейков, — пробормотала Магги и повернулась в сторону процессии.

Если по глухим улочкам телега двигалась медленно, то теперь на широкой дороге она набирала скорость. Ее едва было видно среди других повозок на Хай-Холборн.

— Побегу посмотрю, в какую сторону они направляются, — жди здесь, я за тобой вернусь.

Магги исчезла в толпе. Рози оглянулась, словно чтобы напомнить себе, где находится.

— Я тут работаю, — сказала она с набитым ртом.

— Но почему ты убежала в Лондон?

Рози проглотила коврижку.

— Ты знаешь почему. Я не хотела, чтобы соседи и родители показывали на меня пальцами и говорили, что я поджигательница. И вот я убежала сюда.

— А почему ты не возвращаешься домой? — спросила Мейси. — Твои родители были бы…

Она замолчала, вспомнив, что Вайтманы были в работном доме в Дорчестере, а говорить об этом Рози она не хотела.

— Но в любом случае в Дорсетшире все лучше, чем здесь!

Рози сделала неопределенное движение и обхватила плечи руками, словно пытаясь утешить себя объятием.

— Мы не можем оставить ее здесь, Джем, — сказала Мейси. — Давай возьмем ее к нам в Ламбет.

— Но тогда мама и папа узнают, что мы ходили в город, — возразил Джем, стараясь никак не показать своего неудовольствия.

Ему казалось, что шлюхи преследуют его повсюду.

— Ну, они не будут ругаться, в особенности когда увидят, что мы привели Рози.

Пока Келлавеи обсуждали, что делать дальше, Рози смирно стояла, подбирая с ладони крошки. Можно было ожидать, что она проявит какой-то интерес к своей судьбе, но этого не случилось. После того как она появилась в Лондоне год назад, ее насиловали, грабили, колотили, у нее не было ничего, кроме того, что на ней, она постоянно испытывала голод, и, хотя она этого еще не знала, у нее была гонорея. Рози больше не верила, что может как-то повлиять на свою жизнь, а потому предпочитала помалкивать.

Сегодня ей удалось завлечь только одного мужчину. А теперь, видимо потому, что ей уделялось какое-то внимание, мужчины снова стали поглядывать на нее. Рози поймала взгляд человека, одетого чуть получше других, и лицо ее оживилось.

— Ты занята, милочка? — спросил он.

— Нет, сэр. Для вас — что угодно, сэр.

Рози вытерла руки о платье, поправила свои соломенные волосы и взяла его под руку.

— Сюда, сэр.

— Эй, что же ты делаешь? — воскликнула Мейси. — Ты не можешь оставить нас!

— Рада была вас видеть, — сказала Рози. — Пока.

— Постой! — Мейси схватила ее за руку. — Приходи — ты должна нас найти. Мы тебе поможем. Мы живем в Ламбете. Ты знаешь, где это?

Рози отрицательно покачала головой.

— А Вестминстерский мост?

— Там я была.

Мужчина принялся вытаскивать руку из хватки Рози.

— Ну, ты идешь или мне поискать кого другого?

— Конечно иду, сэр.

Рози снова ухватила его под руку и пошла с ним.

— Рози, приходи на Вестминстерский мост, — крикнула ей вслед Мейси. — Там в конце увидишь большое здание с белым флагом с красными и черными буквами на нем. Это цирк Астлея. Приходи туда днем и спроси Томаса Келлавея — поняла?

Рози, не оглядываясь, вела своего клиента по улице, а потом исчезла из виду, свернув с ним в проулок.

— Ой, Джем, кажется, она кивнула, — сказала Мейси. — Она слышала меня и кивнула. Она придет — точно придет!

В глазах у нее стояли слезы.

К ним подбежала Магги.

— Все в порядке, — сказала она, переводя дыхание. — Они задержались. Там столкнулись две повозки — их кучера заспорили, и проехать пока нельзя. У нас есть минута-другая.

Она оглянулась.

— А где другая мисс Пидл?

— Ушла, — сказал Джем.

— Она придет к нам в цирк завтра, — добавила Мейси.

Магги перевела взгляд с брата на сестру и подняла брови.

Дети следовали за похоронной процессией все дальше и дальше по Хай-Холборн, и Джем чувствовал, как меняется город в восточной, более старой части. Улицы в Сохо были расположены более или менее правильно. Здесь же они разбегались от Хай-Холборн непредсказуемо и, искривляясь, исчезали из виду. Одни неожиданно заканчивались тупиками, другие сужались в проулки, по которым было не проехать на повозке. Впечатление возникало такое, что их никто не планировал, а они сами выросли такими, какие есть. Эта часть Лондона не пыталась выглядеть элегантнее, лучше, стройнее, как, например, Сохо или Вестминстер. Здесь все еще было немало жилых домов, лавок и пабов, но между ними вклинивались большие здания — мануфактуры и склады. Джем чувствовал запах пива, уксуса, крахмала, смолы, щелочи, солидола, шерсти. И когда они наконец свернули с Хай-Холборн, он почувствовал запах крови.

— Господи Иисусе, неужели они пойдут через Смитфилд?! — воскликнула Магги, наморщив нос — Неужели они не могли выбрать другой маршрут?

— А что такое Смитфилд? — спросила Мейси.