«О Господи». Шестое чувство подсказывало ей что-то страшное. Она проскользнула в приемную и пробилась вперед. На телеэкране мелькали кадры разрушения, во все стороны летели обломки, падали люди, стоял невообразимый грохот.

— Что случилось? — спросила она у стоящего рядом пожилого негра.

Он покачал головой.

— Эмпайр стейт билдинг. Разве вы не слышали? Этот проклятый идиот Директор выполнил свою угрозу — проделал в нем большую дыру.

Следующие шесть часов Джордан провела в невероятном напряжении.

Пока она сидела с Лори, стараясь говорить спокойно и весело, мысли ее постоянно уносились к месту взрыва, где скорее всего сейчас находился Майк, отыскивая среди обломков неразорвавшиеся взрывные устройства для их обезвреживания.

Она старалась не думать о грозящей ему опасности, старалась не думать и о Мэг. Казалось непостижимым, что ее подруга оказалась в заложницах у людей, способных превратить огромное здание в кучу щебня, не заботясь о том, сколько при этом пострадает невинных людей. Она все смотрела па дочку, которая азартно раскрашивала картинки цветными мелками, однако вскоре девочка начала хныкать и жаловаться на болезненные ощущения в области шва и капельницы.

— Мамочка, я хочу, чтобы вытащили иголку.

— Пока еще рано, детка. Может, к вечеру доктор Куртис разрешит это сделать.

Девочка продолжала хныкать, и тут Джордан услышала тихий стук в дверь.

— Лори, смотри-ка, кто пришел! — радостно воскликнула она.

В палату влетела миссис Чалмерс, ее веснушчатые руки держали огромную куклу.

— Ну, Мисси, значит, ты не придумала, что у тебя болит животик? А ведь перед этим ты так высоко взлетала на качелях в парке, что тебя можно было разглядеть только в бинокль.

Лори засмеялась и протянула свободную руку к кукле.

— А ты? — Миссис Чалмерс нахмурилась, глядя на Джордан. — У тебя такой вид, будто ты лежишь здесь вместе с дочерью. Отправляйся-ка домой, прими душ и выспись, а я пока посижу с Лори.

— Спасительница ты моя. — С внезапным приливом благодарности Джордан стиснула руку миссис Чалмерс.

Девочка занялась куклой, и тогда Джордан отвела женщину к окну.

— Я не успела разобраться в том, что сейчас происходит там, где был взрыв. Ты не знаешь, есть ли жертвы?

— Когда я шла сюда, я слышала, что убито трое и ранено несколько десятков. Слава Богу, что эти идиоты в каких-то там расчетах ошиблись, а то было бы еще больше жертв. Полиция предполагает, что взрыв должен был произойти в дневное время.

Джордан на мгновение закрыла глаза.

— Как все ужасно. Могу поклясться, что Майк сейчас там. По-моему, он всегда лезет в самое пекло.

Миссис Чалмерс с любопытством посмотрела на нее.

— Послушай, милая, он вполне может позаботиться о себе. А вот ты меня беспокоишь. Ступай домой и поспи. До твоего возвращения с Лори ничего не случится, я присмотрю за ней.

Джордан приняла душ, поспала часок и подкрепилась чашкой изюма с овсянкой. Потом позвонила на работу.

— Двадцать минут назад комитет «Мисс Америка» получил новый факс, — сообщила ей Алана. — Директор повышает ставку. Теперь он грозится взорвать один из крупных национальных монументов, если Кейвено не выпустят из тюрьмы. Дальше он повторяет свои прежние требования насчет конкурса и Мэг.

Джордан некоторое время молчала.

— Если он тронет хотя бы волосок на ее голове… — сказала она, и голос ее был решительным. Она смахнула набежавшие слезы, вспомнив, что Мэг очень любила скакать верхом, при этом ее длинные волосы свободно развевались у нее за спиной. Свободно.

«О Господи, только бы она была свободна».

— Скорее бы парни из ФБР нашли этого подонка, — проворчала Алана. — На следующей неделе нам уже надо проводить конкурс. А Ги Беринар стал совсем невыносимым. Знаешь, что он теперь предлагает?

— Нет.

— Чтобы каждая кандидатка во время интервью высказывала свои соображения, как мир должен бороться с терроризмом. Между прочим, «Мисс Западная Виргиния» выбывает, так как у нее проблемы со здоровьем. «Мисс Калифорния» и «Мисс Род-Айленд» капризничают и отказываются от участия, видимо, боятся. Так что еще неизвестно, кто приедет на конкурс через неделю.

— Пока меня больше всего волнует, где в это время будет Мэг, — сказала Джордан. Она повесила трубку и снова заплакала. На сердце у нее было так тяжело, словно океан слез пролился в нее.

Швырнув на постель халат, она надела свободное шелковое платье лимонного цвета и длинный черный джемпер, а также удобные сандалии. Собрала маленькую сумку для себя, другую для Лори, куда положила игрушки, пижаму, зубную щетку, кассетный плейер, и уже направилась к двери, когда вспомнила, что не прокрутила автоответчик.

Из аппарата раздался голос Алекса:

— Сейчас десять утра, Джордан. Алана только что сказала мне про обострение аппендицита у Лори. Догадываюсь, что это случилось примерно в одно время со взрывом Эмпайр стейт билдинг.

Это было сказано со странным смешком, который болью отозвался в ней. Она нетерпеливо ждала, когда он продолжит.

— Я послал дюжину роз на длинных стеблях. Скажи ей, чтобы она поделилась с тобой. Сейчас у меня будет заседание, на котором мы должны выработать тактику наших действий в связи с последним фокусом Директора. Я постараюсь днем заехать к тебе в госпиталь.

«Странно, — размышляла Джордан, подключая снова автоответчик, — я ни разу не вспомнила об Алексе с тех пор, как у Лори начался приступ. Но зато очень много думаю о Майке».

Возвращаясь в госпиталь, она услышала сообщение по радио. К счастью, повреждена только угловая часть небоскреба, однако саперы и спасатели обыскивают все здание, этаж за этажом.

Она представила себе Майка в центре этого хаоса, собранного и деятельного: его проницательные глаза прищурены под низко надвинутым шлемом, как это бывает всегда, когда он работает. Ее забила дрожь при мысли о том, как он в пыли и грязи тщательно осматривает все углы помещения в поисках каких-либо улик.

Если кто и способен расследовать это дело до конца, так это, конечно, Майк.

Когда Джордан въехала на автостоянку неподалеку от госпиталя и выключила зажигание, она вдруг задумалась над тем, что эта страшная история зацепила близких ей людей. С фокусами Директора приходится иметь дело не только Мэг, но теперь и Майку. Он, словно гигантский паук, плетет свою паутину, раскидывая ее дальше и дальше во все стороны.

Ей показалось, будто ее тоже затягивает эта липкая сеть и она задыхается в ней. Когда она вернется в госпиталь, ей нужно собраться, чтобы выглядеть веселой и беззаботной. Тогда дочка будет думать, что все у них нормально и хорошо.

«Нормально и хорошо. Так ли это?»

Она надеялась, что у Майка не будет теперь тех стрессов, какие были у него тогда, когда он работал в полиции нравов. А в общем-то он попал из огня да в полымя.

«Как хорошо, что тебе больше не нужно волноваться и беспокоиться о нем», — сказала она себе, торопливо шагая по вестибюлю госпиталя. И все-таки, поднимаясь на лифте в отделение педиатрии, она никак не могла отделаться от мыслей о Майке, жизнь которого сейчас, возможно, висит на волоске.

Гремевшая внизу музыка отдавалась в ушах Рассела Саймы, когда он ходил туда и обратно из угла в угол своего офиса, расположенного на втором этаже. В левой руке он держал массивное бронзовое пресс-папье в виде головы льва. Расхаживая от стола к окну и назад, он подбрасывал льва в воздух, и тот с удивительной точностью шлепался ему на ладонь. Двухсотдолларовые ботинки из крокодиловой кожи мягко поскрипывали всякий раз, когда он менял направление движения.

— Как это могло случиться, Леонард? — Его голос напоминал львиное рычание. — Моя репутация у Мендеса теперь подмочена. Да, подмочена. Ты слышишь меня?

У Леонарда, который понуро стоял возле стеклянного бара, голова опустилась еще ниже.