— Она позвонила?

— Ну… да.

— Гм… И на какой самолет мне лучше брать билеты?

— На утренний рейс.

В тот вечер за ужином Кэтрин заговорила с сыном о поездке в Нью-Йорк на несколько дней. Она также позвонила Джеймсу с Элли и объяснила ситуацию, не вдаваясь в детали. Никто не возражал, включая хирурга, который, к ее удивлению, без вопросов вновь принял к себе Зака. И даже спросил, не может ли он чем-то помочь ей.

Зак также хотел как-то содействовать. Когда Кэтрин везла его в школу на следующее утро, он внимательно слушал, почему ей надо попасть в Нью-Йорк и в чем суть судебного иска, а потом спросил, не нуждается ли она в деньгах. Оказывается, он накопил несколько сотен долларов. Кэтрин чуть не заплакала и сдержалась лишь благодаря присутствию сына, не желая расстраивать его. Подъехав к школе, она поцеловала его на прощание и пообещала звонить каждый день. Потом, прежде чем завести мотор, сидела некоторое время за рулем, глядя на удаляющегося младшенького.

Он уже такой большой, почти мужчина, думала она со слезами на глазах.

По дороге в аэропорт Кэтрин размышляла о своем разговоре с Дилани, испытывая радостное и давно забытое чувство. Надежда, что все обернется к лучшему, росла и крепла в ее душе.

Отец Кэтрин как-то заметил, что люди живут надеждой. В то время она не обратила внимания на эти слова. Оказывается, папа был умнее, чем она считала.

Кэтрин шла по главному вестибюлю аэропорта Ла-Гуардиа туда, где ждал ее Дилани. Он был одет в синюю оксфордскую рубашку с красно-коричневым галстуком, коричневые брюки и твидовый пиджак.

— Сегодня ты похож на профессора права, — проговорила она, целуя его.

— А ты выглядишь просто чудесно.

Она прижала лицо к его плечу, вдыхая запах, который привыкла ассоциировать с ним. Они обнялись и замерли.

— Рада тебя видеть, — прошептала Кэтрин.

В пункте выдачи багажа они ждали вещи вместе с другими пассажирами рейса. Ее чемодан прибыл через пятнадцать минут.

— Нам придется взять такси, — заявил Дилани. — Сегодня я уступил свой автомобиль другу.

— Отлично.

Он отдал чемодан водителю, который положил его в багажник, и подождал, пока Кэтрин сядет в машину. Коротко переговорил с таксистом относительно маршрута. Дилани предлагал ему ехать через Квинсборский мост, однако тот настаивал, что через Триборский будет быстрее. Они спорили несколько минут, пока водитель не понял, что ему не победить, и не сдался.

— Триборский мост более живописный, — объяснил Дилани, когда они выехали на шоссе Гранд-Сентрал-паркуэй. — К сожалению, проездная плата там на восемь долларов больше, не считая пошлины. Старая игра.

Наступило краткое молчание.

— Я действительно рад видеть тебя, Кэт.

— Я тоже, — ответила она, прижимаясь к нему.

— Давай оставим твои вещи у меня и отправимся к Либби. Я звонил ей вчера вечером, и она готова нас принять.

— Как она поживает?

Дилани неопределенно махнул рукой.

— Ну да, понятно, — сказала Кэтрин.

— Я хочу расспросить ее об открытии Эллиса. Согласен с тобой, что все эти происшествия как-то взаимосвязаны. Проблема в том, что я не знаю, как и почему. Возможно, вдвоем нам будет легче разгадать тайну.

— Ты узнал, кто владеет судном «Звезда Мэри»? — спросила Кэтрин.

— Пока нет. Оно зарегистрировано в Либерии. Мы послали несколько запросов, однако еще не получили на них ответов. У Кансини также нет никакой новой информации.

— Каким образом вам удалось получить сведения о команде корабля?

— Кардуэл прислал нам факсом список личного состава. То есть мне и моим друзьям из полиции.

— Понятно.

Во время поездки на такси они опробовали несколько теорий относительно того, почему кто-то захотел потопить «Мажестик», а потом покушался на жизнь Кэтрин. Ни одна из них не казалась многообещающей. Они, как и две недели назад, пребывали в полной темноте. На мосту Кэтрин посмотрела на кружащиеся внизу серые воды Ист-Ривер. Слева высилось здание Организации Объединенных Наций, а справа стояли четыре дымовых трубы предприятия, которое Кон Эдисон любовно окрестил «Большая Алиса», — одна из основных электростанций города.

Со времени знаменитой нью-йоркской аварии 1965 года, которая оставила пять районов на несколько часов без света, «Большая Алиса» приобрела значимость вехи. Вторым, менее известным событием, или даже серией событий, в зависимости от вашей точки зрения, стала вспышка рождаемости, имевшая место несколько месяцев спустя.

Дом Дилани стал приятным сюрпризом для Кэтрин. Одно из первых больших жилых зданий в Нью-Йорке, «Дакота», задумано в стиле бо-арт, с огромными окнами, выходящими на Центральный парк. Построенное в 1884 году, оно очень облагородило район, который в то время состоял в основном из лачуг и пустырей. Люди считали это место таким удаленным от центра города, что говорили всем желающим переехать туда, что они будут жить в штате Дакота. Название прижилось. С годами дом оброс легендами и даже отметился в «Национальном журнале призраков» благодаря тому, что там несколько раз видели разгуливающее по его коридорам привидение молодого человека. На самом деле в «Дакоте» всего семь этажей, но она кажется гораздо выше из-за ренессансного стиля и остроконечной, покрытой шифером крыши. Мансарды и башенки имеют окна, однако они скорее архитектурные украшения, чем функциональные части здания. Богато украшенная арка, по обе стороны которой находятся вазы и фонари из кованого железа, открывает вход на большой двор. Многие десятилетия дом неоднократно появлялся на снимках в различных изданиях.

— Ты здесь живешь? — спросила Кэтрин, когда такси остановилось.

— Я унаследовал квартиру от тети около двенадцати лет назад.

— Впечатляет.

— О да, — согласился Дилани, слегка смутившись. — У тетушки Мэй водились деньги. В силу неких необъяснимых причин она любила меня и завещала мне квартиру.

Кэтрин осматривала двор и крышу, одобрительно кивая.

— В детстве я проезжала мимо этого дома по дороге в Музей естественной истории. Меня он всегда интересовал. Красавец.

— Пошли внутрь. Там тебя ждет угощение.

Лифт доставил их на четвертый этаж. Дилани открыл дверь, и они очутились в гостиной, которая, по мнению Кэтрин, совершенно не соответствовала имиджу Джона. Она готовилась увидеть типичную мужскую квартиру с минимумом украшений и мебелью, расставленной вдоль стен. Вместо этого ее приятно удивил лежащий на полу восточный ковер и искусно помещенная по углам комнаты вполне традиционная мебель. Окна украшали австрийские шторы, а в дальнем углу стоял антикварный секретер. Спальня Дилани выдержана в изысканном мужском стиле. Здесь стоит кресло, покрытое шкурой тигра, и большая кровать, в которой мог бы спать Эрнест Хемингуэй. Вся мебель очень качественная и вовсе не вульгарная.

Кэтрин не знала, какова будет ее реакция на то, что она проведет ночь в квартире Джона. Хороший признак — она с самого начала чувствует себя здесь вполне комфортно. Радует и то, что Джон ведет себя вполне сдержанно, несмотря на их близость. Он показал Кэтрин спальню для гостей и поинтересовался, где лучше поставить ее чемодан.

— Как насчет твоей комнаты? — спросила она.

Широкая улыбка появилась на его лице.

Несколько минут Кэтрин распаковывала вещи. Выделила место в шкафу для своей одежды, а также на туалетном столике в ванной — для косметики и фена. Покончив с этим, увидела, что Дилани приготовил завтрак — салат для нее и сандвич для себя. Еще один сюрприз.

— Мне очень нравится твоя мебель. У твоей тети отличный вкус, — заметила она, когда они сели за стол.

— О, я все купил сам. Тетя Мэй оставила мне жилплощадь, однако всю обстановку отдала моей сестре.

— Ты купил это сам? — воскликнула Кэтрин и положила вилку. Закрутилась на стуле и стала вновь осматривать квартиру.

— Да.