Наиболее сильное впечатление, за исключением катка, произвел на них трехэтажный торговый центр, оснащенный булыжной мостовой. Казалось, ее перенесли сюда прямо из Французского квартала в Новом Орлеане. Центр находился в середине корабля и имел четыре разных кафе со столами и газовыми фонарями перед ними. У входа в кондитерский магазин стояли два автомата с бесплатным йогуртом, перед которыми уже выстроилась очередь. Пассажиры, располагающие внутренними каютами — таких было крайне мало, — могли обозревать торговый центр и покупателей. В данный момент ни один из магазинов не работал, так как судно все еще находилось в порту. Диапазон торговых точек очень широкий — от «Тиффани» до киосков, продающих лосьоны для загара. Объявление гласило, что они откроются в шесть часов, когда корабль выйдет в международные воды.

В дальнем конце центра находилось сверкающее, ярко освещенное казино. Кэтрин уже не раз посещала подобные заведения, и ей казалось, что они все украшены одним человеком. Пурпурный, желтый и красный цвета присутствовали повсюду наряду с зеркалами и с вездесущими камерами наблюдения, или «глазом в небесах», как их называли профессионалы своего дела. Тут, разумеется, нет ни часов, ни окон. Руководство знает, что чем дольше вы остаетесь здесь, тем больше увеличиваются его шансы.

Надо отдать должное мужу. За время замужества Кэтрин научилась любить блэкджек. Когда они впервые проводили отпуска в Лас-Вегасе, он объяснил, что дилеры и боссы наиболее шовинистически настроенные люди в мире. Они считают женщин совершенно безмозглыми существами, которые не способны правильно играть в очко.

— Дайте ей кучу четвертаков, и пусть она идет к игровым автоматам, за которыми дамы могут сидеть часами, — посоветовал мужу один из менеджеров.

Хирург совершил ошибку, сообщив об этом комментарии жене, обладающей весьма организованным и математическим складом ума. Решив научиться игре, она без проблем усвоила основную стратегию подсчета очков и схему распределения денег. В то время как муж расстраивался, терял контроль и делал все более высокие ставки, чтобы компенсировать проигрыши, Кэтрин вела себя совершенно иначе. За неделю он проиграл одиннадцать тысяч долларов и отказался говорить об этом. Она же выиграла более девяти тысяч и втайне от супруга положила деньги на их совместный счет.

Кэтрин несколько раз посещала Лас-Вегас, а также казино в Пуэрто-Рико, Европе и на Багамах. Во время этих визитов она выиграла столько денег, что смогла купить два автомобиля, антикварный шкаф, диван и несколько картин для их дома. Остальные наличные она положила в банк для своих детей. С самого начала Кэтрин поняла, что надо уходить, как только взят большой куш, и всегда поступала таким образом. Иначе владельцы заведения просто обчистят вас.

Она уже давно не наведывалась в казино, однако по-прежнему испытывала тягу к игре, которая навсегда остается с вами, только стоит ли рисковать вновь? Уж если она и решится сыграть во время путешествия, то только по маленькой.

После двух часов обследования подруги крайне утомились и остановились отдохнуть в библиотеке.

— Никогда не видела ничего подобного, — заявила Кэтрин. — Ребята из офиса рассказывали мне о круизах, но я им не верила, пока не убедилась на собственном опыте.

— Изумительно, — согласилась Бесс, листая путеводитель, который они получили во время регистрации. — Я записала нас обеих на поздний обед. Ты знаешь, что у них здесь еще четыре ресторана, кроме двух основных?

— Нет.

— Мы можем пообедать и пораньше, если твой друг захочет к нам присоединиться, — предложила Бесс.

— Он мне не друг. Я же сказала, что мы просто столкнулись с ним.

— Ну конечно, Кэт. Ты случайно встретилась с коллегой-адвокатом, который оказался холостяком. Как-то подозрительно.

— Ты невыносима. Он преподает в колледже имени Джона Джея.

Бесс выпятила нижнюю губу:

— Еще один профессор? Думаешь, он тоже со странностями?

— Если это так, то пусть порет тебя. Как мы оденемся сегодня вечером?

Бесс посмотрела в брошюру:

— Здесь сказано, что одежда должна быть повседневной.

Кэтрин хотела задать следующий вопрос, но в это время в громкоговорителе раздался голос директора круиза.

Он объявил, что лайнер отплывает, и пригласил всех на палубу для прощания с Майами. Глупо прощаться с городом, тем не менее Кэтрин и Бесс отправились наверх.

Люди стояли вдоль перил и смотрели, как земля удаляется от них. На берегу родители с детьми на плечах махали огромному белому кораблю, который медленно двигался мимо них в сторону Атлантического океана. Раздался прощальный гудок, и вскоре тот отрезок земли, который обозначал границу Майами, начал уменьшаться, пока совсем не исчез из виду. Небо приняло теплый красноватый оттенок, характерный для переходного состояния между днем и вечером, которое фотографы называют «волшебным временем». Настоящая красота. Кэтрин посмотрела в сторону горизонта, глубоко вздохнула и мечтательно уставилась на воду. Подруги пробыли на палубе еще двадцать минут, а затем пошли в свои каюты, договорившись встретиться в восемь тридцать.

Кэтрин пустила воду и бросила в нее несколько шариков для ванны.

«Я лежу в мраморной ванне на просторах Атлантического океана. Какой декаданс».

Она решила послать детям сообщение, как только узнает, где расположен бизнес-центр, затем откинула голову назад и погрузилась в ванну, полностью расслабляясь. Через несколько минут Кэтрин перешла к внутреннему созерцанию.

Ей нравилось быть адвокатом. Работа, с которой она отлично справлялась. С каждым делом она открывала для себя что-то новое. Разумеется, не обходилось и без повторов. Те же спорные вопросы по поводу того, кто должен платить или не платить алименты и в размере каких сумм, возникали постоянно, однако факты оставались уникальными. Несколько лет назад Кэтрин пришла к выводу, что ей не стоит заниматься уголовными делами. Каждый раз в суде ее поражало одно и то же: девяносто процентов людей, увиденных ею там, выглядели так, будто им здесь и место.

«Слава Богу, что он избавил меня от мышиной возни».

Семейные отношения тоже не сахар; многие юристы ненавидят бракоразводные процессы и стараются держаться от них подальше. А вот Кэтрин любила свою работу. Ее прельщали, разумеется, не отвратительные ссоры между супругами, а возможность воссоединения семей. А еще хотелось уберечь детей от последствий разрыва. Кэтрин стала влиятельным судебным адвокатом и нравилась своим клиентам.

Кроме того, бросив вести уголовные дела, она смогла контролировать стрессы, ставшие результатом травмы. Они подрывали ее силы, причиняли боль и влияли на здоровье. Благодаря лекарствам, которые принимала Кэтрин, и тому обстоятельству, что она ушла из государственной коллегии адвокатов, приступы депрессии прекратились. Однако врачи утверждали, что они могут возобновиться в любую минуту. Пока ей везло. Кэтрин провела мочалкой вверх по ноге и посмотрела на руку, на которой отсутствовал один палец.

— Бракованный товар, — произнесла она вполголоса.

Вот как она себя называет. Ричард Дженкс разрушил ее светлый мир и бросил во мглу. Прошли годы, прежде чем она вновь увидела свет и смогла доверять людям. А потом муж вытащил теплый ковер семейной жизни у нее из-под ног. Действовал он иначе, нежели Дженкс, однако результат получился такой же. Кэтрин возвела стену самозащиты, которая стоит до сего дня. Она такая высокая, что через нее и заглянуть нельзя.

Воля к жизни спасла ее от безумного маньяка и поддерживала в течение четырех суток в лесу штата Огайо. Та же воля спасла ее после развода. Дети нуждались в ней. Друзья верили, что тот самый мужчина поджидает ее где-то рядом. Сама она уже почти потеряла надежду. Возможно, круиз пойдет ей на пользу.

Кэтрин еще глубже погрузилась в воду, она больше не хотела думать о плохом. Через несколько минут тепло ванны подействовало, веки отяжелели, ее стало клонить в сон.

На корме корабля двое наблюдают за пенным следом, оставляемым «Мажестиком» на воде. Луна окрашивает его в опаловый цвет. Человек слева — высокий и стройный, со смуглым лицом и пристальным взглядом карих глаз. Его приятель ниже ростом и более крепкого телосложения. Он облокотился о перила и созерцает воду. Его плечи, кажется, вот-вот выскочат из куртки. Спустя некоторое время он отворачивается от океана и смотрит на шведскую стенку, а потом переводит взгляд на людей, прогуливающихся по палубе. Некоторые кивают ему, однако он не отвечает им, совсем не обращая внимания на тех, кто желает ему доброго вечера. Его приятель все еще стоит лицом к воде и, кажется, разговаривает с самим собой, только это не так. От наушника в его ухе за шею ведет проводок, исчезающий затем в спортивной куртке. Несмотря на теплый вечер, эти двое на палубе надели куртки. У худого к лацкану пиджака прикреплен микрофон. Порывы ветра и плеск воды о корпус судна не позволяют слышать, что он говорит, даже если бы кто-то стоял совсем рядом. Его товарищ меняет диспозицию, становясь между ним и прохожими.