Когда Филдинг сообщил Дентону обо всем, что ему удалось выяснить, он окончательно удостоверился в том, что Лейла была кротом, который за последний год приложил немало усилий, чтобы дестабилизировать работу МИ-6, что привело к преждевременной отставке, болезни и скорой смерти Стефана Марчанта. Британцы открыто выступали против ядерной программы Ирана. Хотя правительство Великобритании не разделяло точку зрения США насчет военного вторжения, Филдинг прекрасно знал о том, что МИ-6 финансировала различные иранские партии, а также объединения студентов и блогеров, которые выступали за смену режима в стране.

Они с Дентоном знали, что доказать причастность Лейлы к терактам, повлекшим за собой отставку Марчанта, непросто. На это уйдет немало времени. Во взрывах винили неизвестную террористическую группировку из Южной Индии, имевшую связи с регионом Персидского залива. Однако следы эти были практически утеряны, а установить местоположение этой группировки пока что не удалось. Террористы всегда на два шага опережали МИ-5, и это натолкнуло их на подозрение, что кто-то из спецслужб оказывает им помощь. В МИ-6 должны были изучать все зарубежные контакты, а Лейла, работая в отделе по Персидскому заливу на втором этаже Леголенда, тесно сотрудничала с МИ-5. Теперь все стало предельно ясно.

В неудавшемся теракте на Лондонском марафоне обвиняли выходцев из Южной Индии, хотя перехваченные разговоры ясно указывали на связь с Ираном. Пол Майерс подтвердил эти предположения, именно он обнаружил расшифровки разговоров, которые доказывали связь между иранской разведкой и Лейлой.

— Почему мы не заподозрили ее раньше? — спросил Филдинг.

Он беспокоился за Дентона. В последнее время тот очень много работал и под конец рабочего дня выглядел совершенно разбитым, что было несвойственно ему (Филдинг решил, что постарается убедить его уйти в заслуженный отпуск). К тому же он никогда не позволял себе появляться на работе, предварительно не побрившись.

— Все зависит от того, когда она начала работать на иранскую разведку, если это в действительности так, — сказал Дентон.

— Боюсь, что с самого начала. Я думаю, они вышли на контакт с ней вскоре после того, как ее мать вернулась в Иран, и незадолго до того, как Лейла отправилась в Форт.

— А что насчет американцев? Они с самого начала знали об этом?

— Нет. Они выяснили, что ее мать вернулась в Иран, всего год назад.

— На год раньше, чем мы.

— Совершенно верно. Как только Спайро стало известно о местонахождении ее матери, он использовал эту информацию, чтобы завербовать ее.

— Но Спайро не знал, что она уже работает на иранцев?

— Нет. Скорее всего, Лейла убедила его, что отъезд матери никоим образом не может ее скомпрометировать. ЦРУ нужен был человек, который мог бы подобраться поближе к шефу МИ-6. Трудно представить себе более подходящего человека, чем любовница сына шефа разведки? Лейла согласилась работать на них. Она не могла поверить в свою удачу. Это была ее страховка на случай, если в МИ-6 начнут искать кротов.

Филдинг взял хлебец и намазал его сыром. Он жестом пригласил Дентона позавтракать с ним, но тот отказался. Дентон предпочитал сэндвичи с колбасой из столовой.

— Лейла была очень умна, Ян, — продолжал Филдинг. — Она знала, что если ее деятельность начнут расследовать, то все поверят в то, что она работала на американцев. Почему она оказалась рядом с американским послом среди тридцати пяти тысяч бегущих? Да потому что она работала на ЦРУ и опасалась возможного теракта. Она подставила Марчанта во время марафона, отдав ему его же собственный служебный телефон. Возможно, она делала это по поручению ЦРУ, которое всегда питало особую антипатию к Марчантам.

Другими словами, соглашаясь шпионить на американцев, Лейла получала оперативное прикрытие для своей настоящей работы: она была агентом Ирана. В глубине души Филдинг восхищался ее профессиональной смелостью. Инструкторы в Форте постоянно говорили о том, как важна для разведчика хорошая легенда. Вероятно, Лейла внимательно слушала их.

Но больше всего его удивляло, почему она продолжала так преданно работать на иранцев. Если она так сильно переживала за безопасность матери, почему не попросила американцев защитить ее, когда им стало известно, что она живет в Иране? Они согласились оплачивать ее лечение в частной больнице, так почему же она не сообщила им, что иранская разведка грозилась убить ее? Возможно, она слишком сильно увязла в этой истории, однако Филдинг чувствовал, что существовала и другая причина.

— Но мы до сих пор не знаем, почему она воспрепятствовала теракту в Лондоне, — сказал Дентон, прерывая размышления Филдинга.

— Не знаем, — отозвался Филдинг, взяв в руки распечатку первого разговора между Лейлой и ее матерью, который состоялся вечером после марафона, и передал ее Дентону. Часть диалога была выделена зеленым маркером.

— Вы видите, мать Лейлы явно говорит о том, что их семью в чем-то обвиняют, — сказал Филдинг, наблюдая за тем, как Дентон читает диалог. — Когда в Тегеране стало известно, что смертник не взорвал свой пояс, агенты иранской разведки ворвались в дом матери Лейлы и избили ее любимого повара. Если между Лейлой и иранцами в действительности существовала договоренность, то совершенно очевидно, что она нарушила ее, предотвратив взрыв.

— Возможно, она поступила так из-за Марчанта? — спросил Дентон, возвращая расшифровку. — Она не хотела, чтобы ее любовник погиб?

Филдинг надеялся, что так оно и было. Это доказывало, что у Лейлы есть слабости — главная добыча для шпионов.

— Возможно, ее отношения с Марчантом что-то да значили для нее. Я не знаю. А может быть, она почему-то решила, что взрыв уничтожит ее прикрытие. В любом случае Лейла была выгодна иранцам не только потому, что работала на Ми-6, но и потому, что сотрудничала с ЦРУ. Иными словами, она была ценным агентом и заслужила, чтобы ей дали еще один шанс. И она отлично знает, что не может подвести их во второй раз. Мы должны немедленно вылететь в Дели.

Но прежде чем Филдинг успел взять свой пиджак, за дверью послышалась какая-то возня. Он услышал, как Отто выругался — на этот раз он использовал современные бранные словечки, — затем дверь распахнулась. На пороге стояла Харриет Армстронг. Рядом с ней был сэр Дэвид Чедвик.

— Мы должны поговорить о Дэниеле Марчанте, — сказал Чедвик.

Марчант стоял в тени палатки, в которой продавали сладко пахнущие ветки жасмина, и наблюдал за группой храмовых рабочих, идущих вдоль дороги с обнаженными торсами. Их движения были возбужденными, даже немного развязными, у них были бритые головы и загорелые тела, обернутые в тонкие хлопковые лунги. Пройдя по улице, они свернули к главному входу в храм Махабелешвар — религиозный центр Гокарны. С противоположной стороны к входу подошла молодая пара белых туристов. Сверху на них также почти ничего не было, не считая оранжевого топа от бикини на девушке и расстегнутого жилета на мужчине. Оба выглядели так, словно накачались наркотиками.

Прежде Марчант уже прошелся по двору храма, где вместе с индуистскими пилигримами спокойно разгуливали коровы. Он снял сандалии, оставил их под вывеской «Вход в обуви запрещен» и стал наблюдать за тем, как люди входят в святилище, находившееся в центре храмового комплекса. Внутри горели свечи, священнослужитель у входа спрашивал у белых людей, принимали ли они ванну. Марчант почувствовал запах, исходивший от его одежды, и понял, что вопрос этот задавался неспроста.

Суджит — мужчина, ехавший вместе с ним всю дорогу до Гокарны, — рассказывал ему, как город получил свое название. Согласно одной легенде, это случилось потому, что однажды бог Шива появился здесь из уха коровы. По другой легенде, в городе жили два брата, Гокарна и Дхундхакари. Гокарна, рожденный из уха коровы, стал отшельником и бродил по всему миру, а Дхундхакари стал отъявленным бандитом. Марчант с большим удовольствием пообщался с Суджитом, который работал журналистом в Мумбае, а в Гокарну ехал к своей семье, и старался не задавать слишком много вопросов. Большую часть пути он притворялся спящим, пытаясь осмыслить все, что случилось с ним во время этого путешествия в поезде.