Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— У меня были на то основания, учитывая, что Лейла работала на них.

— Дэниель в любой момент мог нажать на кнопку и подорвать посла. Неужели вы думаете, что американцы рискнули бы пойти на это?

Филдинг ничего не ответил. Ему было почти что жаль Армстронг за ее нелепое преклонение перед американцами, и Спайро в частности. В свое время в ФБР совершили большую ошибку. Во время прошлого визита в Нью-Йорк ей подарили куртку и бейсболку с логотипом ФБР. Она даже надела их и позировала для фотографий. В британском правительстве, привыкшем к строгому внешнему виду своих сотрудников, это фото вызвало настоящий культурный шок.

— Маркус, боюсь, для Дэниеля ситуация складывается не лучшим образом, — сказал Чедвик. — Я уже связался с кабинетом премьер-министра. Мы должны объединить наши усилия с американцами. Офицер МИ-6 едва не убил одного из самых талантливых американских послов, это может осложнить наши и без того непростые отношения с ними.

— Но все же он не убил его.

Эти слова были сказаны практически в пустоту. Филдинг слишком часто повторял эту фразу. Он встал и прошелся по комнате, стараясь не смотреть в глаза Чедвику и Армстронг. У него заболела поясница. Эта игра начала порядком надоедать ему.

— Мы все знаем, что американцы не скрывают своего подозрительного отношения к МИ-6, — сказал Чедвик. — Но, Маркус, мы не можем их в этом винить. Они давно сотрудничают с Лейлой. Однако она отклонилась от курса, когда, узнав о смертнике, предупредила МИ-5. Лейла не знала, участвовал ли Марчант в этом деле, но она не могла рисковать, тем более что американцы дали ей четкие инструкции.

— Мы не знаем, почему Марчант изменил решение, — сказала Армстронг, — возможно, все дело было в присутствии Лейлы. В таком случае мы должны благодарить американцев, которые первыми заподозрили Марчанта и решили проследить за ним.

— Вы думаете, что Лейла отговорила его совершать теракт? — спросил Филдинг. Теперь он стоял у окна, повернувшись спиной к Армстронг и Чедвику. Больше всего ему хотелось перенестись на другой берег Темзы и оказаться в галерее Тейт, пока туда не начали пускать посетителей. Дежурный менеджер часто открывал для него галерею, позволяя ему гулять по тускло освещенным залам прерафаэлитов. [22]

— Да, но не в прямом смысле слова, — сказала Армстронг. — Она и понятия не имела о том, что он собирается сделать. Но мы считаем, что ее присутствие повлияло на Марчанта.

— И она бежала рядом с ним, потому что ее завербовали американцы, а вовсе не потому, что испытывала к нему искренние чувства, которые не были секретом ни для кого в МИ-6 еще со времени их обучения в Форте, не так ли?

— Вы до сих пор романтизируете Марчанта? — спросила Армстронг, ее раздражало то, что приходилось обращаться к спине Филдинга. — Сын шефа разведки, блестящий офицер спецслужб совершает героический поступок, спасая посла Америки в Лондоне от террориста-смертника. А как насчет сына предателя, который пошел по стопам своего отца и едва не устроил кровавую бойню в центре столицы?

Филдинг повернулся к ним лицом, его высокая фигура вырисовывалась на фоне окна.

— Я думаю, мы должны благодарить Бога за то, что они любили друг друга. — Он сделал паузу. — И мне кажется, что мы с самого начала шли не тем путем. Взрыву помешала не любовь Дэниеля к Лейле, а любовь Лейлы к Дэниелю. Это она изменила свое решение.

— Мы уже обсуждали это прежде, Маркус. Американцы не собирались подставлять его.

— Знаю. Потому что Лейла работает не на американцев. — Он подошел к своему месту, взял листы с расшифровкой телефонных разговоров и бросил их на стол между Чедвиком и Армстронг. — Она работала на иранцев.

Глава 39

Марчант слышал, как тихо шуршат ожерелья на шее коров. Они были сделаны из ракушек, нанизанных на грубые шнурки. Небольшое стадо проходило мимо кафе «Намасте», коровы медленно брели по извилистой дороге к каменному мысу, поднимавшемуся над пляжем и уходящему в Аравийское море. Кафе располагалось посередине пляжа, почти в самом центре символа Ом. Рикша высадил Марчанта на вершине холма, и он обратил внимание на необычную форму пляжа.

Теперь он любовался закатом, держа в одной руке бутылку пива «Кингфишер», а в другой — кальян, и думал о том, как замечательно было бы провести здесь всю свою жизнь. Пластиковый стул, на котором он сидел, сильно накренился вбок, а его ножки увязли в песке, поэтому Марчанту приходилось выгибать шею, чтобы рассмотреть линию горизонта вдали. У скал в дальнем конце пляжа неподвижно стояли две человеческие фигуры, они смотрели на море, а их тела, застывшие в позах йоги, вырисовывались на фоне красноватого неба. Неподалеку от них около деревянного каноэ сидели и штопали свои сети рыбаки. Он подумал, что Монику наверняка это место устроило бы во всех отношениях: и для отдыха, и для ее работы под прикрытием. А Лейла непременно сказала бы, что этим белым бездельникам нужно вернуться домой и найти себе работу.

Он уже почти смирился с тем, что Лейла, скорее всего, помогала американцам и вместо того, чтобы поддержать его, случайно сказала им нечто такое, что заставило американцев подозревать его в попытке убийства Мунро. Они не доверяли его отцу и вполне закономерно заподозрили сына. Но неужели Лейла не понимала, что делает? Марчант надеялся, что Салим Дхар поможет ему найти ответы на мучившие его вопросы.

Остальные путешественники прохлаждались за столиками в кафе, тихо беседовали, курили кальян и рассматривали окрестности. Марчант смог определить, что двое из них были шведами, двое — израильтянами, а еще один — из Южной Африки. Израильская пара, как он понял, только что окончила свою обязательную службу в армии (для мужчин она составляла три года, для женщин — двадцать один месяц). Прямо за кафе стояли маленькие кабинки, внутри которых, прямо на песке, лежали матрасы в два дюйма толщиной. Марчант арендовал одну из них за пятьдесят рупий в сутки, а вскоре заплатил еще тридцать за москитную сетку, когда его начали покусывать насекомые.

— Раньше здесь было спокойнее, — сказал Шанкар — владелец бара. Он принес Марчанту еще пива.

Марчант пока еще не спросил о Салиме, а израильская пара вызвала его подозрения: они время от времени поглядывали в его сторону, а у мужчины из кармана шорт торчал большой мобильный телефон.

— Теперь сюда приезжает слишком много туристов из Индии. Обычно они выбираются на выходные, чтобы поглазеть на хиппи. Скоро здесь будет как в Гоа.

— Хорошее пиво, — сказал Марчант, рассматривая этикетку, которая совсем не изменилась со времени его прошлого путешествия. «Волнующая прохлада». — Трудно было получить лицензию на продажу спиртного?

— Я дал полицейскому четыре тысячи рупий, и мне разрешили продавать пиво на пляже. А вы откуда?

— Из Ирландии.

— Я как-то раз пробовал ирландское пиво. «Гиннесс».

— И как?

Шанкар самодовольно покачал головой, но Марчант заметил, что он смотрит в другую сторону. Марчант проследил за его взглядом — в дальнем конце пляжа, примерно в трехстах ярдах от них, находилось еще одно небольшое кафе. Внимание Шанкара привлекло какое-то мельтешение возле него. Марчант повернулся, чтобы лучше рассмотреть, что там случилось.

— Опять поборы, — сказал Шанкар.

Марчант уставился на заходящее солнце, заслонив ладонью глаза. Он не заметил ничего необычного.

— Они не захотели платить?

— Возможно. Обычно они приходят в начале сезона.

— Кто они? Полиция?

Затем Марчант увидел, о ком говорил хозяин кафе. Полицейских было не меньше десяти человек, впереди шел мужчина в шляпе с козырьком и бамбуковой палкой в руках.

— Не волнуйтесь, они мои друзья.

Но Марчант почувствовал тревогу в голосе Шанкара. Он не спеша встал и направился в свою кабинку, находившуюся за кафе. Багажа он с собой не взял, поэтому там было пусто. Он вытащил из кошелька, который был привязан к его ноге, полиэтиленовый пакет и проверил сохранность денег и паспорта. Затем он вышел и направился в тень кокосовых пальм, между стволами которых были натянуты гамаки. Там он выкопал в песке ямку и спрятал свои деньги и документы. Он постарался запомнить место тайника и посмотрел на группу полицейских. Они остановились у другого маленького кафе, располагавшегося между «Намасте» и заведением в конце пляжа.

вернуться

22

Прерафаэлиты — направление в английской живописи второй половины XIX века.

49
{"b":"143265","o":1}