— Харриет? — спросил Чедвик, обращаясь к ней как к арбитру.

— Мы договорились, что американцы смогут побеседовать с Марчантом, — сказала она.

— Побеседовать, а не пытаться утопить его, — уточнил Филдинг. — И кажется, мы договаривались, что эта беседа должна была состояться на территории Великобритании.

Последнее замечание Филдинг адресовал Чедвику, но тот не обратил внимания на брошенный Филдингом многозначительный взгляд.

— Да ладно вам, Маркус, — сказал Чедвик и нервно улыбнулся так, что на его бледном лице образовались складки. — У нас здесь столько поляков, что, думаю, он и не заметил разницы.

Харриет улыбнулась в ответ, но Филдинг лишь посмотрел в окно на здание правительства и на пустой автобус, который шел по Трафальгарской площади. У него не было времени отвечать на плоские шутки по поводу эмигрантов. И у него не было времени разбираться с Чедвиком, который сидел за своим огромным столом, как ребенок, тайком пробравшийся в кабинет директора школы.

— И где же он теперь? — спросил его Филдинг.

— Я надеялся, что вы расскажете нам об этом.

— Я хочу, чтобы наш офицер вернулся живым. Это условие входило в нашу сделку.

— Но если не вы, то кто же знает о местонахождении Марчанта? — Чедвик повернулся к Армстронг.

— Сегодня днем Спайро вылетел в Варшаву. Американцы считают, что он все еще в Польше.

— Он потерял его, но все еще надеется вернуть, — сказал Филдинг, поднимаясь со своего места. — Я попросил варшавскую резидентуру заняться его поисками.

— Прентис, — холодно бросила Армстронг.

— Вы знаете его? — спросил Филдинг, он уже стоял у двери, держа папку под мышкой.

— Я слышала о его репутации.

— И тем не менее он один из лучших наших специалистов.

— А что будет, если Марчанта найдут? — спросил Чедвик. Он тоже встал, чувствуя, что обстановка в комнате начинает накаляться.

— Тогда наступит наша очередь расспросить его о Дхаре, — ответила Армстронг.

Филдинг открыл дверь, собираясь уйти.

— Постарайтесь не упустить его снова, — сказал Чедвик. — Если мы потеряем его во второй раз, это будет в высшей степени беспечно с нашей стороны. Спасибо вам, Маркус.

Филдинг закрыл дверь, оставив Армстронг наедине с Чедвиком.

— Я не хотел бы, чтобы ваши с ним разногласия отразились на моей работе, Харриет, — заметил Чедвик. Он по-прежнему стоял.

— Спайро был вне себя от злости.

— Не сомневаюсь. Но, признаться, я не удивлен, что МИ-6 преследует свой интерес в этом деле. Так всегда было. Вы думаете, что этот Хьюго Прентис покрывает его?

— Вполне возможно. Мы могли бы наказать Прентиса за нарушение служебных полномочий. У него и раньше были неприятности со Спайро. Нашему агентству давно стоило избавиться от него.

— Я поговорю со Спайро. — Чедвик замолчал и стал бессмысленно перебирать лежавшие на столе бумаги. — Мы должны задержать его, Харриет. Американцы хотят вернуть его.

Филдинг встретил Яна Дентона в приемной около своего кабинета, в руках у него была папка. Он тихо общался с секретаршами Филдинга. У шефа МИ-6 было три секретаря: личный ассистент, секретарь по письмам и референт. Энн Норманн работала секретарем у четырех предыдущих шефов разведки, и все они ценили ее за умение вести телефонные переговоры — она всегда говорила кратко и по существу. Это было особенно важно, когда приходилось отвечать на неприятные звонки из правительства. После истории со Стефаном Марчантом она хотела уволиться, но Филдинг пригласил ее на обед в «Бентли» и уговорил остаться. Эту суровую старую деву можно было бы назвать воплощением синего чулка, если бы не ее привычка носить красные колготки, которые она обычно надевала с красными туфельками. У Филдинга часто возникало желание спросить ее, почему она так одевается, но теперь, после встречи с Армстронг и Чедвиком, у него не было настроения делать это.

— Пойдемте, — сказал он, проходя в свой кабинет. Дентон закрыл за ним дверь. — Какие у вас новости?

— Марчантом сейчас занимается польское агентство разведки, — сказал Дентон еще тише, чем обычно.

— А что с американцами?

— Спайро готов перевернуть всю Варшаву вверх дном. Но Прентис сказал, что они все равно не отыщут его.

Филдинг на мгновение заколебался.

— А как насчет Салима Дхара? Вы узнали что-нибудь новое?

Дентон вытащил стопку бумаг из папки, которую держал в руке. Он, как и Филдинг, был сторонником порядка во всем и всегда раскладывал листы по тонким пластиковым файлам. Он передал верхний файл Филдингу с уверенностью человека, знающего, что он хорошо выполнил свою работу. Это была распечатка старой выписки с банковского счета.

— У отца Дхара в Дели был открыт банковский счет, — сказал Дентон. — На этот депозит американское посольство выплачивало ему зарплату.

— А это что? — спросил Филдинг, указывая на другой платеж, обведенный красной шариковой ручкой.

— Управляющий филиалом в Дели сказал, что он получал регулярные платежи от родственников из Южной Индии. Оплата осуществлялась в рупиях из государственного банка «Траванкор» из Коттаяма. По современному курсу получается примерно сто фунтов в месяц.

— Неплохо для административного служащего. Обычно люди, работающие в Дели, посылают деньги своим семьям на юге, но не получают их. Кто мог ему платить?

Дентон на мгновение замолчал, понимая, что его слова могут не понравиться шефу:

— Мы проследили, откуда поступает этот платеж.

— И? — Филдинг посмотрел на него с раздражением.

— Платеж осуществлялся с Каймановых островов, с одного из старых офшорных счетов нашей службы.

— Боже, — проговорил Филдинг, бросая бумагу на стол.

— В 1980 году его открыл Стефан Марчант. — Дентон вытащил другой файл, в котором содержалась бледная ксерокопия какого-то документа, и передал его Филдингу, надеясь, что тот отвлечется и не будет так сердиться на него. — Мы нашли это в служебных документах бывшего шефа разведки. Похоже, что первый платеж поступил вскоре после того, как отец Дхара был уволен из Британской верховной комиссии. В связи с увольнением даже проводились небольшие дисциплинарные слушания, и Марчант был в числе тех, кто давал показания. Он сильно переживал по этому поводу и считал, что с этим человеком поступили очень некрасиво.

— Так сильно переживал, что сам назначил ему пенсию. — Филдинг пододвинул свое кресло к большому эркеру, откуда открывался вид на Темзу и Британскую галерею. Дентон по-прежнему стоял. — Пока нам это ничего не дает. Мелкий служащий в администрации комиссии, я не сомневаюсь, что он был прекрасным и достойным человеком, но не думаю, что он представлял какой-то интерес для разведки. У нас есть какие-нибудь сведения о нем?

— Пока мы ничего не нашли. Интересно то, что этот платеж практически покрывал разницу между его старой британской зарплатой и новой, более низкой, в американском посольстве.

— Благородный поступок. Только вот у Марчанта не было полномочий, которые позволяли бы ему сделать нечто подобное. Даже в то время.

— Наши аудиторы даже не обратили на это внимания.

— Он всегда знал, как вести себя с бухгалтерами. Выплаты продолжаются?

— Нет. Они прекратились в 2001 году.

— Почему именно тогда?

Дентон покачал головой:

— Я пока не знаю. Но вот еще. Мы нашли второй платеж, который осуществлялся по инициативе Марчанта вскоре после того, как он покинул Индию. Он платил пятьдесят фунтов в месяц с того же счета своему водителю, Рамачандрану Наиру.

— И мы по-прежнему платим ему?

— Похоже что да.

— Господи, неудивительно, что мы все время выходим за рамки бюджета. Делайте все, что считаете нужным, Ян. Но я должен знать, почему Марчант платил отцу Дхара. Какую услугу он ему оказал?

Хасан был единственным агентом Лейлы, с которым она спала. Она не была склонна к подобному поведению, но Хасан был, по крайней мере, молод и красив. Большинство агентов работали за деньги, однако Хасан стал исключением с тех пор, как предоставил ей информацию, которая помогла предотвратить захват пассажирского самолета в Хитроу. После этого он озвучил свою цену. Хасан предпочитал грязный секс чистой наличности.