Роскани, как обычно в такую жару, спал голый. Когда зазвонил телефон, он взглянул на жену, нажал кнопку удержания звонка и накинул легкий халат. Через несколько секунд он снял трубку в своем кабинете, одновременно щелкнув выключателем настольной лампы.

В Пескаре, в складском сарайчике за домом, где находилась автотранспортная компания «Скорой помощи», обнаружили трупы мужчины средних лет — владельца компании — и его жены. Люди были застрелены. Прежде чем их отыскали встревоженные родственники, они пролежали там не менее тридцати шести часов. Местные следователи поначалу решили, что имеют дело с самоубийством, но, допросив родных и друзей, отказались от этой мысли. И, приняв во внимание маловероятную, но все же возможную версию о том, что это убийство может быть как-то связано с идущим в стране поиском опасных преступников, сочли нужным поставить в известность римскую Gruppo Cardinale.

Роскани неторопливо прошелся по месту преступления — хозяйственной кладовой во дворе дома, где располагалась компания «Servizio Ambulanza». Этторе Капуто и его жена прожили в браке тридцать два года и имели шестерых детей. В полиции Пескары ему сказали, что они постоянно ссорились по поводу и без повода. Свары всегда были яростными и громогласными. Но никто и никогда не видел, чтобы кто-то из супругов ударил другого. И к тому же у Этторе Капуто не было оружия. Никогда не было.

Сначала была застрелена синьора Капуто. Одним точным выстрелом. А затем ее муж, по всей видимости, нацелил оружие на себя, так, во всяком случае, следовало из проведенного наскоро анализа отпечатков пальцев. Оружие оказалось двухзарядным сорокачетырехдюймовым «магнумом-дерринджером». Крошечный пистолет, но с большой убойной силой. О таком оружии мало кто знает, не считая, конечно, увлеченных коллекционеров и знатоков огнестрельного оружия.

Роскани покачал головой. Почему именно «дерринджер»? Тот, кто пользуется двухзарядным пистолетом, полностью лишает себя права на промах или осечку. Единственное его достоинство — размер, потому что его легко прятать. Отступив в сторону, Роскани кивнул криминалистов, та вошла и убрала пистолет в пластиковый пакет. Затем он повернулся, вышел из сарая и через автостоянку направился в помещение фирмы. На улице, несмотря на ранний час и кромешную тьму, возле выставленного полицией ограждения уже собирались любопытные.

Роскани вернулся мыслями к вчерашнему вечеру и к тому, что он и его помощники узнали, объезжая поодиночке больницы в окрестностях Рима. А узнали они лишь то, что его догадка, похоже, была верной. Действительно, в автобусе мог оказаться незарегистрированный двадцать пятый пассажир. Который в начавшейся суматохе скрылся, например ушел, или его увезли на машине, или — Роскани взглянул на рекламный календарь, висевший на стене офиса, — скажем, на частной «скорой помощи».

В офисе его поджидали Кастеллетти и Скала. Оба курили, но, как только увидели Роскани, поспешно погасили сигареты.

— Снова отпечатки пальцев, — сказал Роскани, демонстративно помахав рукой, чтобы разогнать табачный дым. — Отпечатки пальцев испанца на винтовке убийцы. Отпечатки пальцев Гарри Аддисона на пистолете, из которого убили Пио. А теперь отпечатки пальцев человека, который никогда не приобретал оружия — во всяком случае, легальными путями, — говорят о том, что он убил жену и сам застрелился. И каждый раз отпечатки совершенно недвусмысленно свидетельствуют о том, кто был убийцей. Допустим, что в случае с кардиналом-викарием нам известно, что это не так. А как насчет остальных? Что, если убийства совершал кто-то третий, который потом принимал меры для того, чтобы на оружии оставались чьи-то отпечатки пальцев? Каждый раз — один и тот же. Он, или она, или даже они убили кардинала-викария. Убили Пио. И поработали здесь, в «скорой помощи».

— Священник? — спросил Кастеллетти.

— Не исключено, что наш третий — совсем другой. — Роскани задумчиво вынул из кармана жевательную резинку, развернул ее и сунул в рот. — Что, если священник сильно пострадал и его перевезли на частной «скорой» из больницы возле Рима в Пескару…

— А третий об этом узнал и явился сюда, чтобы его отыскать, — негромко закончил Скала.

Роскани посмотрел на Скалу, затем аккуратно сложил обертку от жевательной резинки и сунул ее в карман.

— Почему бы и нет?

— Если принять это за версию, то возможно, что Гарри Аддисон не убивал Пио…

Продолжая медленно пережевывать резинку, Роскани прошелся по комнате. Обвел взглядом пол, потолок. Посмотрел через окно на поднимающийся над Адриатическим морем огненный шар солнца. Потом повернулся к своим помощникам.

— Может, и так…

— Ispettore capo…

Детективы оглянулись на следователя из пескарской полиции. Несмотря на ранний час, он уже обливался потом от жары.

— У меня для вас есть кое-что еще. Главный судмедэксперт только что закончил вскрытие женщины, сгоревшей во время пожара в своей квартире прошлой ночью…

Роскани уже знал ответ.

— Она погибла не от огня.

— Так точно, сэр. Она была убита.

Гарри, опустив голову, бездумно брел в сторону Колизея, не обращая внимания на машины, несущиеся рядом с ним по проезжей части виа деи Фори Империали. Сейчас пребывание в движении представлялось ему самым главным на свете. Единственным способом сохранить хотя бы жалкие остатки здравомыслия. Автомобили, автобусы, мотороллеры взревывали и проносились мимо. Человечество мчалось по своим личным делам, сосредоточив в неведении свои мысли и чувства на начавшемся дне — точно так же, как поступал и он сам каждое утро, вплоть до прибытия в Рим. Такой образ жизни был привычным и удобным, как старые разношенные туфли.

Подъем в шесть часов, часовая зарядка в специальной спорткомнате рядом со спальней, душ, встреча за завтраком с клиентом или потенциальным клиентом, а потом — в офис, сотовый телефон всегда на расстоянии вытянутой руки, даже в душе. Точно так же, как и сейчас. Сотовый телефон при нем, лежит в кармане. Только сейчас не так. Все не так. Сотовый телефон есть, но он не осмеливается воспользоваться им. Звонок могут засечь, его местонахождение в мгновение ока определят по координатам ретранслятора сети, и, прежде чем он успеет что-то понять, вокруг него сомкнётся кольцо полицейских.

Неожиданно для себя он заметил, что перешел с яркого солнечного света чуть ли не в полумрак. Поднял голову и обнаружил, что стоит в тени Колизея. Сразу же его глаза уловили движение там, где тень была самой густой, и он остановился. Возле колонны античной арки стояла женщина в пестром одеянии и смотрела на него. Почти сразу же рядом с ней возникла другая. И третья, с ребенком на руках. Цыганки.

Обернувшись, он увидел еще нескольких. Его окружали восемь, а то и десять цыганок. И они неторопливо приближались. Поодиночке, по две, по три. Одни женщины, причем у большинства на руках были дети. Гарри быстро оглянулся на улицу. Там не было никого. Ни прохожих. Ни туристов. Ни единой души.

Внезапный рывок за штаны заставил его опустить взгляд. Пожилая женщина задрала его штанину и разглядывала туфли. Отдернув ногу, он отшатнулся от нее. Это ничего не дало. Он наткнулся на другую женщину. Гораздо моложе. С широкой улыбкой, выдававшей отсутствие передних зубов. Одну руку она протянула за подаянием, а второй ощупывала материал пиджака. То, что они имели дело со священником, очевидно, ничего для них не значило. В следующее мгновение ему ощутимо надавили на спину, а чья-то рука полезла за пазуху с очевидным намерением извлечь бумажник.

Резким движением он вывернулся, выбросил руку и, вцепившись в первый же подвернувшийся клок цветастой материи, подтянул к себе отчаянно завизжавшую молодую женщину. Остальные испуганно отшатнулись, не зная от неожиданности, как поступить. А женщина, которую он держал, отчаянно вырывалась и вопила так, будто ее убивали. Гарри рывком подтянул ее вплотную к себе. Так, что их лица разделяли считанные дюймы.