И эта мысль породила другую, еще более пугающую — что отец Дэниел жив не из-за благоприятного для него стечения обстоятельств, а потому, что ему покровительствуют эти духи, приславшие ему на помощь брата. Они — сама смерть и нацелились на него, на Палестрину. И не просто нацелились, как вылетевшая из коробки моль стремится в пламя. Палестрина сам призвал их в свою обитель.

Гарри открыл дверь в кухню и щелкнул выключателем. Подойдя, он проверил зарядные устройства и убедился, что электросеть исправно вливает жизнь в сверхтонкие аккумуляторы сотовых телефонов. Телефонов было два — тот, который Гарри получил от Адрианны, и еще один, оказавшийся в квартире. Утром им предстояло отправиться в Ватикан; один телефон возьмет Дэнни, а второй будет у Гарри. С их помощью они смогут поддерживать между собой связь, когда отправятся выручать Марчиано. Наверняка Фарелу будет крайне трудно, если не невозможно, засечь их нечастые переговоры среди бесчисленных звонков, которые делают по сотовым телефонам туристы и обслуживающий персонал Ватикана, даже если служба безопасности догадается об их приходе туда.

Удовлетворенный результатами осмотра, Гарри выключил свет и направился в коридор.

— Вам надо поспать.

Елена стояла в двери своей комнаты, расположенной прямо напротив той спальни, которую Гарри делил с братом. Ее волосы были зачесаны назад, а одета она была лишь в легкую ночную рубашку. Дальше по тому же неосвещенному коридору располагалась гостиная, откуда слышался заливистый храп Геркулеса, спавшего на кушетке.

Гарри шагнул к ней.

— Я не хочу, чтобы вы ходили с нами. Мы с Дэнни и Геркулесом сами справимся.

— У Геркулеса свое собственное задание, а отца Дэниела все равно кто-то должен возить в кресле — ведь вы же не сможете находиться одновременно в двух местах.

— Елена… все слишком опасно, слишком непредсказуемо…

Свет падал от лампы, стоявшей возле ее кровати, и просвечивал сквозь тонкую материю ее ночной рубашки, надетой на голое тело. Елена подошла ближе, и Гарри увидел, как порывисто поднимается и опускается ее грудь, чуть прикрытая тонким кружевом.

— Елена, я не хочу, чтобы вы туда шли, — с нажимом произнес Гарри. — Если с вами что-нибудь случится…

Подавшись вперед, Елена ласково прикоснулась пальцами к его губам. И тут же почти непрерывным движением убрала руку и поцеловала его в губы.

— Гарри, у нас есть сегодня, — прошептала она. — Что бы ни случилось потом, сегодня — наше… Люби меня, Гарри…

Дэнни опять посмотрел на часы, лежавшие рядом с ним на тумбочке. Прошло пятнадцать минут. Он сам не понимал, заснул ли на это время. Гарри только что вернулся и лег в кровать. С тех пор как он отправился проверять зарядку телефонов, прошло больше часа. Где он находился и что делал все это время, Дэнни не знал, но догадывался, что брат был у Елены.

Он заметил возникшее между ними притяжение и не сомневался, что рано или поздно сверкнет молния. И то, что она была монахиней, ничего, в общем-то, не значило. Дэнни понял чуть ли не с первого дня, когда Елена явилась в пескарскую больницу, чтобы ухаживать за ним, что она не из тех женщин, которые способны провести всю жизнь в монастырских стенах, погрузившись в религиозное самосовершенствование. Того же, что она влюбится в его брата, он не мог предвидеть даже в самых смелых предположениях, ни при каких обстоятельствах. А уж того, что нынешние обстоятельства — он ухмыльнулся в темноте — окажутся настолько невероятными, ну никак нельзя было предположить. Невероятными и — мимолетное шутливое настроение тут же покинуло его — ужасно, немыслимо трагическими. Перед его мысленным взором возник тот вооруженный пистолетом человек из ассизского автобуса, которого отбросило в сторону взрывом. Он отлично помнил взметнувшееся пламя, душераздирающие крики, зигзаги, которые выписывал автобус. Помнил, как, повинуясь какому-то неясному тогда ему самому импульсу, приподнялся и стал запихивать свои документы в карман пиджака убийцы. Вдруг это видение уступило место другому, и появился Марчиано, говоривший через проволочную сетку исповедальни: «Отпустите мне грехи, святой отец, ибо я грешен…»

Дэнни резко повернулся и уткнулся в подушку, пытаясь выкинуть это воспоминание из головы. Тщетно. Он хранил в своем сердце эту исповедь до последнего слова.

Адрианна вздрогнула от шороха и вскинула голову. Итон вышел из машины, оправил свой светлый летний пиджак и не спеша направился по тротуару в ту сторону, где стояла машина Скалы. Она видела, что он держался чуть в стороне от светового пятна, отбрасываемого уличным фонарем, и все время поглядывал на темный жилой дом, находившийся поодаль. Потом он исчез в темноте. Адрианна скосила глаза на светившийся тусклым оранжевым светом циферблат часов на приборной панели и удивилась, что так долго проспала.

Итон вернулся и шлепнулся на водительское сиденье рядом с Адрианной.

— Скала еще там? — спросила она.

— Сидит в машине, курит…

— В доме света нет?

— Нигде. — Итон наклонил голову и посмотрел на спутницу. — Ты бы поспала еще. Если что-то случится, ты узнаешь.

Адрианна усмехнулась.

— Мне частенько кажется, Джеймс Итон, что я тебя люблю…

— Ты любишь мою должность, а не того человека, который ее занимает. — Итон снова взглянул на дом.

— Человека тоже. Иногда.

Адрианна поплотнее завернулась в свою просторную парусиновую куртку и, подобрав ноги, устроилась на сиденье. Некоторое время она смотрела на Итона, продолжавшего следить за домом, но в конце концов задремала.

— Джеймс Хоули. Американец. Инженер-гидробиолог, — пробормотал Ли Вэнь. Во рту у него пересохло, зато одежда намокла от пота. — Он… он живет в городе Уолнат-Крик, это в Калифорнии. Рецептуру мне дал он. Я… я не знал, для чего она. Я думал… думал, что это новый тест… на токси… токсичность воды…

Через массивный деревянный стол на Ли Вэня смотрел тот же самый человек, который шесть часов назад, в Уси, требовал от него признания. Тот самый человек, который надел на него наручники, доставил военным реактивным самолетом в Пекин, вернее, в ярко освещенное здание из бетонных блоков, находящееся на территории военно-воздушной базы.

— Никакого Джеймса Хоули из Уолнат-Крика в нашей стране нет, — мягким голосом произнес офицер.

— Ну как же нет? Не может не быть. Я не знал никаких формул, это он их мне дал.

— Повторяю, никакого Джеймса Хоули нет. Мы уже проверили все, что ты нам говорил.

У Ли Вэня вдруг перехватило дыхание: он наконец-то сообразил, что все это время им манипулировали как последним дураком. И несомненно, рассчитывали, что если дело по той или иной причине раскроется, отвечать придется ему одному.

— Говори!

Ли Вэнь медленно поднял голову. Рядом с офицером на особом столике стояла видеокамера, ее красный глаз светился, извещая о том, что она записывает все происходящее. А позади видеокамеры он разглядел в полутьме лица еще полудюжины людей, одетых в форму, — из военной полиции или, что еще хуже, как и допрашивавший его следователь, из Министерства общественной безопасности.

Собравшись с духом, он кивнул и, глядя прямо в камеру, рассказал, как опускал свои «снежки» — замороженные комки смертельно ядовитого, не обнаруживаемого обычными средствами полициклического ненасыщенного спирта — в водозабор для очищенной воды. Подробно, с использованием научных терминов объяснил химический состав вещества и технологию его изготовления, его предназначение, а также и то, сколько народу, по предварительным расчетам, оно должно было погубить.