— Благодарю вас, мистер Хоули, — сказал он, обращаясь к облаку пара, выплывавшего из ванной, и быстро вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

В конверте оказалось именно то, что ему обещали, и задерживаться дольше смысла не было. Чтобы покинуть отель, пересечь проспект Цзяньгомэньнэнь и войти в вагон поезда, ему потребовалось немногим больше семи минут.

Если бы Ли Вэнь что-нибудь забыл в номере Джеймса Хоули и сразу же вернулся туда, он увидел бы выходящего из ванной комнаты приземистого коренастого китайца, одетого в строгий деловой костюм. Незнакомец подошел к окну и посмотрел вслед Ли Вэню, который поспешно переходил улицу, направляясь к железнодорожной станции.

Отвернувшись от окна, незнакомец извлек из-под кровати чемодан, быстрыми движениями убрал туда столь аккуратно приготовленную одежду Джеймса Хоули, после чего удалился, оставив ключ от номера на кровати.

Через пять минут он уже сидел в серебристом «опеле» и сворачивал на проспект Чунвэньмэнь, держа одной рукой руль, а другой — сотовый телефон. Чень Инь довольно ухмылялся. Большинству он был известен как преуспевающий торговец цветами, но в ограниченном избранном кругу его знали как мастера имитации голосов и акцентов. В частности, ему прекрасно удавался американский английский — вот и сейчас он говорил точь-в-точь как говорил бы Джеймс Хоули, вежливый, хотя и несколько высокомерный американец, инженер-гидробиолог из Уолнат-крик, Калифорния, если бы такой человек существовал на самом деле.

— Благодарю вас, мой друг, — сказал по-английски Томас Добряк.

Затем он закрыл сотовый телефон и положил его на сиденье рядом с собой. Чень Инь позвонил в заранее оговоренный промежуток времени и сообщил вполне ожидаемую новость. Ли Вэнь получил документы и сейчас возвращался домой. Личного контакта не было. Чень Инь оказался молодцом. Вполне надежным человеком. К тому же он самостоятельно отыскал Ли Вэня, что само по себе было не просто — выявить согласную на все никчемную пешку, обладающую достаточными знаниями и личными мотивами для того, чтобы сделать то, что потребуется, да еще и такую, которую можно будет без труда заставить замолчать или попросту устранить, когда придет время.

Чень Инь уже получил аванс на счет в банке, а когда Ли Вэнь сделает свое дело, к нему поступит остаток. А потом обоим предстоит исчезнуть: Ли Вэню потому, что он больше не сможет принести совершенно никакой пользы; оставлять его в живых будет неразумно, так как он представляет собой какую-никакую, но все же ниточку, ведущую к ним. Ну а Чень Иню будет разумнее покинуть страну хотя бы на некоторое время, ведь его деньги все равно находятся не в Китае, а в отделении банка «Уэллс Фарго», находящемся на Юнион-сквер в деловом центре Сан-Франциско.

Откуда-то донесся крик петуха, сразу вернувший Томаса Добряка к его насущным заботам. В предрассветных сумерках он видел перед собой нужный дом. Дом стоял неподалеку от дороги за круто спускавшейся чуть ли не к самой проезжей части каменной стеной. Над вспаханными полями, лежавшими напротив, стлался туман.

Он мог сделать все, что нужно, сразу же по приезде, вскоре после полуночи. Для этого было достаточно перерезать электропровод; у него имелись очки ночного видения, которые дали бы ему преимущество над противниками. Но все равно убивать пришлось бы в темноте. А в такой обстановке да против троих вооруженных мужчин он не был уверен в своей победе.

Вот он и ждал, припарковав свой взятый напрокат «мерседес» в придорожном тупичке в миле от нужного места. Там он в темноте осмотрел и подготовил оружие: два девятимиллиметровых «вальтера-МРК» — укороченных пистолета-пулемета с тридцатизарядными магазинами. После чего отдохнул перед предстоящей работой, вернувшись мыслями к несчастному случаю, произошедшему в Пескаре, когда Этторе Капуто, владелец «Servizio Ambulanza», и его жена наотрез отказались рассказывать ему о том микроавтобусе «ивеко», который в ночь с четверга на пятницу отъехал от больницы Святой Чечилии в неизвестном направлении.

К сожалению, упрямство было присуще всем троим. Супруги не хотели ничего говорить, ну а Томас Добряк был настроен непременно получить ответ и не желал уходить ни с чем. Его вопросы были очень просты: кто были люди, уехавшие в «ивеко», и куда они направились.

Этторе согласился заговорить не раньше, чем Добряк приставил ко лбу синьоры Капуто дуло сорокачетырехдюймового «магнума-дерринджера». О пассажирах он не имел ни малейшего представления. Вел машину некий Лука Фанари, бывший карабинер, имевший лицензию водителя «скорой помощи» и время от времени подрабатывающий в его фирме. Лука оформил аренду еще в начале недели, на неопределенный срок. А куда они поедут, Лука не говорил.

Томас Добряк немного посильнее нажал дулом пистолета на лоб синьоры Капуто и повторил свой вопрос.

— Ради всего святого, позвони жене Фанари! — простонала синьора.

Через девяносто секунд Капуто положил трубку. Жена Луки Фанари сообщила ему и номер телефона, и адрес, по которому можно отыскать ее мужа, предупредив при этом, чтобы он ни при каких обстоятельствах и никому этого не говорил.

Лука Фанари, сказал Капуто, отвез своего пациента на север. В частный дом, находящийся в ближних окрестностях Кортоны.

Как только землю осветили первые солнечные лучи, Томас Добряк легко перебрался через стену и подошел к дому сзади. На нем были перчатки, темно-серые джинсы, темный свитер и черные кроссовки. Один «вальтер» он держал в руке, второй висел на ремне через плечо. Оба автомата были снабжены глушителями. Добряк сейчас больше всего походил на коммандос, каковым, в общем-то, и являлся.

Во дворе ему сразу бросился в глаза бежевый микроавтобус «ивеко», стоявший около боковой двери. На то, чтобы осмотреть дом, хватило пяти минут. Там не оказалось ни души.

Час назад Гарри увидел сюжет, показанный по англоязычному каналу, — несколько портретов Байрона Уиллиса из голливудских газет, свежие съемки их офиса в Беверли-Хиллз и в доме Байрона в Бель-Эр. Его друга, босса и наставника застрелили, когда он вернулся домой с работы вечером в четверг. Из-за того, что убитый был тесно связан с Гарри, и из-за событий, происходивших в Италии, полиция не разглашает подробности и лишь сообщает, что расследование продолжается. К делу подключилось ФБР, и уже к концу дня ожидается приезд в Лос-Анджелес следователей из итальянской Gruppo Cardinale.

Ошарашенный и еще больше перепуганный этой новостью, Гарри решил рискнуть, позвонил в офис Адрианны и попросил передать ей, чтобы она при первой же возможности перезвонила Элмеру Васко. И она перезвонила — часом позже, из Афин. Она была на Кипре, где снимала очередной скандал между греческими и турецкими политиками, сама только-только узнала о несчастье с Уиллисом и попыталась выведать хоть немного побольше, прежде чем звонить Гарри.

— Неужели это может иметь какое-то отношение к тому дерьму, в какое я вляпался тут, в Италии? — Гарри испытывал гнев, боль и с трудом сдерживал слезы.

— Никто пока не знает. Но…

— Ради всего святого, что — но?

— Насколько мне удалось выяснить, это выглядит как профессиональное заказное убийство.

— Боже мой, но почему?.. — прошептал Гарри. — Ведь он же ровным счетом ничего не знал…

Усилием воли заставив себя собраться, вырваться из затягивающего вихря мрачных эмоций, Гарри спросил, как продвигаются поиски его брата. В ответ он услышал, что никаких новых зацепок у полиции нет и все остается на своих местах. Собственно, потому-то она и не звонила.