— О боже!..

Итону было на вид лет пятьдесят. Среднего роста и телосложения. Одет в серый костюм и рубашку в полоску с серым же галстуком. Самой заметной особенностью его внешности, бросившейся Гарри в глаза с первого же взгляда, была ординарность. Он мог бы быть банковским клерком средней руки, из тех, которые регулярно ездят со всем семейством в Диснейленд и по субботам подстригают газоны около дома.

— Я не хотел вас пугать.

— Это ваша квартира?.. — Гарри, не совсем еще веря в собственную безопасность, все же рискнул опустить руки.

— В некотором роде.

— Как это — в некотором роде?

— Она оформлена не на мое имя, и моя жена не знает о ее существовании.

Гарри почему-то очень удивился.

— Так вы и Адрианна…

— Уже нет.

Итон постоял несколько секунд, словно в нерешительности поглядывая на Гарри, а потом пересек комнату и открыл дверцу над телевизором.

— Хотите выпить?

Гарри скосил глаза на входную дверь. Кто же этот парень? Агент ФБР? И сейчас обхаживает его, чтобы убедиться, что он действительно один и безоружен?

— Неужели вы думаете, что если бы я хотел выдать вас полиции, то сейчас стоял бы здесь, предлагая вам выпить? Водку или скотч?

— Где Адрианна?

Итон взял бутылку водки и налил в оба стакана на два пальца.

— Я работаю в посольстве США. Первый секретарь советника по политическим вопросам. Извините, льда нет. — Он протянул стакан Гарри, отошел и опустился на диван. — Вы попали в большую беду, мистер Аддисон. Адрианна решила, что нам с вами будет полезно поговорить.

Гарри стиснул стакан в руке. Он был измотан физически и морально. У него расшалились нервы. Но он должен был собраться. Сосредоточиться и найти в себе силы, чтобы иметь возможность хоть как-то защищаться. Возможно, Итон говорит правду и пришел, чтобы попытаться помочь ему. А возможно, и нет. Он может вести какую-то свою дипломатическую игру, чтобы потом, когда Гарри окажется в руках полиции, между Италией и США не возникло ненужных трений.

— Я не убивал этого полицейского.

— Вы…

— Нет.

— А как насчет видеозаписи?

— Меня пытали, а потом заставили наговорить все это. Вероятно, те самые люди, которые убили его. Потом меня вытащили оттуда. В меня стреляли и бросили умирать. — Гарри поднял забинтованную руку. — Вот только я не умер.

Итон откинулся на спинку дивана.

— И что же это были за люди?

— Не знаю. Я не видел их лиц.

— Они говорили по-английски?

— Иногда. Но большей частью по-итальянски.

— Значит, они убили полицейского и фактически похитили вас, а потом пытали?

— Да.

Итон отхлебнул из стакана.

— Но почему? Что им было нужно?

— Они требовали, чтобы я рассказал о брате.

— Священнике?

Гарри кивнул.

— Что они хотели узнать?

— Где он находится…

— И что же вы им сказали?

— Сказал, что не знаю. Не знаю даже, жив он или мертв.

— Это правда?

— Да.

Гарри поднял стакан и одним глотком влил в себя половину содержимого. Следующим глотком он допил водку и поставил стакан на стол перед Итоном.

— Мистер Итон, я ни в чем не виноват. И уверен, что мой брат тоже не совершал никаких преступлений… Сейчас же я до смерти боюсь итальянских полицейских. Посольство может мне помочь? Неужели совсем ничего нельзя сделать?

Итон довольно долго молча смотрел на Гарри, видимо собираясь с мыслями. В конце концов он, так и не проронив ни слова, поднялся, взял пустой стакан Гарри, вновь подошел к стенке и налил еще по одной.

— Мистер Аддисон, по всем правилам я должен был бы сразу после звонка Адрианны поставить в известность генерального консула. Но он, по тем же правилам, был бы обязан немедленно связаться с итальянскими властями. Я не оправдал бы оказанного мне доверия, а вы очутились бы в тюрьме, если не в морге. Ну, что мы с вами выиграли бы от этого?

Гарри вскинул на него изумленный взгляд.

— Что вы хотите сказать?

— Мистер Аддисон, наше дело — сбор информации, а не борьба за соблюдение законов. Советник по политическим вопросам изучает политический климат в той стране, куда его или ее назначили. В нашем случае речь идет не только об Италии, но и о Ватикане. Убийство кардинала-викария Рима и взрыв ассизского автобуса, которые, насколько мне известно, полицейские считают взаимосвязанными, касаются обеих стран. Как личный секретарь кардинала Марчиано, ваш брат занимал привилегированное положение в церкви. Если он действительно убил кардинала-викария, то следует признать более чем вероятным, что он действовал не в одиночку. Если так, есть все основания считать, что убийство было не единичным случаем, а элементом некоей крупномасштабной акции, затрагивающей высшие ступени Святого престола… — Итон отошел от шкафа и передал Гарри стакан. — Вот тут-то и лежат наши интересы, мистер Аддисон, внутри Ватикана.

— Ну а если мой брат этого не делал? Если он вообще непричастен к преступлениям?

— Мне, как и полиции, приходится верить, что ассизский автобус взорвали с единственной целью — расправиться с вашим братом. Виновники взрыва считали, что он погиб, но теперь усомнились в этом и ужасно боятся того, что он что-то знает и может рассказать. И потому они приложат все силы, чтобы отыскать его и заставить замолчать.

— Что-то знает… Может что-то рассказать… — И только тут до Гарри дошло. — И вы тоже хотите разыскать его?

— Совершенно верно, — спокойно отозвался Итон.

— Нет, я имею в виду: лично вы. Не посольство. Не ваше руководство. Вы сами. Вы поэтому пришли?

— Мистер Аддисон, мне пятьдесят один год, а я так и не поднялся выше секретаря. Мне отказывали в повышении столько раз, что, если я начну перечислять, вы устанете слушать. И я совершенно не хочу выйти в отставку с того же самого поста секретаря. Следовательно, я должен сделать нечто такое, что никак нельзя будет оставить без внимания. И раскрыть заговор, уходящий в самые глубины ватиканского двора, было бы самое то.

Гарри не верил своим ушам.

— Так вы хотите, чтобы я помог вам?

— Не только мне, мистер Аддисон. Но и самому себе. Тем, что известно вашему брату… Ведь никто, кроме него, не может помочь вам сорваться с крючка. И вы сами знаете это не хуже меня.

Гарри молча смотрел на дипломата.

— Если он жив, то, несомненно, боится за свою жизнь. Откуда ему знать, не фальшивая ли это запись? Единственное, что он может знать наверняка — что вы просите его сдаться. Ну а когда он совсем отчается, ему захочется кому-нибудь открыться. И кто же для этого лучше подойдет, чем родной брат?

— Возможно… Но ведь это все пустые разговоры. Потому что ему неизвестно, где я. А мне — где он. И никому это не известно.

— Неужели вы считаете, что полиция сидит сложа руки? Нет, они продолжают опрашивать всех, кто остался в живых, и тщательно изучать всех погибших. Они пытаются разобраться, действительно ли преступник умудрился сбежать и каким образом ему это удалось.

— Но мне-то что толку от этого?

— Адрианна…

— Что — Адрианна?

— Она великолепный профессионал. И знала о вас все с того момента, как вы сошли с самолета в Риме.

Гарри отвел взгляд. Так вот почему она отыскала его в отеле… Он ведь сразу заподозрил что-то подобное и попытался скрыться от нее. Но она заметила его, вернула и увела к себе. Значит, все, что между ними было, имело лишь одну цель — новый сюжет… Может быть, и не совсем так, но это главное. Да, она профессионал до мозга костей, как и он. И впредь он обязан это учитывать, поскольку именно работа составляет смысл жизни для них обоих. Профессиональная работа, и больше ничего.

— Ну а как по-вашему, с какой еще стати она сразу же после разговора с вами позвонила мне? Потому что она знает, чего хочет, знает, что нужно мне и что я в состоянии сделать для вас. И прекрасно понимает, что, если правильно разыграть эту партию, мы все окажемся в большом выигрыше.

— Господи, что за чушь!..

Гарри провел ладонью по волосам, прошелся по комнате и вновь повернулся к собеседнику.