— Я хотел бы взглянуть на Меч. — Смех прекратился. Лицо императора превратилось в упрямую сморщенную маску.

Джером потянулся за Мечом, и стражники незамедлительно взяли оружие на изготовку. Джером старался не думать о них, преподнеся императору Меч на вытянутых руках. Император пригласил юношу подняться, и тот остановился у подножия трона.

Старик нагнулся вперед. Глаза его широко раскрылись. Он не сделал попытки дотронуться до клинка, но бледное лицо оказалось так близко от лезвия, что его сияние отразилось в прозрачной коже. Через мгновение он жестом приказал убрать талисман и подозвал слугу.

Джером спрятал Меч в ножны, а слуга помог императору подняться и подойти к ряду высоких окон. Старик повелел Джерому следовать за ним.

— Твои подданные вступили в мой город, — заметил император.

Джером не заметил ни горечи в словах, ни беспокойства во взгляде, когда император глядел на стены Моритила. Скорее всего первые беженцы из Северной Пентании уже прибыли, и теперь их встречали и вносили в списки солдаты армии.

— Я опасаюсь, что их присутствие вызовет панику на наших улицах.

— Должен заметить, ваше величество, что тревога оправдана. — Коратэль научил Джерома не только как вести себя, но и что говорить. Юноша получил возможность произнести первый вызубренный им ответ.

Император поглядел на собеседника и в очередной раз вздрогнул.

— Что скажешь нового о демонах и их войске?

Император вновь ссылался на известия, доставленные гонцом. Не зная, какое в точности послание было передано его величеству, Джером не мог дать исчерпывающий ответ. Судя потому, что и он, и бесчисленные беженцы, к мольбам которых так долго оставались глухи во дворце, теперь оказались приняты в Моритиле, император все знал и готов был принять истину.

Оставались два важных момента, не известных императору, и которые Джером хотел бы сохранить в тайне. Первый относился к колдуну — его старшему брату. Излишняя откровенность, по его мнению, могла только усугубить положение. Второй же относился к Киллангратору. Еще раньше решено было, что все попытки углубиться в магические связи между неприятельским войском и легендарным чудовищем могли только навредить сомнительной их истории, а путешествие в логово великого дракона обещало стать мишенью для насмешек и лишним поводом отказаться от вступления в войну. Перед Джеромом стояла задача убедить совет в том, что лишь объединенные силы способны защитить королевства. Необходимо было представить сложившееся положение в самом мрачном свете, а план их преподнести в безупречном виде.

— Все именно так, как довелось слышать вашему величеству, — с поклоном подтвердил Джером. — Или Куурия противостоит злу, или мы все будем повержены.

Император посмотрел на юношу призрачным, мертвым взглядом. Джером не стал углубляться в тайны этих глаз.

— И как же вы предлагаете одолеть зло?

— Мы должны собрать все силы и немедленно направиться к Гейперону. Узкое ущелье защитит нас от сокрушительного удара, который может нанести противник.

В ответе императора прозвучала насмешка.

— Я лично выставил там боевой батальон. Именно вы вынудили солдат покинуть пост в нарушение моего приказа.

— Вините только меня, ваше величество. Командиры здесь ни при чем. Силы были неравны, противостояние стоило бы им жизни. Мы должны объединиться…

— И оставить наши города? — с угрозой прошептал старик.

Джером не сразу нашелся, что ответить.

— Защищая Гейперон, мы спасем и города. Так у нас появится больше шансов…

— Шансы появятся, если мы останемся за стенами, специально выстроенными для обороны. Успешно защищаться в открытом поле невозможно, — сухо ответил император.

Заранее подготовленные доводы быстро иссякали.

— Что касается Моритила, такое суждение отчасти справедливо. Но ваши силы будут разбиты на гарнизоны Суариса, Стролька и других, а земли окажутся во власти королевы демонов.

Император долго не давал ответа.

— Нравится ли тебе город? — спросил наконец император, подняв слабую руку и вглядываясь в широкую панораму за окном. — Мое дорогое детище. Мое наследие. Все годы жизни наблюдал я, как из крохотного семени расцветает сад, которым ты можешь любоваться теперь. Я не покину Моритил. — Голос его стал холодным и жестким. — Скорее я зарою свои кости в землю, чем оставлю город без боя.

Император нахмурился при виде голодных толп, ломившихся в дальние ворота, а потом посмотрел прямо в глаза собеседнику.

— Ты придумаешь новый план.

Джером в смятении обернулся на Коратэля. Такой поворот они явно не предусмотрели. Полное и бесповоротное отрицание всех доводов. Старик вообще слушал только себя.

Император поймал взгляд юноши и хмуро посмотрел на партианского главнокомандующего.

— Я буду говорить с советом, — смягчился он, — вас уведомят о наших намерениях.

— Мы могли бы присоединиться, — предложил Джером.

— Совет не допускает присутствия посторонних ушей и языков, — отрезал император с такой силой, которой Джером никак от него не ожидал. — Мы встретимся снова перед ужином. А сейчас, ради общего блага, предлагаю вам разумно распорядиться своим временем.

— Ваше величество…

— Можете удалиться.

— Но…

Джером успел сделать один-единственный шаг вслед императору и оказался со скрученными руками в окружении охранников. Коратэль сделал предупреждающий знак. Джером расслабился, и через минуту императорская стража вывела его из залы аудиенций.

В гостиную спутники вернулись в сопровождении отряда в четыре раза большего, чем прежде. Покидая гостей, Лоррон выразил сочувствие и обещал замолвить за них словечко на совете.

Главный хранитель ушел, и Джером обернулся к своим спутникам. Невик опустился в кресло, а Коратэль нервничал и сжимал кулаки. Джером перевел взгляд на сады за окнами. Солнце садилось, день клонился к сумеркам.

— Удачи, Килак, — пробормотал юноша. — Все зависит от тебя, приятель.

Тварь выглянула в небольшое отверстие в своем укрытии — глубоком дупле в стволе старого дуба, которое осталось на месте ветви, давно вырванной молнией. Ливень не унимался целый день, барабаня по земле сквозь решето лесного полога. Гроза и заставила звереныша спрятаться прошлой ночью и присвоить себе заброшенное гнездо большой совы. По крайней мере тварь посчитала жилище пустым. Рано утром сова вернулась с ночной охоты и задумала отбить гнездо.

Сгодилась на завтрак.

Глаза Мицба слезились от непрерывного дождя. Демон потерял много времени, но никак не мог заставить себя выбраться из убежища в такую мерзкую погоду. Королева поймет. Она так же нежна со своим любимцем, как и он с нею. Она не станет мучить его.

Крошечные ушки насторожились, уловив движение. Не порхание птички, не шуршание грызуна, а твердый и тяжелый звук, прокатившийся по земле. Шум приближался, и Мицб осторожно высунулся наружу.

Маленькие глазки остановились на паре всадников, скакавших по лесу. Оба завернулись в плащи, спасаясь от непогоды. Направлялись они на восток, вглубь чащи, где землю в этот дневной час окутала тьма.

Один из всадников окликнул своего спутника:

— Думаешь, он знает, что мы идем? Второй оглянулся.

— Киллангратор? Будем надеяться, нет.

Бесенок чуть не упал с насеста. Синюшная кожа сделалась коричневато-зеленой, скрывая его от посторонних глаз. Но он все равно осторожно отступил в тень дупла, раздвинув острые косточки и совиные перья.

— Неужели всю дорогу до Скуллмаров будет лить дождь? — снова заговорил второй всадник, вздрагивая от холода. — В такую погоду нам никогда не добраться до места.

— У нас выбора нет, приятель, — мрачно заметил первый. Оба замолчали, переключив внимание на узкую тропу, но демон услышал достаточно много. Дождь, ветер и холод были забыты. Королева должна узнать о таинственных путешественниках.

Тем не менее Мицб выждал немного, пока всадники не проехали. Он заметил длинный лук за спиной второго путника и не хотел рисковать. До поры до времени лучше не попадаться никому на глаза.