Ленкой эта история.

— Какая история? — тихо спросил Стриж, но Крот не ответил — по лестнице уже спускалась хозяйка. Куртку свою она оставила наверху, теперь на ней оставались черные трикотажные лосины и такой же черный, в обтяжку свитер. У Анатолия невольно перехватило дух — настолько она была хороша в этом наряде.

Длинноногая гибкая Ленка была столь идеально, даже на привередливый взгляд Стрижа, сложена, что у того мелькнула глупая мысль: "У нас на южном пляже за лето с такой фигурой две-три, может быть, встречаются".

Лена спускалась с озабоченным видом, но, увидев изумленные глаза Стрижа, расхохоталась, встала, подбоченясь, на ступеньках и спросила:

— Что, нравится?

Анатолий смутился, рассмеялся и честно кивнул головой. Ленка же, по-балетному встав на цыпочки и изобразив руками взмахи крыльев, медленно прокрутилась вокруг своей оси. Крот откровенно смеялся над

Анатолием, а тому было не до шуток — ему очень не хотелось снимать куртку, слишком явно проступал его чисто мужской восторг.

— Ну, ладно, раздевайтесь, я пока посмотрю, чего бы нам поесть сварганить.

Она прошла на кухню. Стриж с облегчением вздохнул и стянул наконец с себя куртку. Не успел Иван отсмеяться над мужскими беспокойствами друга, как из кухни высунулась голова Ленки.

— Как будем: сначала обед, потом баня, или… ого, я кажется произвела впечатление! Ну, так как, баня или обед?

— В баню надо ходить натощак, — храбро заявил красный от смущения Стриж.

— Ну, тогда зря раздевались, идите во двор, качайте воду.

Она вернулась на кухню. Отсюда хорошо было видно, как, идя по двору, Иван потешается над сконфуженным Стрижом. Ленка усмехнулась, и эта улыбка не покидала ее лицо весь вечер.

После парилки долго сидели в прохладном предбаннике, блаженствуя душой и телом. Иван потягивал баночное пиво, а Стриж, не признававший спиртного, какой-то импортный сок. Два часа на полке размягчили их до состояния пластилина. Глядя на друга, Стриж вдруг усмехнулся:

— Ванек, а ты чего это такой живот отрастил? Не стыдно?

Тот лениво покосился на свое солидное брюшко и махнул рукой:

— Да ну его! Конституция у меня такая, я, еще когда занимался, мучился. Как выступать, так у меня килограмма два лишние. Из парилки не вылезал. А уж как бокс бросил, совсем вширь попер.

— А работаешь где?

— Да, охранником в банке. Скучновато, конечно, но платят прилично. Ты сына-то часто видишь? — перевел он разговор на другое.

— Каждый день. Я там секцию веду, он ко мне часто прибегает.

— Ну и как, в тебя?

Стриж кивнул головой, в глазах блеснул огонек радости.

— Звереныш! Характер еще тот.

— То-то я гляжу ты фигуру держишь. — Ванька кивнул головой на атлетический торс друга.

— А мне по-другому нельзя, привычка. Да и по пляжу пройдешься — на душе лучшеет, сразу столько приятных знакомств.

Стриж уже рассказал, что работает спасателем на пляже в своем приморском городе.

— Ну ты там, наверное, развернулся! Тут-то уж что творил, а там — юг, море, курорт!

— Это еще не все. Там у нас есть санаторий для лечения женского бесплодия, это вообще труба! Туда под вечер мужики со всего побережья съезжаются.

— Чего это на больных-то? — удивился Крот.

— Дурак ты, Ванек, им же надо проверить, как лечение подействовало.

Посмеялись. Потом Стриж осторожно спросил.

— А у тебя как с этой, с Ленкой, всерьез?

Иван вытаращил глаза.

— Да ты что! Спаси господь! Ей таких, как я, пяток нужно. Да и сам знаешь, я же заядлый холостяк!

Стриж почему-то обрадовался.

— Я при Ленке больше как телохранитель, — продолжил Иван. — Я ее с детства знаю, еще лет десять назад в футбол гоняли.

Стриж улыбнулся. Ванька как-то не взрослел с годами. Про женитьбу даже слышать не хотел: рыбалка, охота, футбол с пацанами. Глядя на курносое, простоватое лицо друга, Анатолий спросил:

— А тетя Клава?

— Ой, запилила! — Иван огорченно мотнул головой. — Женись да женись!

— Как она, не болеет?

— Ну, на ней пахать и пахать.

Мать Крота обладала незаурядной работоспособностью и энергией. Произведя на свет сына, она быстро дала под зад ленивому и пьющему супругу и одна воспитывала Ивана, умудряясь при этом держать грандиозное подсобное хозяйство: корову, свиней, кур, кроликов, уток. Анатолий ни разу не видел ее праздной или отдыхающей. Она все время носилась и носилась по дому, по двору, готовила, убиралась, стирала, кормила живность и при этом неустанно пилила сына за лень, а позже и за нежелание подарить ей внуков.

— А что это за чеченцы, объясни, — Стриж снова припомнил дневную стычку.

— Ну, как тебе сказать? Объявились сначала два брата, этот вот Алибек и старший его — Муса. Тот старше его лет на двадцать, солидно так держится. Перекупили бесхозный дом Мурая, бизнесом занялись, денег у них полно. А потом они, как тараканы, плодиться стали. Охнуть не успели, а их уже тут человек двадцать. Сначала тихо себя вели, скромненько так. Я же видел, они часто к нам в банк приезжали. Уж рассыпались-то, рассыпались, Джохара крыли как только могли. Но потом обжились. Центральный универмаг перекупили,

Абрамчик-то слинял вместе с деньгами. Машин понакупили. У них кроме этих двух еще «форд» и «вольво».

Гоняют на них как бешеные, сам сегодня заметил. По ночам особенно любят. Говорят, они в последнее время наркотиками приторговывают. Ты представляешь, умудрились из города цыган выжить! Весь Цыганский край пустой стоит.

Стриж присвистнул. Самый дальний и запущенный район города с незапамятных времен населяли цыгане.

Его так и звали — Цыганский край. Жить в подобных трущобах могли только романтики лесов, полей и карманов. К ним в любое время шли за дефицитным товаром: куревом, водкой, даже наркотой. Власти десятилетиями бились над этой проблемой и никак. А тут — сами!

— Они, похоже, уже все городское начальство скупили. У нас ведь городок маленький, все про всех знают.

Муса такие попойки закатывал местным властям — с ума сойти! Кстати, ты на кладбище видел рядом с могилой

Васильича целый ряд новых могил?

— Не обратил внимания.

— Это все ментовское начальство лежит. Начальник милиции, его зам, начальник ГАИ, местный комитетчик.

Вся верхушка. Недавно ездили на рыбалку да по пьянке зарулили в полынью.

— А чего это чеченцы к Ленке лезут? — снова перевел разговор Стриж. Ванька сразу поскучнел.

— Это грязная история. Девчонки шли втроем с дискотеки, подъехал этот Алибек. Ленку затащили, ну и…

— Ясно, — прервал его Стриж.

— Она подала в суд, но эти две крысы, ее подруги, сказали, что она сама к ним села. К Ленке сейчас многие плохо относятся, и этот придурок проходу не дает. Я уже раз ее отбивал.

Помолчали. Холод постепенно остужал разогретые тела, стало зябко.

— Пошли в дом, что ли?

— Пошли, — согласился Стриж. Уже одеваясь, он вдруг глянул на друга и сказал:

— Слушай, а ведь из нашего с тобой года немного народу осталось. Мы да Игорь еще где-то в Америке.

— Точно. Мурай, Цыпа и Витька в прошлом году пулю получили, — начал загибать пальцы Иван. — Булатов утонул, Петька умер от рака…

— Да ты что?! — прервал его Стриж. — Я и не знал.

— Уж полгода, он же в Чернобыль в свое время напросился, патриот хренов.

— Как же, всегда впереди!

— Вот его лейкемия и скрутила. Захаров по пьянке под поезд попал.

— Жалко, хороший был парень.

— Ну и Фрол. Этот тоже от водки сгорел.

— Да, глупо все. Пошли.