Маркворт откинулся в кресле, пристально глядя на Фрэнсиса.

— Твое сочувствие к ним кажется странным и неуместным.

— Это не сочувствие, а прагматизм. Брат Браумин — личность известная в других аббатствах, и многие относятся к нему с симпатией. К тому же ни для кого не секрет, что он был очень близок с Джоджонахом. Разве не по этой причине вы в прошлый раз сказали, что собираетесь возвысить его до магистра?

— Все, что я могу сделать для любого еретика, — это помочь ему поскорее воссоединиться с демоном, которого он почитает как своего бога, — ответил Маркворт.

— Но ведь, может быть, брату Браумину нужно просто немного времени, чтобы осознать правду, — сымпровизировал Фрэнсис, не веря собственным ушам.

— В таком случае, пусть поторопится, — зловещим тоном ответил Маркворт.

Фрэнсис выпрямился и отошел от стола.

— Конечно, отец-настоятель. Я буду продолжать следить за каждым его шагом.

— С расстояния, неприметно. Может, в заброшенную нами сеть попадут и другие еретики, и тогда я одним махом прихлопну их всех, продемонстрировав подлинную мощь подлинного Бога.

Фрэнсис кивнул, поклонился и вышел из комнаты. Его потрясло главным образом собственное поведение. Почему он не выдал Браумина и его товарищей? Ведь он не верил ни единому их слову. Они уже ступили на тропу ереси, которая, несомненно, приведет их туда же, где оказался Джоджонах.

Мысленно повторяя эти слова, точно литанию, он старался не думать, не вспоминать…

…о том, что на пороге смерти магистр Джоджонах простил его.

Элбрайн и Пони помогли капитану Килрони доставить пленников в Кертинеллу и разместить их в одном из сараев. Хотя никто из карликов как будто не помышлял о бегстве, капитан не поскупился на охрану, предварительно разбив пленников на группы по трое в каждой.

Элбрайн сам отвел на место Грейстоуна и Дара — Пони слишком устала и тут же отправилась в предоставленный им с Элбрайном дом. Вернувшись через полчаса, он думал, что она уже спит, однако Пони, все еще в насквозь промокшей одежде, стояла у окна и смотрела в лес.

— Смотри, дыру в полу протопчешь, — с улыбкой сказал он.

Она мимолетно улыбнулась в ответ и снова отвернулась к окну.

— Нам нужно поговорить о том, что произошло сегодня ночью, — сказал Элбрайн, расстроенный тем, что Пони обошлась без его помощи.

— Существовала проблема, мы с кентавром ее уладили, вот и все.

— Эта проблема могла быть улажена и по-другому, — возразил он, — с меньшим риском.

Пони повернулась к Элбрайну с сердитым выражением лица.

— С меньшим риском для кого? Даже если бы весь гарнизон Палмариса участвовал в сражении, оно не прошло бы успешнее. Ни один человек не получил ни царапины, а угроза ликвидирована.

Она еще не договорила, а Элбрайн, точно защищаясь, поднял руки.

— Я просто боюсь…

— Что меня могут ранить? — перебила его Пони. — Или убить? Я тебе много раз говорила — не позволяй себе защищать меня.

— Что ты, что ты! Ровно в той степени, в какой ты позволяешь защищать меня. Просто я не уверен, что ты поступаешь разумно. — Он остановился, полагая, что она тут же бросится в атаку. Однако Пони лишь грустно смотрела на него, склонив голову набок. — Очевидно, что завал перед пещерой вспыхнул не от удара молнии.

— Ты так говоришь только потому, что знаешь о моей способности работать с камнями.

— Совершенно очевидно также, что магическое воздействие было очень сильным, — продолжал Элбрайн. — Кто знает? Может, в этой местности уже бродят монахи, которых отправили разыскивать нас и кентавра. Им не составит труда обнаружить, что кто-то использовал камни. — Пони кивнула; против этого ей нечего было возразить. — А пленники? Представляешь, какие слухи они могут распустить о твоем могуществе?

— Большинство тех, кто почувствовал его на себе, мертвы, — с мрачным видом ответила Пони.

— И все же я понимаю и тебя, и Смотрителя, — торопливо добавил Элбрайн. — Вас обоих переполняет праведный гнев, и тем не менее именно вам сейчас приходится мириться с пассивной ролью.

В этот момент Пони едва не сообщила ему о беременности. Она хотела объяснить ему, что позволила себе этот взрыв, потому что в ближайшее время у нее не будет другой возможности отомстить врагам, излить свою ярость; что ради будущего ребенка она собирается укрыться в более безопасном месте, что…

Он все говорил и говорил — о походе в Тимберленд, о том, что Пони и кентавр смогут принимать участие в сражениях, как только солдаты покинут их.

Она вряд ли слышала хотя бы слово, просто смотрела на этого человека, которого так любила. Медленно подошла к нему, а потом, оказавшись совсем рядом, подняла руку и приложила палец к его губам, заставив замолчать. Провела кончиком пальца по щеке, поднялась на цыпочки и нежно поцеловала его.

И сразу же почувствовала, как он напрягся, — наверняка вспомнил их яростное соитие недавно в лесу. Пони отступила, медленно скользя рукой по его щеке.

И вдруг этот момент внутренней тишины разрушила капля, скатившаяся с волос Элбрайна и со звонким «цанг!» упавшая им под ноги. Оба поглядели вниз и нервно засмеялись, увидев, что рядом с ними на полу уже натекла лужа. Потом они посмотрели в глаза друг другу, вспоминая все, что их связывало, все, что пришлось вместе пережить. Пони снова поцеловала его, и еще раз, и еще, все более страстно.

Не говоря ни слова, отступила на шаг и расстегнула плащ, позволив ему упасть на пол. Расшнуровала тунику и стянула ее через голову. Так, обнаженная по пояс, она замерла, глядя на своего возлюбленного.

Он, однако, тоже не двигался с места. Не уверен, что правильно понял ее? До сих пор потрясен той яростью, с которой она в прошлый раз накинулась на него?

Грустно улыбнувшись, Пони снова подошла к Элбрайну, поцеловала, и его руки наконец обхватили ее плечи, заскользили по влажному телу.

На этот раз все было совсем иначе, чем тогда, в лесу, — легкие прикосновения, ласковые слова, нежные поцелуи и объятия.

Потом они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Пони больше не заводила разговора о своих дальнейших намерениях, но оба знали — с утренним светом они расстанутся. Она поскачет на юг, ему предстоит дорога на север.

И снова у нее мелькнула мысль рассказать ему о своем состоянии, и снова она отвергла ее, исключительно ради его душевного спокойствия. Перед ним лежит долгий путь на север, в Дундалис, когда-то бывший их домом. Чтобы выполнить свою задачу — обеспечить безопасность каравана и очистить регион от остатков вражеских сил, — Элбрайн не должен ни на что отвлекаться.

Всю оставшуюся часть дня и ночь они не расставались и никуда не выходили. Разговаривали мало, просто радовались обществу друг друга.

Утро выдалось ярким и чистым. Они пошли в лес; на прощание — совместный танец с мечом. Потом Пони оседлала Грейстоуна и упаковала припасы.

— Встретимся здесь же в день весеннего равноденствия, — сказал Элбрайн.

— Всего-то три месяца. Ты управишься?

— Вряд ли мне удастся долго удерживать Томаса, — ответил он. — Он так и рвется в Тимберленд.

— Тогда немедленно отправляйся в путь и поскорее возвращайся обратно. Я буду ждать тебя здесь.

Элбрайн вздохнул и вдруг улыбнулся ей мальчишеской улыбкой; зеленые глаза сверкнули в утреннем свете.

— Слишком долго без тебя.

— Значит, договорились — встречаемся в Кертинелле в день весеннего равноденствия, — сказала Пони. — К тому времени я окончательно успокоюсь, перестану оглядываться на прошлое, буду смотреть только вперед.

— Ну да, ведь впереди нас ждет безоблачная жизнь без забот и тревог.

Оба рассмеялись, прекрасно понимая, что для воспитанного эльфами рейнджера легких путей нет. Они будут жить на краю Вайлдерлендса, защищая три маленькие деревушки от гоблинов и поври, великанов и диких зверей; вместе со Смотрителем защищая животных и лес от легкомысленных и черствых людей.