Пони же, казалось, была полностью опустошена.

— Не может быть, — прошептала она одними губами, как будто ей не хватало дыхания. — Я нанесла ему такой удар! Его голова взорвалась, и никакому камню не под силу собрать эти осколки вместе. Я убила его.

— Хотелось бы, но… Нет, ты не убила его, — ответила Колин и улыбнулась Пони, подбадривая ее. — Ты храбрая девочка, — добавила она с оттенком уважения.

В этот момент к стойке подошел один из королевских солдат, и улыбка Колин увяла.

— Не можете договориться о цене? — спросил он.

— Добряк Белстер угощает нас бесплатно, — ответила Колин. — И спрашивает, как скоро люди смогут ходить по улицам. Без клиентов ему недалеко и разориться.

— Это отцу-настоятелю Маркворту решать, — ответил солдат, — или королю Данубу, если запрет не будет снят до его прибытия.

Он бросил суровый взгляд на Белстера и Пони. У нее перехватило дыхание. Вместе с этим солдатом она воевала под Кертинеллой, и сейчас оставалось лишь надеяться, что маскировка помешает ему узнать ее. Наконец он пошел обратно… оглядываясь, как будто заподозрил что-то.

— Он всегда такой, — объяснила Колин.

— Ты уверена, что отец-настоятель жив? — негромко спросила Пони.

Колин кивнула.

— Я сама его видела, в окружении монахов. Говорит немного невнятно, но на ногах, и в глазах то же безумие, не сомневайся!

— Будь он проклят, — пробормотала Пони, полная ярости и разочарования.

Как такое может быть? Теперь она понимала, что он опаснее, чем она думала. Его следовало убить.

И она пыталась сделать это.

— Камень нашли глубоко в металлической стенке кареты, — рассказал Талларейш, снова вернувшись к госпоже Дасслеронд.

На этот раз она выслушала его одна; Джуравиль неслышной тенью крался по улицам, наблюдая за солдатами, монахами и пытаясь оценить, насколько жестко они зажали в свои тиски Палмарис. Он также собирался поговорить с Пони, если выдастся случай, на что получил благословение госпожи Дасслеронд, хотя она поставила ему жесткие рамки того, о чем он может рассказать Пони.

— Значит, камень прошел через его голову и врезался в стенку кареты, — сказала госпожа. — И он жив?

— Жив. А монахи, которые исцеляли его, сейчас расхаживают по коридорам аббатства, славословя Бога за то, что он совершил это чудо и спас отца-настоятеля.

— Значит, у него была серьезная рана?

— По словам наших разведчиков, никто из монахов не думал, что он выживет, даже когда они начали исцелять его с помощью своих камней, — ответил Талларейш. — Уже началась подготовка к похоронам. Всю нижнюю половину головы ему разнесло. И вдруг спустя всего несколько часов этот человек поднялся, с виду полный сил, лишь чуть-чуть шепелявя и с небольшой припухлостью на нижней челюсти.

Этот образ внезапно восставшего со смертного одра Маркворта неотвязно сопровождал госпожу Дасслеронд и после того, как она отослала Талларейша, попросив его приглядывать за Джуравилем. Оставшись одна, она пробралась в свой укромный уголок на крыше.

Эльфы не используют каменную магию. Тем не менее госпожа Дасслеронд лучше всех остальных тол'алфар представляла себе, какой мощью магические камни обладают. У нее не укладывалось в голове, как Маркворт, самый обычный человек, тем более такой старый, мог остаться в живых после подобного удара. Однако он уцелел и даже чувствовал себя совсем неплохо!

Дасслеронд долго жила на свете, знала историю этого мира, легенды различных рас и народностей. Знала она все и о демоне дактиле. Вот почему то, что случилось с Марквортом, по-настоящему испугало ее.

— Что, упрямец, снова собираешься в лес? — спросил Смотритель незадолго до рассвета на второй день их вынужденной остановки.

Элбрайн проснулся чуть раньше и уже проверил, в каком состоянии Тиел'марави. Она отдыхала, устроенная со всеми удобствами, но выглядела так, словно вряд ли была готова продолжить путь. Сейчас молодой человек стаскивал с себя одежду.

— Как и всегда, — ответил он. — Танец с мечом помогает мне обрести спокойствие и проясняет мысли перед испытаниями наступающего дня.

— Смотри, как бы тебе не нарваться не испытания во время этого проклятого танца, если епископ болтается где-то поблизости, — предостерег Элбрайна кентавр.

Молодой человек лишь усмехнулся и энергичным шагом покинул лагерь.

— Ты давай за нашими друзьями приглядывай, — кинул он через плечо и скрылся в лесу.

Его путь лежал к поляне на берегу маленького озера. Там Элбрайн снял оставшуюся одежду и остановился в центре поляны, глубоко, ритмично дыша, стараясь прояснить мысли, избавиться от страхов за Тиел'марави и остальных товарищей, за себя самого, за Пони, которая все больше и больше завладевала его мыслями. Уняв душевное волнение, он снова в полной мере стал Полуночником, воспитанным эльфами рейнджером, чутким ко всему тому, что его окружало.

Он чувствовал покрытую тонкой корочкой льда землю под ногами, видел мерцание утреннего солнца на казавшейся стеклянной поверхности озера. И не мог не отметить странность этого зрелища. В обычный год в это время под ногами лежало бы несколько футов снега, а озеро было бы покрыто льдом и тоже завалено снегом. Сейчас же лед сохранился лишь на незначительной части озера; все остальное представляло собой открытую воду.

Зима действительно из ряда вон, подумал Полуночник; впрочем, сейчас было не время размышлять об этом. Пора начинать двигаться, разогревать кровь, а то от обледенелой травы уже начали стынуть ноги.

И вот он уже полностью погрузился в би'нелле дасада. Движения плавно перетекали одно в другое, и ему не было нужды обдумывать каждое последующее — тело так хорошо изучило танец с мечом, что все получалось само собой, легко и естественно. Повороты и выпады, немыслимые прыжки, заканчивающиеся мягким приземлением, и другие фигуры следовали одна за другой. Рисунок танца ото дня ко дню не оставался неизменным; при том уровне мастерства, которого достиг Полуночник, он постоянно и с удовольствием импровизировал.

Это было поистине прекрасное зрелище, которое лишь еще больше подогревало интерес Де'Уннеро, наблюдающего за ним из кустов. И одновременно это был вызов; епископ понимал, что другого такого достойного противника ему не найти.

— Никакой брони, как я вижу, — заметил Де'Уннеро, выходя на открытое пространство.

На нем была простая коричневая ряса ордена, подпоясанная белой веревкой с вплетенными в нее золотыми нитями, и мягкие сапоги. Один палец украшало кольцо, но больше никаких драгоценностей или магических камней видно не было.

— Как и у тебя, — спокойно ответил Полуночник, не выказывая никаких признаков удивления, поскольку лес уже давно рассказал ему о присутствии этого человека.

По правде говоря, он и пришел-то сюда в надежде встретиться с Де'Уннеро.

— Я никогда не сражаюсь в броне, — заметил Де'Уннеро и медленно двинулся по кругу вправо, в ответ на что Полуночник тоже начал обходить его, но с другой стороны. — Не ношу также кожаного жилета или тяжелых сапог, как у Полуночника. По-моему, это не совсем честно.

— Даже полностью одетый, я не ношу ничего, что могло бы защитить от удара копья, — ответил Полуночник.

— Значит, по-твоему, все честно? — спросил Де'Уннеро.

Он был уверен в победе, но хотел, чтобы все условия были оговорены заранее.

— Честно, честно, — усмехнулся Полуночник, — если не считать того, что ты, кажется, забыл прихватить оружие.

Де'Уннеро засмеялся и воздел руки. Широкие рукава соскользнули вниз, и стала видна одна рука, превратившаяся в тигриную лапу.

— Я свое оружие ношу с собой.

Он был доволен; трансформация прошла без каких бы то ни было затруднений, хотя магический камень был у него не в руке, а в сумке. Да, отец-настоятель Маркворт открыл ему новые горизонты; это был новый, несравненно более высокий уровень мастерства.