Самой Колин было плевать на то, что Полуночник был преступником в глазах епископа Де'Уннеро. По существу, ее уважение к нему и Пони даже возросло. Она всегда служила барону, не королю, а поскольку ее любимый барон незадолго до смерти поссорился с церковью, пугающие перемены в Палмарисе ее совсем не радовали.

Если Полуночник и его подруга в состоянии насолить церкви, это будет просто здорово, с ухмылкой подумала Колин.

Шамус, конечно, воспринял встречу с Де'Уннеро совсем иначе. Она его обеспокоила, очень обеспокоила. Его собственные наблюдения и рассказы жителей Кертинеллы убедили Шамуса в том, что Полуночник хороший человек, истинный герой, в трудную минуту пришедший на помощь северянам. Конечно, здесь какая-то ошибка; этот человек никак не может быть преступником!

Полуночнику не нужно было придумывать имя своему коню — когда-то оно пришло к нему само, магическим образом, и как нельзя лучше подходило замечательному жеребцу.

Сейчас Дар мчался по лесу в тумане с такой легкостью, с какой обычный конь скакал бы по открытому полю, — перепрыгивая через занесенные снегом кусты, не задевая низко растущих ветвей. Полуночник не направлял его; правильнее было бы сказать, что он открыл свои мысли для коня и в дальнейшем полностью положился на него.

И они нарвались-таки на гоблинов.

Дар выскочил из-за густых елей, и Элбрайн заметил впереди движение: гоблин на маленьком коне, быстро удирающий прочь.

Гоблин то и дело пришпоривал коня, все время оглядывался на быстро приближающегося Элбрайна, но не заметил толстый сук впереди.

Потерявший всадника конь продолжал скакать, но все медленнее.

Полуночник приблизился к упавшему гоблину, который катался по земле, завывая и прижав руки к разодранному о сук дерева лицу, выхватил меч и прикончил злобную тварь.

Потом он вытер меч о плащ гоблина и вложил в ножны, свисающие с седла. Оглянулся, сжал пятками бока Дара, и тот свернул в сторону. Очень быстро они заметили второго гоблина и бросились вдогонку.

Этот перебегал от дерева к дереву, но, к своему несчастью, выскочил на ровное место всего ярдах в десяти впереди Элбрайна. Запел Крыло Сокола, стрела угодила гоблину в бок, проткнула легкие и швырнула его, умирающего, на землю.

Шум позади заставил Полуночника резко обернуться. Еще один гоблин выскочил из кустов и опрометью бросился прочь. Даже не разворачивая коня, Элбрайн лишь чуть-чуть переместился в седле, выстрелил и сразил гоблина наповал.

Устроившись на дереве неподалеку, Джуравиль наблюдал за Элбрайном не просто с уважением, а почти с благоговением. Эльфы многому научили Полуночника, но сказать, что все умения он почерпнул только у них, было бы ложью. Эльфы выработали у него прекрасную реакцию и способность управлять телом, но то, как виртуозно он использовал эти навыки, ошеломляло.

Восхищенно покачивая головой, Джуравиль зорко вглядывался в туман. И внезапно в тех же кустах, из которых выскочил последний гоблин, он заметил еще одного и вскинул свой лук. Разглядеть мелкую, съежившуюся в кустах тварь было нелегко, и эльф выстрелил.

Гоблин подскочил с криком боли. Джуравиль выстрелил раз, другой, третий, снова вскинул лук, но гоблин уже зашатался и рухнул на землю.

Эльф отвернулся, скользя взглядом по сторонам и сожалея лишь о том, что потратил на единственного гоблина четыре стрелы. И продолжил путь, перескакивая с ветки на ветку и держа наготове лук.

Кентавр тоже скакал по лесу, громко издеваясь над гоблинами. Заметив несколько этих тварей верхом на конях — явление очень необычное, — Смотритель перестал сыпать оскорблениями, достал волынку и заиграл тихую, спокойную мелодию. Он, десятилетиями защищающий диких коней в лесах Тимберленда, просто трясся от ярости при мысли о том, что какие-то мерзкие гоблины скачут верхом на этих грациозных, прекрасных созданиях.

Он умел разговаривать с лошадьми и вместо стрел послал вслед им свою мелодию. Улыбка тронула его губы, когда, наклонившись, чтобы не задеть низкую ветку, и продравшись сквозь кусты, он вырвался на маленькую поляну. Там, примерно футах в десяти от него, гоблин яростно молотил пятками в бока своего коня и дергал уздечку.

Однако конь, услышав призыв кентавра, не двигался с места.

Продолжая играть, Смотритель свободной рукой достал дубинку и медленно двинулся вперед. Гоблин на мгновение оглянулся, еще отчаяннее заработал ногами, руками и запрыгал в седле.

Конь негромко заржал, но стоял как вкопанный. Смотритель громко расхохотался и сунул волынку под мышку.

— Чем это ты тут занимаешься? — спросил он.

Гоблин перестал подскакивать, медленно повернул безобразную голову и совсем рядом увидел кентавра. Завопил, но тут его череп раскололся от удара тяжелой дубины; гоблин соскользнул с седла, тяжело рухнул на землю и задергался в последних судорогах.

Не обращая на него больше никакого внимания, Смотритель сказал, обращаясь к коню:

— Теперь уходи отсюда и спрячься в лесу. — Он снял с него уздечку и шлепнул по крепкому крупу. — Я позову тебя, когда можно будет больше не скрываться.

Теперь Смотритель перевел взгляд на гоблина и с удивлением заметил, что тот все еще дергается. Кентавр недоверчиво покачал головой. Это был второй гоблин, с которым он разделался подобным образом, но у первого, по крайней мере, хватило ума просто спрыгнуть с неизвестно почему заупрямившегося коня и пуститься наутек!

А он хороший всадник, удивленно подумал Элбрайн. Гоблин явно знал местность — быстро перескакивал с тропы на тропу и чувствовал, когда нужно пригнуться, а когда свернуть.

Тем не менее Дар постепенно нагонял его.

Теперь гоблин превратился в призрачную серую тень, отчетливо проступающую сквозь туман. Полуночник достал лук и выстрелил, но конь гоблина метнулся в сторону, и стрела пролетела мимо.

Полуночник рванулся следом, выскочил из-за поворота и на ровном отрезке тропы снова вскинул лук. Однако на этот раз гоблин нырнул под прикрытие низко растущей ветки и снова уцелел.

Заворчав от огорчения, Полуночник ринулся за ним и увидел своего врага, уверенно скачущего впереди и как раз в этот момент оглянувшегося назад.

И потом, совершенно неожиданно, гоблин выскочил из седла и взлетел в воздух.

Поначалу он неистово молотил руками и ногами, но потом обмяк и уже больше не шевелился. Полуночник все понял, оказавшись рядом с ним и увидев сидящего на ветке Джуравиля. Один конец прочной эльфийской веревки был привязан к дереву, а другой обмотался вокруг тощей шеи гоблина.

— Стрелы экономишь? — с усмешкой спросил Элбрайн.

Не успел Джуравиль ответить, как в лесной чаще послышался шум, и эльф взлетел ближе к верхушке дерева. Из-за тумана, однако, видно было немного, зато острый слух позволил ему понять, что происходит.

— Больше мы не можем рассчитывать застать их врасплох, — крикнул он вниз. — Гоблины перегруппировываются.

Не успел он договорить, как в утреннем воздухе отчетливо прозвучал другой голос.

— Это вы для меня стараетесь, да? — ревел кентавр где-то в том направлении, куда смотрел Джуравиль. — Собрались в одном месте, чтобы мне легче было разделаться с вами!

Вскоре, как и следовало ожидать, послышались звуки сражения.

— Смотритель решил перегруппироваться вместе с ними, — заметил эльф и запрыгал с ветки на ветку.

Дар поскакал напрямую, все быстрее и быстрее, без дороги, просто на голос кентавра. И коня, и всадника хлестали ветки, царапали кусты, но Элбрайн лишь пригибался как можно ниже, прикрывая рукой глаза.

Понимая, что друг в беде, умный конь мчался точно ветер и спустя несколько минут оказался на краю большой чашеобразной впадины.

Один гоблин лежал внизу с расколотым черепом, другой катался по земле, завывая от боли и держась за раненое плечо. Однако еще восемь тварей окружили Смотрителя, тыча в него копьями и мечами. Он яростно кружился на одном месте, не подпуская их близко, молотя своей огромной дубинкой и выкрикивая проклятия. И все же их было слишком много, с каждым мгновением они придвигались чуть ближе, раня его все сильнее.