Они скакали до самой темноты, а потом приняли приглашение радушного крестьянина остановиться у него на ночлег.

И, ясное дело, они понятия не имели, что отец-настоятель Маркворт затевает еще один поход на север, на этот раз с целью поймать Полуночника и свершить над ним правосудие — в понимании церкви Абеля.

Король Дануб стоял у окна своей временной резиденции в Палмарисе. Факт, что этот дом намного уступал в размерах и удобстве Чейзвинд Мэнор, служил лишним подтверждением того, что власть короля в опасности. В самом деле, Дануб правил Хонсе-Биром уже почти четверть века — более половины своей жизни — и сейчас впервые имел конфликт с церковью. Это пугало даже больше, чем война с демоном дактилем и его приспешниками.

Только сейчас, после знаменательной встречи с Марквортом и его советниками, Дануб начал понимать всю глубину проблемы. Церковь Абеля была сильна в королевстве всегда, были случаи, когда она оказывалась даже влиятельнее, чем корона. В самом начале правления Дануба, когда он был еще подростком, церковь захватила огромную власть; фактически в те времена в Урсале правил не Дануб, а аббат Джеховит из Сент-Хонса. Советники короля понимали, что это временное явление, что он пока не готов к исполнению роли монарха, и всячески помогали ему. Когда Дануб повзрослел, когда научился тому, как мягкими увещеваниями и посулами добиваться от народа покорности и с помощью подкупа посланника Бехрена обеспечивать выгодную для Хонсе-Бира политику этого южного королевства, церковь снова отступила на второй план. Аббат Джеховит, похоже, ничего не имел против; ему спокойнее было оставаться в тени.

Однако теперь ситуация драматическим образом изменилась. Отец-настоятель Маркворт добивался отнюдь не временной власти — и в этом ему весьма успешно способствовал аббат Джеховит, напомнил себе король. Именно старый аббат убедил Дануба поставить во главе Палмариса не барона, а епископа. Это обеспечило действиям церкви твердую и, главное, законную основу, и изменить положение, без сомнения, будет нелегкой задачей.

Он понимал, что должен немедленно отменить это назначение, должен поставить Маркворта на место. Иначе велик риск, что между светской властью и церковью разразится самая настоящая война и у Маркворта есть все шансы оказаться в ней победителем. Дануб понимал также, что ему не под силу захватить Санта-Мер-Абель, эту огромную, прекрасно укрепленную крепость, но его армия — двадцать тысяч отлично вышколенных солдат, включая Бригаду Непобедимых, — в состоянии загнать монахов в их монастыри и не выпускать оттуда.

Но до этого никогда не дойдет, уговаривал себя Дануб. Отец-настоятель отнюдь не глуп, он поймет, куда может завести путь конфронтации, и отступит.

Однако было и кое-что еще, что нельзя сбрасывать со счета. Маркворт проник в его личную спальню в Урсале, прошел мимо всей охраны, и ни замки, ни каменные стены не остановили его. Королевство, может быть, и победит в борьбе с церковью Абеля или, по крайней мере, добьется равновесия сил; но эта война может превратиться в личное сражение между ним и Марквортом, а вот кто окажется победителем — это еще вопрос.

Так он и стоял у окна, чувствуя себя таким испуганным и беспомощным, как никогда за всю свою взрослую жизнь.

— Вы вызывали меня, мой король, — послышался позади мягкий голос Констанции Пемблбери.

Дануб повернулся и посмотрел на нее. Констанция все еще была очень привлекательна. Рыжеватые волосы слегка потускнели, но тридцать пять лет за спиной не лишили блеска искрящиеся голубые глаза, а нежные щеки — приятной округлости. На протяжении многих лет она была любовницей Дануба. Эту «тайну» знал в Урсале весь двор, и почти никто не сомневался, что именно их связь стала причиной стремительного восхождения Констанции до положения личного советника короля и получения ею титула герцогини. Дануб уважал ее за ум и интуицию. Она лучше, чем кто-либо другой, понимала его характер — по крайней мере намного лучше Каласа.

— Я должен сам отправиться на север вместе с герцогом Каласом, — заявил Дануб. Констанция сощурила глаза; ее он не назвал. — Отцу-настоятелю Маркворту известно, где скрывается Полуночник. Он решил найти этого человека и намерен взять с собой сотню монахов церкви Абеля, в том числе и бывшего епископа.

— Конечно, вам нельзя оставаться в стороне, — согласилась Констанция. — Если отец-настоятель привезет в Палмарис этого разбойника, его популярность невероятно возрастет, что пойдет во вред королю Данубу.

— Так получается.

— Вы берете с собой Каласа как противовес Де'Уннеро, — продолжала чуткая Констанция. — Ваш помощник против помощника Маркворта? — Король кивнул. — Нужно только не дать разгореться соперничеству между ними. Я уважаю герцога Каласа как воина и благородного человека, но Де'Уннеро во многом его превосходит. Однако гордость никогда не позволит Каласу признать это. Если дело дойдет до схватки между Каласом и Де'Уннеро, корона наверняка окажется в проигрыше.

Хороший совет, подумал Дануб. Он подошел к Констанции и нежно погладил ее по щеке.

— Ты нужна мне сейчас, — сказал он. — Может быть, больше, чем когда бы то ни было.

Неожиданно она поцеловала его, но это не был поцелуй страсти. Потом Констанция слегка отодвинулась и кивнула.

— Я с вами. Аббат Джеховит не друг короны. Он примет сторону того, кто сильнее. Вы наверняка заметили, с кем рядом он сел во время последней встречи.

— И что мне делать? — спросил Дануб.

— Аннулировать должность епископа, — ответила Констанция, — изгнать Маркворта из Чейзвинд Мэнор и назначить герцога Каласа временным бароном, до тех пор пока не будет найдена подходящая замена Бильдборо.

Прекрасный совет, понимал Дануб, но абсолютно неосуществимый, учитывая его встречу с призраком Маркворта.

— Хватит с Маркворта той власти в Палмарисе, которую дает аббатство Сент-Прешес, — закончила Констанция.

— Согласен, однако осуществить это будет нелегко, — ответил Дануб, глядя в сторону.

Он едва не рассказал ей обо всем, но помешал страх.

— Почему?

Дануб взмахнул рукой, как бы не желая обсуждать этот вопрос.

— Мы займемся расстановкой сил в правящей структуре Палмариса после моего возвращения с севера. Я хочу, чтобы ты осталась здесь и была моими ушами и глазами. Вместе со мной отправятся Калас и Бригада Непобедимых; нужно, чтобы у нас с отцом-настоятелем были примерно равные силы. В поддержку тебе останутся королевские солдаты и флот. Приглядывайся ко всему, что станет предпринимать епископ Фрэнсис, который, как я понял, тоже остается в городе.

— Он будет в Чейзвинд Мэнор? — спросила Констанция.

— Нет. Насколько я понял, в аббатстве, — ответил король. — Возможно, на самом деле Маркворт не склонен передоверять епископу Фрэнсису все те обязанности, о которых он говорил.

— В таком случае, вряд ли в отсутствие отца-настоятеля новый епископ станет предпринимать сколько-нибудь значительные шаги, — заметила Констанция.

— Очень на это рассчитываю, — ответил король. — И тогда получается, что в отсутствие Маркворта и Де'Уннеро, короля Дануба и герцога Каласа самый весомый голос в Палмарисе будет принадлежать Констанции Пемблбери.

— И тем не менее вы не хотите официально объявлять, что я могу выступать от вашего имени.

— Да, таких заявлений я делать не буду, — ответил король. — Не стоит расставлять никаких акцентов. Я прошу тебя не спускать глаз с епископа Фрэнсиса, чтобы у него не было ни малейшей возможности предпринять какие-то открытые шаги, способствующие усилению власти церкви. Предоставляю тебе в этом вопросе полную свободу действий. Если придешь к выводу, что это необходимо, используй свой гарнизон против аббатства Сент-Прешес.

Констанция так удивилась, что даже рот приоткрыла.

— Вы хотите, чтобы я начала войну с церковью Абеля?

— Ничего подобного, — ответил король. — Я хочу, чтобы ты полагалась исключительно на свое суждение. Если в мое отсутствие церковь попытается захватить власть, тогда Констанция Пемблбери должна остановить ее… Ты нужна мне, Констанция. — Король подошел совсем близко и обнял ее за плечи. — Если ты не оправдаешь мое доверие, корона может очень и очень пострадать. Мы рискуем прожить всю оставшуюся жизнь в тени церкви Абеля.