— Теперь, каган Святосляб, твоим ладьям незачем плыть только ночами, — сказал бек-хан. — Я своими туменами прикрою твоих воинов от любопытных глаз хазарских лазутчиков.

— Верно! — просветлел лицом князь. — Теперь мы скорее сможем поспеть в Донец-реку.

— Надо спешить, каган Святосляб, ибо войско твое надолго не скроешь. Я должен идти. Прощай, друг, да осветит Тенгри-хан путь твой лучами великого солнца!

— Прощай, князь! — поднялся и Святослав. — До встречи у Черной крепости. Там мы обнажим свои мечи супротив хакан-бека козарского...

— О Могучий! — стоя на коленях, завыл начальник дозорной тысячи богатуров Гулуг-хан. — О-о, Угроза кя-фирам, Фаруз-Капад-эльтебера в Каракеле нет!

— Он что, не исполнил моего приказа? — зловеще спросил Асмид. — Может быть, он еще не выходил из Таматархи?

— Он ушел оттуда. Но в Каракел не приходил. Пастухи говорят, что большое войско перешло реку Егорлык и исчезло в той стороне. — Гулуг-хан показал на север.

— Как это понять? — Каган-беки удивленно глянул на окружавших его тарханов.

Те пошептались, опустили глаза и ничего не ответили.

— Может быть он не понял нашего приказа? — нарушил тягостное молчание Асмид. — Может, он пошел к Саркелу, чтобы первым устремить свои тумены на беззащитный город Куяву?

— Так может быть! — сказал за всех Джурус-тар-хан. — Хоть и говорят, что Фаруз-Капад в дружбе с каганом Святослябом, однако он же не урус. А беззащитный город Куява — добыча желанная!

— Тогда и мы поторопим своих коней! — решил каган-беки. — А ты, — он ткнул пальцем в Гулуг-хана, — скачи вперед и предупреди Фаруз-Капад-эльтебера: пусть ожидает нас!

— Слушаю и повинуюсь, о Могучий и Всевидящий!..

Вскоре ладейные дружины Святослава достигли истоков Ворсклы. Двое суток понадобилось, чтобы переволочь суда в Северский Донец. Для этого разлившиеся весенние ручьи пришлось перегораживать парусами. Когда вода поднималась в них, ладьи всплывали и подтягивались вперед. Так по частям вся флотилия оказалась в среднем течении притока Дона в ста пятидесяти верстах от крепости Каракел. Наблюдая за действиями руссов, печенеги изумленно цокали языками и говорили:

— Умен и могуч каган Святосляб! Глупец тот, кто осмелится встать на его пути! Наш бек-хан Радман тоже мудр, если дружит с таким человеком! Быть нам с добычей, кангары!

К вечеру того же дня тумены кагана-беки Асмида, преодолев стоверстый путь, осадили разгоряченных коней на виду крепости Саркел. Фаруз-Капад-эльтебера и его воинов здесь не оказалось. Бек Саркела Магаюр-хан недоуменно пожал плечами:

— О Фаруз-Капад-тархане мы ничего не слышали, о могучий!

— Где Гулуг-хан?! — возопил в бешенстве Асмид-каган.

— Он поскакал со своей тысячей в Каракел.

— Зачем?!

— Дозорные донесли оттуда, что они заметили в степи большое войско. Гулуг-хан подумал, наверное это тумены Фаруз-Капад-эльтебера.

— Хорошо. Джурус-тархан, прикажи воинам ставить юрты, мы подождем здесь...

Ночь под Саркелом прошла спокойно, и безоблачное утро предвещало яркий солнечный день. Каган-беки и тарханы легко позавтракали. Слуги готовили коней: высокородные собирались на облавную охоту за степными турами. Все были возбуждены в ожидании стремительной скачки и борьбы с могучими животными. Солнце поднялось высоко. Кагану подвели вороного жеребца. Асмид уже занес ногу в стремя, как вдруг перед ним явился измученный долгой скачкой Гулуг-хан. Лицо его выказывало непередаваемый ужас.

— Говори, сын змеи и шакала! — завизжал каган-беки, ибо страх подчиненного передался и ему. — Скажи нам, от кого ты так поспешно удирал?! Где твои воины?! Ты что, откусил свой паршивый язык?!

— Там, там, — лепетал Гулуг-хан, указывая рукой на запад. — Там ка... как... каган Святосляб! — Последние слова он выпалил без заминки громко и испуганно.

— Что-о?! — воскликнули вместе с каганом все его беки.

И тот же возглас вырвался из могучей груди бек-хана Кури.

— Каракел разрушен! — обрел наконец дар речи Гулуг-хан. — Тысяча кумвар с могучими воинами кагана Святосляба плывет сюда. По берегу скачут свирепые тумены печенегов! О-о! Спаси, аллах!

— Ты трус и дурак! — взвизгнул каган-беки. — К чему мне бабские сказки?! Мне нужна правда! Ты черный вестник! Так получи положенное тебе! — Асмид вырвал из ножен меч и собственноручно изволил срубить голову опальному Гулуг-хану.

— Санджар-Саркел-тархан!

— Я здесь, о Могучий!

— Возьми тумен Неустрашимых и поспеши навстречу врагу. Пришли ко мне гонцов с точными словами. Мне не нужна ложь от страха. Я хочу знать, откуда здесь взялся Святосляб. Ты узнаешь, сколько у него богатуров и что за печенеги сопровождают урусов по берегу!

— Я все исполню, как ты велишь, о Могучий! — ответил решительный и смелый Санджар-Саркел-тархан.

Летко Волчий Хвост с сотней всадников догнал орду Харук-хана к вечеру того же дня.

— Ашин Летко?! — изумился эльтебер. — Какая беда привела тебя ко мне?

Русс коротко изложил суть дела.

— Бичи-хан? Это на него похоже. Но вряд ли с такой добычей, как Альбуда-нисо, он станет прятаться среди моих воинов. Зарир-беки! — позвал Харук.

Сухощавый-быстроглазый воин вмиг оказался рядом.

— Проверь, нет ли в моем войске Бичи-карапшика, — распорядился властитель.

— Слушаю и повинуюсь, мой эльтебер! — прокричал Зарир и умчался сломя голову.

Харук-хан сошел с коня. Слуги тут же, на траве, расстелили ковер. Летко тоже спешился. Дастархан-баши подал хану и Летке пиалы с пенящимся прохладным кумысом... Не прошло и получаса, как Зарир-Молния доложил:

— Бичи-карапшик был в нашем стане вчера. Ночью он ускакал.

— Он один был или с шайкой своих татей? — спросил Летко Волчий Хвост.

Зарир глянул на Харук-хана. Тот кивнул: «Говори!».

— Бичи был у нас с тремя воинами.

— Куда они могли ускакать?

— Кто их знает... Бичи-хан — вольный человек. Скачет, куда захочет. Путь его никому не ведом.

— Он же разбойник. Как вы могли приютить его?

— У него ярлык от Кендар-кагана. Значит, он торговец и волен быть, где захочет.

Летко еле сдерживал себя: боль за Альбиду саднила сердце. Но русс перед лицом хазар казался почти равнодушным. Давалось это ему нелегко. Проницательный Харук-хан видел все и, как бы жалея молодого военачальника, заговорил:

— Зарир глуп. Он ничего не понимает. Если бы я знал, что Бичи в моем стане, то приказал бы зарубить карапшика. Мне жаль, если он украл Альбуду-ханум. Я дам тебе пятьсот воинов, быстрых, словно степной ураган, и они разыщут Бичи даже на краю земли. Поведет их Зарир-Молния.

— Слушаю и повинуюсь, мой эльтебер! Карапшик от меня не уйдет!

Харук пропустил заверение своего подданного мимо ушей: он и так был уверен, что его воля будет выполнена безоговорочно. У старого хана остро сидела в мозгу своя игла: как повернуть русские дружины на штурм столицы Булгарского ханства. Увлеченный этой мыслью, он продолжал:

— Я думаю, путь Бичи-хана один: к буртасам. На Хазарской земле места ему нет. К кагану-беки он не побежит, потому что Асмид опять прогневался на разбойника за кражу боевых коней из кагановых табунов. Если Бичи попадет к Фаруз-Капад-эльтеберу, тархан сразу его повесит, ибо на земле аланов нет ненавистнее имени, чем Бичи. Только у буртасов карапшик в безопасности: он всегда продает им ворованных коней.

Летко Волчий Хвост внимательно слушал. Зарир-беки почтительно молчал.

— Ашин Летко, ты сам хочешь возглавить погоню? — спросил Харук. — Если так, то лучше Уруслана никто не сможет командовать твоим войском.

Летко Волчий Хвост вздрогнул и словно от страшного сна пробудился: видением мелькнули перед ним встречи с великим князем Святославом, разговоры с ним, уверенность властителя Руси в его, Летки, государственном и полководческом уме, пожары на родной земле, стоны русских колодников на невольничьих сакмах.