Тинки-Винки, Дипси, Ла-Ла и По, они же бесполые существа со встроенными в брюхо телемониторами, они же телепузики, уже давно стали большими друзьями детей и некоторых взрослых в десятках стран мира. По популярности эти существа невнятного происхождения могут поспорить даже со многими человекоподобными знаменитостями. Число людей, «подсевших» на это чудо современной творческой мысли, исчисляется миллионами. Родители получают огромное удовольствие от того, что их дети нашли себе новые виртуальные игрушки. Большинство и не задумывается о том, как эта забава может сказаться на их чадах в будущем. Тех, кто задумывается, успокаивает мысль, что «Телепузики» — это изобретение сердобольных английских психологов, придумавших этих персонажей как еще одно подручное средство для нормального воспитания и развития детей. Увы, на самом деле это заблуждение. Как подтверждают исследования практически всех остальных психологов мира, мы имеем дело с прямо противоположным по воздействию явлением.

Защитники «Телепузиков» упирают на то, что дебилизм и явная недоразвитость персонажей сериала — это схема поведения, адекватная уровню развития потенциальных зрителей, для которых продукт и предназначен, — детей возрастом от полугода до четырех лет. Они не договаривают: дело в том, что подобная манера мыслить и поступать закладывается у детей в период их формирования и остается нормой, даже когда они достигают 7-8-летнего возраста. Они вырастают с нерушимой верой в то, что экскременты за них всю жизнь будет убирать чудо-пылесос Ну-ну, а мыть посуду — неутомимая пузи-губка или те, кто (не важно, кто) заменит их с течением времени. Детей, хорошо обработанных телепузиками, начинает вполне устраивать общение с использованием двадцати полуслов-полувоплей, а словарный запас ровесников кажется им Большой советской энциклопедией. Их реакции на происходящее мало чем отличаются от рефлексов собаки доктора Павлова.

Кроме того, вибрации антенны, которые доставляют неземные удовольствия Тинки-Винки и его приятелям и от которых они были в явной зависимости, чрезвычайно напоминающей наркотическую, становятся универсальным символом — ребенок начинает мыслить так, будто счастье ему могут принести только лишь какие-то внешние стимуляторы.

Как точно выразилась доктор психологических наук Елена Смирнова, «у телепузиков отсутствуют характер и поступки, и это отличает их от классических образцов детской субкультуры. Чебурашка и Буратино тоже сомнительного происхождения, но они личности». Один американский журналист отреагировал на начало показа сериала в его стране следующим образом: «В понедельник было совершено нападение на несчастных детей Америки. Простите меня, дети Америки, я понимаю, что сейчас уже ничего нельзя сделать, но я очень сожалею о том, что я не поджигал города, не писал писем бизнесменам, чтобы они остановили это безобразие, весь этот ужас».

К подобным выводам приходят десятки здравомыслящих философов, ученых, психологов, исследовавших телепузиков как на Западе, так и у нас. Они трактуют затею с сериалом не как благие намерения ее авторов, а как попытку сделать еще один продукт массового пользования с целью заработать неплохие деньги (на продажах авторских прав для показа «Телепузиков» в разных странах уже сделаны сотни миллионов долларов). При этом руководствуются отцы-основатели этих гуманоидов не понятиями пользы — вредности, а лишь наличием-отсутствием спроса на товар. Как правило, сериал показывают по утрам, когда взмыленные папы и мамы, находясь в вечном цейтноте, не имеют возможности уделить достаточно времени своим отпрыскам. Подключив детей к экрану, родители целых 25 минут не имеют никаких проблем. А учитывая, что сага о телепузиках доступна и на видеокассетах, сеанс можно устраивать в любое необходимое для этого время («Если надо, чтобы ваш малолетний отпрыск хоть на часок оставил вас в покое, кассета «Телепузиков» вам поможет», — сказал как-то один папа, попытавшийся извлечь пользу из маниакального увлечения своего сына телеидиотами).

Есть все шансы, что из таких маленьких зомби вырастут персонажи, описанные Реем Брэдбери в романе «451° по Фаренгейту». Только со временем телепузиков сменят какие-нибудь другие источники, программирующие сознание. Дело не в том, что все остальные не подвержены опасности попасть под их влияние. Просто у детей, «объевшихся» телепузиками, практически отсутствует иммунитет против этого.

Роль телесериалов в современности просто невозможно переоценить. Они формируют стиль жизни, образ мышления. Они воспитывают и перевоспитывают. Они — бесперебойный конвейер по поставке на шоу-рынок все новых знаменитостей, кумиров и идолов. «Сколько стоит загородный дом Джоан Коллинз?», «Туалетной бумагой какой фирмы предпочитает пользоваться Вероника Кастро?» — эти и множество других вопросов давно превзошли по популярности проблемы, волновавшие в свое время Чернышевского и Герцена. Несмотря на такое пристальное внимание к «мыльнооперной» индустрии, заблуждения, связанные с ней, сами по себе составляют еще тот сериал.

Причем, казалось бы, метафора уместная и поразительная по точности. Посудите сами: виртуозность сценаристов, расписывающих на 40–50 серий одну коллизию, не стоящую выеденного яйца и в нормальном фильме занявшую бы ноль целых ноль десятых секунды экранного времени, просто потрясает; а отвага актеров, которые разыгрывают эти плоды воспаленного графоманского разума с видом шекспировских персонажей, заслуживает бурных аплодисментов; стоицизм же режиссеров, снимающих подобный разухабистый бред на тысячи километров пленки, требует занесения их имен в списки героев нашего времени. А если сравнить описанную выше процедуру с любимым детским занятием по производству мыльных пузырей, то можно сделать следующий вывод: съемочная бригада среднестатистического сериала занимается надуванием шарика размером с Пентагон. И его невыносимо «пучит» от наступающей пустоты.

Однако это вовсе не метафора. Название «мыльные оперы» появилось в Америке в конце 30-х годов XX столетия. Тогда эти «шедевры» представляли собой не телевизионные, а радиоспектакли, состоявшие из серий длиной примерно 15 минут. Пик их популярности совпал с активным финансированием таких проектов компаниями по производству мыла (например, знаменитой «Procter Gamble»). На правах спонсоров мылопроизводители обильно пичкали трансляции роликами, рекламировавшими их продукцию. Но и это еще не все. Поскольку музыку по сложившейся мировой традиции заказывает тот, кто вкладывает деньги, эпизоды, прославлявшие мыло, вплетались в сами сюжетные линии. К примеру, вовсе не выглядел странным следующий диалог между домовитыми героинями: «Сара, ты знаешь, я вчера отмыла мылом фирмы *** свою пожелтевшую от грязи раковину, теперь она блестит, как новая!» — «Уау!!!» — «Я думаю, у тебя нет выбора. Нужно пользоваться только мылом фирмы ***!»

Когда бушевавшие нечеловеческие страсти перекочевали на голубой экран (премьера первого телесериала состоялась в октябре 1946 года, и назывался «шедевр» «Далекий холм»), традиции непродолжительное время поддерживались. Впоследствии термин закрепился, несмотря на исчезновение мыльной монополии. Ну а человеком, впервые употребившим данные слова в подобном сочетании, был ироничный обозреватель одной из американских газет, написавший 24 августа 1938 года в своей статье: «Эти пятнадцатиминутные трагедии… я называю «мыльной оперой»… потому что без помощи мыла я бы не пролил ни одной слезы над ее персонажами». Беднягу, видимо, заставляли слушать все это под дулом заряженного кольта.