Учитывая все это, совсем не удивительно, что где-то с середины 90-х о «Евровидении» стали говорить, по большей мере, не как о творческом форуме, а как о прибыльном бизнес-проекте. Несмотря на колеблющийся рейтинг конкурса, его трансляции по-прежнему собирают у телеэкранов сотни миллионов зрителей. Поскольку телеэфир связан с передвижениями мощных финансовых потоков, то собственно музыкальная часть события становится просто приложением к решению серьезных денежных вопросов. Учитывая, что итог этих разборок во многом зависит от того, кто выиграет, а значит, и получит право его проведения в следующем году, из закулисья в прессу стали проникать подозрительные сведения о запрограммированности результатов и распределении мест. Конкурс становится ареной для скандалов, в том числе чуть ли не дипломатического уровня (как это было в 2002 году, когда ведущие трансляции в Бельгии и Швеции, нарушая все правила и пренебрегая приличиями, в прямом эфире призывали не голосовать за израильского участника). Как музыкальное же событие он настойчиво компрометирует себя, что, естественно, не мешает в будущем на нем, вопреки всякой логике, загореться яркой уникальной «звезде».

С тех пор как возникло само это понятие, представление о настоящей «желтой прессе» сильно изменилось. Изменилось, прямо скажем, до неузнаваемости, вплоть до того, что в это определение вкладывается следующий смысл: «пресса, материалы которой не вызывают доверия, поскольку основаны на беспочвенных измышлениях их авторов». По мнению тех, кто затевает по какому-то поводу прения с печатным изданием, нет ничего более оскорбительного, чем назвать его «желтым». «Желтая пресса» в современном понимании — бездарное, некачественное и недостойное внимания самостоятельно мыслящего человека чтиво. Это заблуждение.

Для уяснения всех тонкостей придется вернуться лет на сто с лишним назад, а именно в эпоху конца XIX века. Именно тогда в Америке возник сам термин, если его можно так назвать. А произошло это, кстати, совершенно случайно. Тогда многие массовые издания Соединенных Штатов вели заочный спор за право публиковать на своих страницах фигурку мальчика с довольно идиотским выражением лица, держащим в одной руке барабан, а в другой — палочку, чтобы играть на нем. Чем был так мил сердцу медиа-магнатов этот балбес, признаться честно, не знаю, но почему-то он требовался им всем. Так вот, одежда на мальчике была желтого цвета, поэтому те издания, которым удавалось добиться права поместить его на своих полосах, именовались «желтыми». Это предыстория, но не суть дела. Самое главное заключается в том, что в ту пору в Америке шла настоящая медиа-война. Газеты ожесточенно боролись за звание самых-самых, а честь называться так они могли заслужить только в случае, если публиковали у себя самые острые, оперативные, смелые, актуальные и, заметьте, достоверные материалы. Поскольку история битвы за пресловутого мальчика совпала по времени с этим периодом в развитии журналистики, то пресса подобного: бескомпромиссного толка и стала называться «желтой». Именно такой эпитет получили издания, выходившие под началом знаменитого гения журналистики Джозефа Пулитцера[30]. Однако в то самое время в представлении о том, что такое «желтая пресса», завелась «червоточина». Тот же Пулитцер ввязался в грязную перепалку с Уильямом Херстом[31]: оба стимулировали появление в своих изданиях нечистоплотных и сомнительных материалов. Само собой разумеется, была замешана политика. Так на «желтую прессу» бросили тень, которая с годами превратилась в большое грязное несмываемое пятно.

Однако это не говорит о том, что пропал исконный смысл данной формулировки. Фраза «делать желтую газету» для любого сведущего человека и сейчас отнюдь не означает регулярную публикацию заведомой лжи, да еще и изложенной отвратным языком. Речь идет о работе над выпуском живой, демократичной, привлекательной для широкого читателя и в большинстве своем сенсационной газеты. Разумеется, это подразумевает использование определенных хитроумных приемов, привлекающих читателей. Скажем, громогласность роскошных заголовков тут может не соответствовать настроению самой заметки: если на обложке большими буквами написано, к примеру: «Кристине Орбакайте муж сломал нос», не факт, что именно так все и было — о деталях можно узнать из самой статьи, которую обычный, не мудрствующий лукаво читатель почти наверняка прочтет. Еще одним сильным приемом «желтой прессы» является ее способность самостоятельно фабриковать слухи, а потом их же опровергать. Скажем, сегодня выходит в печать материал под заголовком «Валерий Меладзе построил виллу на Южном полюсе», а через неделю — его опровержение (мол, не виллу, а дачу, не на Южном полюсе, а в Подмосковье, не Меладзе, а Пресняков и т. д.). Вроде бы ничего и не произошло, а публика следила за происходящим, затаив дыхание, и, соответственно, покупала газету. «Желтая пресса» в правильном ее значении не обманывает и не пытается сделать из читателя дурака. Она, скорее говоря, его заманивает, пользуясь тем типом информации, который особенно популярен в массах, — слухами и пересудами. Это, конечно, далеко не весь арсенал. Еще одна существенная особенность «желтой прессы»: она пишет о том, о чем не позволяют себе писать другие издания. Поэтому за секретами, тайнами и выставляющими знаменитостей не в лучшем свете скандалами нужно обращаться именно сюда. (В первой части фильма «Люди в черном» есть замечательный эпизод, когда герой Ли Джонса скупает всю «желтую прессу» с целью узнать, что же в действительности происходило в городе за минувшие сутки, чем невероятно удивляет героя Уилла Смита, с презрением относящегося к подобным газетенкам.)

Но даже это не все. «Желтизна» считается ругательным ярлыком, поскольку под ним изначально подразумевается низкое качество обзываемой прессы. Однако достаточно всего лишь внимательно полистать подобное издание высокого уровня («Sun», «Экспресс-газета»), чтобы убедиться: здесь работают профессионалы высшего класса и уровень требований к их способностям, как правило, невероятно высок. «Желтая пресса» — это не бездарные, глупые, бесталанные газеты и журналы, а прежде всего увлекательные, броско выглядящие и интересные (конечно, все зависит от индивидуального читательского вкуса). Не обязательно всякая качественная, достойная пресса непременно «желтая», но и последнюю нельзя считать по определению дешевкой. Поэтому, когда изданию инкриминируют «желтизну», стоит присмотреться к обвиняемому, ведь, по сути, его хвалят.