«Этим посланием я хочу выразить большую благодарность. Когда в ноябре месяце меня постигло ужасное несчастье и я потеряла своего любимого законного супруга, которого смерть оторвала от ловли рыбы и от детей, многие друзья, живущие здесь и в других местах, разделили мою печаль и вошли в мое тяжелое положение. Одни взяли к себе моих бесприютных сирот, другие помогали мне, чем только могли, третьи оказали совсем не заслуженную мной помощь. Невозможно перечислить все благодеяния, совершенные ими для меня. Я не называю их имен. Бог знает, кто они. Всем своим благодетелям я выражаю сердечную признательность. Я молю небесного отца не забывать их всех небесными благами, когда они больше всего будут в этом нуждаться.
Осейри, январь
Сеселья Йоунсдоттир из Родгуля».
С тех пор как Салка Валка вступила в новый союз, она не сидела сложа руки. День-деньской она бегала по поселку от одного дома к другому, пробуждая сознание у людей, и в особенности у женщин, потому что женщины первыми идут на уступки, когда речь заходит о заработке. Просто удивительно, до чего они невежественны. Никак в толк не возьмут, для чего вся эта борьба, и изводят мужей сердитыми вопросами, не собираются ли они уморить своих детей голодом.
— Мы, рабочие, имеем право на доход, который приносит рыба, — говорила Салка Валка, — потому что мы строим лодки, мастерим снасти, ловим рыбу, потрошим ее, чистим и сушим. Никто, кроме нас, не имеет права на доход.
— В прошлом году, когда у тебя все шло хорошо, ты так не говорила, — замечают женщины.
— Разве я не могла поумнеть немного с прошлого года?
— Когда ты была маленькая, Богесен и его семья не раз были добры к тебе, — продолжали женщины. — Было время, когда ты ходила в одежде из купеческого дома.
Салка Валка упорно боролась за то, чтобы рабочие были избраны в коммунальное управление, тогда они смогут помешать росту и так непосильных налогов на бедняков и будут следить за тем, чтобы богачи не смогли увильнуть от уплаты своих налогов. Если «красные» получат большинство, они электрифицируют поселок, купят землю в долине и, согласно плану Арнальдура, организуют коллективное ведение хозяйства. Разумные люди в поселке считали эту идею абсурдной. Вероятно, так оно и было на самом деле, потому что в доме этих людей имелись большие лампы и много керосину. А что до Йохана Богесена, то вот уже пятнадцать лет, как его дом обслуживал собственный движок. Кроме того, у лучшей части населения поселка было вдоволь молока и для себя, и для своих дтей. Если их собственные коровы переставали доиться, то молоко доставлялось им из долины за наличные деньги. К тому же осенью они закупали много мяса, и каждый день к столу у них был мясной суп и мясо. Поэтому их мало трогал какой-то там большевизм. Салка Валка и профсоюз мечтали о том, чтобы провести водопровод и канализацию. Здравым людям и эта мысль казалась смешной, ведь в зажиточных домах было вдоволь служанок, чтобы таскать воду и выносить помои. Они только спрашивали: хотели бы мы знать, куда денутся все эти служанки, если не нужно будет выливать помои? Кто даст им работу? Может быть, Кристофер Турфдаль? Подумать только, тот, кто сам ничего не умеет и ничего собой не представляет, требует, чтобы за него все делали другие! Коммуна! Нет погибели на эту коммуну! Ведь яснее ясного, что если государство и коммуна начнут все делать за людей, то — боже благословенный! — это же убьет всю энергию у народа, всю его инициативу, волю к независимости, и неизбежно кончится все это тем, что сейчас мы видим в России, — голодом. Только индивидуальная предприимчивость и смекалка могут спасти народ и сделать его независимым. Посмотрите, например, на Йохана Богесена. Он начал с мальчика на побегушках. Разве коммуна провела ему водопровод, снабдила его дом электричеством или выносила из его дома нечистоты? «Позор для Осейри!» — так начиналась предвыборная статья о социалистах в замечательной силисфьордской газете «Ветер» в связи с тем, что в Осейри допустили возникновение социалистического союза. «Мы, правда, с удовлетворением отмечаем тот радостный факт, что большинство этих бесшабашных юнцов-революционеров — пришельцы. Они понаехали в Осейри из различных мест, вынужденные различными обстоятельствами, поэтому их нельзя считать коренными жителями. Мы уверены, что люди, обладающие здравым смыслом и чувством собственного достоинства, не допустят, чтобы клевета и измышления оказали на них хотя бы малейшее влияние. Наоборот, они сделают все возможное, чтобы выкорчевать эти сорняки, посеянные в сердце общества. Эти революционеры есть и будут в глазах приличных людей ничтожествами; это ядовитые пресмыкающиеся, бездельники, подстрекатели» и так далее, и так далее.
Внизу на этой же полосе помещалась следующая «благодарность» от одной супружеской четы из Осейри:
«Благодарность.
Мы, нижеподписавшиеся, приносим нашу горячую сердечную благодарность всем близким и далеким, проявившим к нам живейшее участие, когда мы прошлой осенью из-за несчастного случая лишились коровы, Это было большим ударом для нашего семейства. В особенности нам хотелось бы упомянуть благородных супругов — шорника Свейна Паулссона и его жену. Они — первые среди наших бескорыстных друзей; это они сделали почин и собрали для нас сорок семь крон пятьдесят эйриров. Многие, и даже дети, приняли участие в этом благородном деле. Наконец, всем известный благодетель купец Йохан Богесен, вернувшийся домой с Юга, преподнес нам накануне лова только что родившегося бычка. Кроме того, он пожертвовал нам разной материи с крупным и мелким узором. Поскольку нет возможности перечислить всех людей, совершивших благодеяния, мы надеемся, что их имейа будут неизгладимо начертаны на скрижалях в более совершенном мире. Всем этим благодетелям, достопочтенным Свейну Паулссону и его супруге и в особенности купцу Йохану Богесену, мы приносим сердечное спасибо, идущее из глубины наших сердец. Мы глубоко уверены, что тот, кто не преминет дать страннику воды, будет вознагражден господом богом из его небесных богатств, когда тот будет больше всего в этом нуждаться.
Гудрун Йоунсдоттир и Сигурд Йоунссон».
Неожиданно наступила весна.
Глава 18
Да, весна действительно пришла. Вершина маленького хребта улыбалась солнцу, подымавшемуся с каждым днем все выше и выше.
Они почти не разговаривали друг с другом, разве что об общих политических вопросах или о плане проведения кампании. Девушка часто сомневалась, понимают ли они друг друга, хотя она вступила в рабочий союз и в кооперативное общество. Порою ей казалось, что он стал другим человеком, совсем не похожим на того, каким был год назад. Быть может, он принадлежит к той породе людей, которые меняются из года в год и которые в победе одни, а в поражении иные, потому что борьба для них важнее цели. А возможно, он был удручен тем, что им так мало удалось сделать: только двум «красным» удалось войти в коммунальный совет. В прошлом году его присутствие ощущалось, как взрывная волна, крушащая горы; он был полон головокружительных идей, все с тревогой следили за каждым его новым шагом. А сейчас он стал больше походить на прежнего Али из Кофа, мальчика на побегушках у Йохана Богесена, молчаливого и сдержанного, будто глубоко в сердце он прятал тайную печаль. Может быть, сказывалось пребывание в кооперативной лавке, хотя принадлежала она всем и он руководил ею в содружестве с Кристофером Турфдалем — этим влиятельнейшим человеком — и союзом кооперативных обществ — крупнейшей торговой организацией в стране. Девушка была убеждена, что эти мощные силы в обществе, враждебные купеческому миру, с радостью подхватят его идеи, создадут ему известность, даже если сейчас он вынужден бороться против равнодушия, разброда и апатии здесь, в Осейри.
Нельзя сказать, чтобы Арнальдур устал или потерял интерес к борьбе. Наоборот, всякий раз, когда Салка заходила в кооператив, он был полон новых идей, он думал над тем, как привлечь к своему делу побольше народу, как убедить одного, поддержать веру в другом; он великолепно знал условия жизни каждого и обладал исключительным умением затронуть личные интересы, непосредственно заинтересовать каждого, пробудить в нем недовольство; и это имело куда больший эффект, чем рассуждения о пролетарской диктатуре. Людям было куда яснее, когда им показывали, как Йохан Богесен не дал бедняку возможности починить дыру в стене и как от сквозняков, гуляющих по дому, погиб ребенок. Или, например, как Йохан Богесен заставлял в непогоду выходить на рыбную ловлю и рыбаки не возвращались домой. А вот при социализме рыбаки никогда не будут выходить в море в непогоду, и притом тогда будут рыбачить только в хорошо снаряженных и исправных лодках.
