– В жизни, сэр, всякое бывает!

– Минуточку! – Мандель поправил очки в металлической оправе. – Говорите, он работал в районе Средиземноморья?

– Шесть лет прошло с тех пор. Он продал свою компанию и вернулся домой.

– Почему он это сделал?

– Произошел несчастный случай, погибли почти все его партнеры и члены их семей. Трагедия потрясла его.

– Была ли в этом его вина? – спросил Мандель.

– Никакой! Обвинение предъявили фирме, поставившей бракованное оборудование.

– А в финансовом отношении он что-либо от этого выиграл? – Взгляд Манделя сразу стал жестким.

– Напротив, сэр! Он продал свою компанию меньше чем за половину ее рыночной стоимости. Даже доверенные лица, заключавшие сделку, были поражены. Корпорация, которая приобрела его компанию, собиралась заплатить в три раза больше.

Взоры членов общества «Инвер Брасс» вновь обратились к изображению человека, преодолевавшего крутой поворот в бурлящих потоках воды.

– Кто фотограф? – спросил Логан.

– Это мои фотографии, сэр, – ответил Варак. – Я следовал за ним, но ни разу не попался ему на глаза.

Неожиданно характер изображения резко изменился.

Предполагаемый кандидат предстал перед взорами присутствующих уже не в потрепанной одежде на фоне бурных порогов или готовящим в одиночестве пищу на костре, а гладко выбритым, аккуратно постриженным и причесанным, в темном деловом костюме с атташе-кейсом.

– Это же Вашингтон! – произнес Эрик Сандстрем.

– А это лестница, ведущая на Капитолийский холм, – воскликнул Логан, глядя на следующий слайд.

– Я узнал его! – сказал Сандстрем, потирая правой рукой висок. – Мне знаком этот человек. С ним связана какая-то история.

– Я как раз собирался продолжить свои рассказ.

– Достаточно, Милош! – решительно заявила Маргрет Лоуэлл. – Пора перейти к сути. Может, вы наконец скажете, кто он на самом деле?

– Его имя Эван… Эван Кендрик. Он конгрессмен от девятого округа штата Колорадо.

– Так он член палаты представителей? – воскликнул Иаков Мандель. – Никогда не слышал о нем, хотя считал, что знаю почти каждого из тех, что в Капитолии. Имя, фамилию, разумеется, а не лично.

– Он недавно в конгрессе, и его избрание не получило широкого освещения. Победил на первичных выборах, а поскольку оппозиции в этом округе вообще не существует, победа оказалась равносильна избранию. Я упомянул об этом потому, что конгрессмен, как мне представляется, не согласен со многими направлениями как внутренней, так и внешней политики Белого дома. Во время первичных выборов он, к примеру, избегал высказываний по поводу национальной политики.

– Хотите сказать, он живет своим умом? – спросил Гидеон Логан.

– Если говорить о скромных масштабах его известности, то да.

– Очень интересно! Новоиспеченный скромный конгрессмен, к тому же с весьма ограниченным количеством избирателей, – проговорил Сандстрем. – С этой точки зрения он безопасный кандидат. Пожалуй, даже чересчур… Нет ничего проще, чем выбросить из головы во время основной политической борьбы недавно избранного конгрессмена из неизвестного округа, о котором мало кто слышал. На первом месте идет округ Денвер, на втором – Боулдер, на пятом – Колорадо-Спрингс. А где же девятый?

– К юго-западу от Теллурида, вблизи границы со штатом Юта, – ответил Иаков Мандель, пожимая плечами и как бы извиняясь за то, что это ему известно. – Там есть кое-какие запасы горнорудного сырья, и этот человек, – Мандель кивнул на экран, – весьма настойчиво пытался убедить нас одобрить их разработку.

– И вы это сделали, сэр? – спросил Варак.

– Нет, мы не пошли на это, – ответил Мандель. – Откровенно говоря, предполагаемые выгоды оказались ниже расчетного риска вложения капитала.

– То, что вы в Америке называете «пустышкой»?

– Нам не предоставили никаких обоснований. Мы, Милош, просто отказались.

– Но член палаты представителей от этого округа делал все, чтобы заручиться вашей поддержкой?

– Да, это так и было.

– Именно по этой причине, сэр, Эван Кендрик и является конгрессменом.

– Да что вы говорите! – улыбнулся Мандель.

– Эрик, – Гидеон Логан повернулся к Сандстрему, – вы сказали, что узнали его.

– Да, узнал. Теперь, когда Варак рассказал, кто он такой, думаю, видел его на одном из многочисленных коктейлей в Вашингтоне, а возможно, в Джорджтауне. И я отчетливо помню, что кто-то упомянул о какой-то громкой истории, в которую он оказался замешан. Именно так. Простое упоминание о нашумевшей истории.

– Но Милош собирался нам рассказать кое-что, – заявила Маргрет Лоуэлл. – Разве я не права? – добавила она, взглянув на Варака.

– Вы правы, миссис Лоуэлл. История связана с обстоятельствами избрания Эвана Кендрика в палату представителей. Если честно, на выборах победили деньги Кендрика. Он обрушил на своего оппонента потоки рекламы материалов в местной прессе и массовые митинги, скорее напоминающие цирковые представления, но не политические мероприятия, что, естественно, привело к обвинениям в нарушении законов о выборах. И тогда Кендрик и его сторонники предложили обсудить не порядок ведения избирательной кампании, а то, как его оппонент исполнял свои обязанности во время пребывания на своем посту. Это сразу же положило конец недовольству и претензиям, и Кендрик легко одержал победу.

– Можно сказать, что он использовал свои деньги против фактора, вызывавшего у него раздражение, – спокойно заметил Уинтерс. – Однако, мистер Варак, у вас есть более интересная информация, и, поскольку мне известно, о чем речь, я повторю то, что говорил прежде. Это, несомненно, сенсационные сведения. Прошу вас продолжить свой рассказ.

– К вашим услугам, сэр. – Варак нажал кнопку на пульте дистанционного управления, раздался щелчок, и изображения Кендрика, поднимающегося по знаменитой лестнице на Капитолийский холм, сменилось на панорамный снимок узкой улочки с домами явно арабской архитектуры и толпы, бегущей мимо лавочек с вывесками на арабском языке.

– Это Оман, – произнес Эрик Сандстрем, взглянув на Уинтерса. – События годичной давности.

Один за другим сменялись кадры, запечатлевшие беспорядки и кровавые расправы. Трупы, изрешеченные пулями стены, ворота посольства, заложники на коленях у края бассейна, снятые крупным планом юнцы с автоматами и с безумными глазами. Изображение мужчины в белой джелабе и готре, выходящего из отеля, заставило всех задержать дыхание. Второй слайд, на котором был изображен тот же человек на фоне фонтана, вызвал безмолвие!

Милош Варак нарушил воцарившуюся тишину.

– Это Эван Кендрик, – сказал он.

Возникшее замешательство сменилось изумлением.

Невозмутимым оставался лишь Самуил Уинтерс.

– Эти снимки, – продолжил Варак, – сделаны агентом ЦРУ, имеющим допуск 4–0. Агент получил задание держать Кендрика под наблюдением. И она выполнила это задание, блестяще справилась с ним.

– Вы сказали «она»? – спросила Маргрет Лоуэлл.

– Да! Агент-женщина. Она специалист по Ближнему Востоку. Отец у нее египтянин, мать – американка из Калифорнии. Она свободно говорит на арабском. ЦРУ задействует ее, как только возникают кризисные ситуации в этом регионе.

– Вы сказали «в этом регионе»? – прошептал с изумлением Мандель. – А он, что он делал там?

– Одну минуту, – произнес Логан, устремив взгляд на Варака. – Поправьте меня, молодой человек, если я ошибаюсь, но около года назад, если мне не изменяет память, в газете «Вашингтон пост» была опубликована статья, в которой высказывалось предположение, будто примирению в Маскате содействовал неизвестный американец. Некоторые думали, что, возможно, это был Росс Перо[37] из Техаса, но больше ничего об этой истории не сообщалось, и все публикации прекратились.

– Вы совершенно правы, сэр. Этим американцем был Эван Кендрик, но под давлением Белого дома тему закрыли.

– Почему это произошло? Ведь он мог бы приобрести огромный политический вес, если урегулирование было достигнуто благодаря его содействию.