Демартин прочитал статью в утренней газете, в которой упоминалось его имя и утверждалось, будто смерть раненого неизвестного, которого он подобрал, связана с наркотиками. Однако это не убедило пилота. Он никогда не общался с наркоторговцами, однако предполагал, что наркодельцы, в случае, если они смертельно ранены, впадают в панику и не способны так любезно держаться и оставаться такими вежливыми.

Нажимая на обивку сиденья, Демартин усердно работал щеткой. Неожиданно костяшки пальцев коснулись чего-то твердого. Это оказалась записка, сложенная вчетверо. Он вытащил ее и прочитал, разбирая слова сквозь пятна крови:

Последние буквы плыли, как если бы уже не было сил, чтобы дописать их. Джон Демартин прикрыл дверцу машины и поспешил домой. Войдя в дом, он проследовал в гостиную и поднял телефонную трубку. Он знал, кому звонить. Через несколько секунд секретарша ВМС соединила его с шефом разведки авиабазы.

– Джим, это Джон Демартин.

– Привет! Читал о том происшествии прошлой ночью. Чего только летчики не сделают ради травки… Ты берешь меня на рыбалку в субботу?

– Джим, я звоню тебе по поводу минувшей ночи.

– Да? А что такое?

– Джим, не знаю, кто тот парень, но не думаю, что это имеет какое-то отношение к наркотикам. Кроме того, несколько минут назад я нашел записку в сиденье, на котором он сидел. Она в крови, но уж ты позволь мне прочитать ее.

– Валяй! Я взял карандаш.

Демартин озвучил слова, буквы и цифры.

– В этом есть какой-то смысл? – спросил он, кончив читать.

– Наверное, есть, – произнес шеф разведки. – Джон, опиши-ка поточнее, что случилось прошлой ночью. Заметка в газете довольно поверхностная.

Демартин сразу сказал, что раненый говорил на отличном английском, но с акцентом. А закончил сообщением, что раненый упал перед ларьком с фруктами и умер.

– Как ты думаешь, он понимал, что тяжело ранен? – спросил Джим.

– Если он не понимал, то понимал я. Я не хотел останавливаться, когда он сказал, что ему надо позвонить. Но он настаивал – я имею в виду, он умолял. Не столько словами, сколько глазами… Я долго не забуду их.

– Но ведь ты не сомневался, что он вернется обратно.

– Ни капельки. Думаю, ему было очень надо кому-то позвонить. Даже когда он падал, все тянулся к телефону на прилавке.

– Оставайся на месте, я скоро перезвоню тебе.

Летчик положил трубку, подошел к дальнему окну, выходящему на внутренний дворик с бассейном. Двое его детей плескались и кричали друг на друга. А жена, лежа в шезлонге, читала «Уолл-стрит джорнэл». Привычка, за которую он был ей благодарен. Благодаря ей они могли жить на сумму, несколько превышающую его заработок.

Зазвонил телефон, и он бросился к нему:

– Джим?

– Джон, я буду говорить так ясно, как только смогу, хотя пока далеко не все ясно. Здесь у нас один парень, которого нам одолжили в Вашингтоне, он больше меня знаком с такого рода делами, и вот что он хочет, чтобы ты сделал… Н-да…

– Что? Говори…

– Сожги записку и забудь о ней.

Офицер ЦРУ в помятом костюме потянулся к маленькому желтому ящику запоминающего устройства большой емкости, прижимая к левому уху трубку.

– Вы все поняли? – спросил Щапофф, более известный под кличкой Имбирный Пряник.

– Да, – протянул Пейтон, словно информация одновременно поразила и озадачила его.

– Как я понимаю, этот парень, кто бы он ни был, соединил «срочно» и «максимальную секретность», рассчитывая, что, если сделает это, у того морского офицера хватит ума позвонить в службу безопасности, а не копам.

– Именно это он и сделал, – согласился Пейтон.

– Затем «безопасность» найдет «надежные контакты» и доставит сообщение. Он думал, что оно попадет к нужным людям.

– Сообщение состоит в том, что с кем-то на букву «С» покончено.

– У нас есть операция под кодом «С»?

– Нет.

– Может быть, это «служба» или «союз»?

– Сомневаюсь, – сказал Пейтон.

– Почему?

– Потому что в данном случае это последняя передача в эстафете. Дальше сообщение не пошло бы.

– Откуда вы знаете?

– Телефонный код «3-0-1» принадлежит Мэриленду, и я узнал номер. Он нигде не зарегистрирован и очень личный.

Пейтон откинулся в кресле, представив себе, что ощущают алкоголики, когда думают, что не могут прожить и часа без очередной порции спиртного, которая означает шаг назад от реальности. До смешного нелогичное логично! Тот, к кому прислушиваются президенты, кого знают лидеры страны, кто всегда на первый план ставит интересы нации, человек без страха и упрека, без заискиваний, объективно мыслящий… выбрал будущее. Выбрал малоизвестного, но, правда, выдающегося конгрессмена. Выбрал и ведет своего помазанника по политическим лабиринтам, пока тот не выберется на просторы средств массовой информации. Но уже не птенец, а практик, с которым следует считаться. Затем неожиданно, с дерзновенностью грома среди ясного неба, стране поведают его историю, и нацию она ошеломит. Да и большинство стран мира! Гигантская волна славы вынесет этого «помазанника» к власти. К Белому дому… Самуил Уинтерс, однако, нарушил правила, и, что значительно серьезнее, ценой многих жизней. Мистер А не упал с неба в нужный момент. Он выполнял поручение Самуила Уинтерса.

Директор Отдела спецопераций поднял трубку и тронул клавиши с цифрами на панели телефонного аппарата.

– Доктор Уинтерс, – сказал он в ответ на лаконичное «да». – Это Пейтон.

– Ужасный день был, доктор.

– Я не использую этот титул уже много лет.

– Жаль! Ты бы был блестящим ученым.

– Вы получали какие-либо известия от мистера А со вчерашнего вечера?

– Нет. Хотя его информация оказалась трагически пророческой, не было причин звонить мне. Как я уже говорил тебе, Митчелл, человек, который использует его, гораздо более отдаленный мой знакомый, если сравнивать с тобой, предложил, чтобы он связался со мной… как сделал ты. Моя репутация превосходит мое предполагаемое влияние.

– Благодаря вам я познакомился с президентом, – заметил Пейтон, закрывая глаза на ложь Самуила Уинтерса.

– Да, это так. Новость, которую ты мне сообщил, потрясающая, так же как и новость мистера А. В его случае я, естественно, подумал о тебе. Я не был уверен, что Лэнгфорд либо его люди так же компетентны, как и ты…

– Очевидно, это не так, – прервал собеседника Пейтон.

– Я уверен, ты сделал все, что мог.

– Вернемся к мистеру А, доктор Уинтерс.

– Да?

– Он убит.

На другом конце провода возникла пауза, а когда Уинтерс заговорил, голос у него стал глухим и сдавленным.

– Что это ты говоришь?

– И кто-то, известный вам под кодовым именем «С», уничтожен.

– О боже! – сказал громким шепотом руководитель организации «Инвер Брасс». – Каким образом ты получил эту… информацию?

– Боюсь, это тайна даже от вас.

– Черт тебя побери, я сдал тебе Дженнингса, президента Соединенных Штатов!

– Но вы не сказали мне, почему вы сделали это. Вы не объяснили мне, что вашу основную озабоченность вызывает Эван Кендрик. Это человек, на кандидатуре которого вы остановились!

– Это тебя не касается! – возразил Уинтерс. – Ты не вправе вмешиваться в подобные дела, поскольку никакие законы не были нарушены.

– Хотелось бы думать, что вы верите в это, но, если это так, боюсь, вы очень ошибаетесь. Заключив договор с талантом, вроде вашего европейца, вы уже как бы воспринимаете методы его работы, а они весьма сомнительны. Политическое вымогательство с помощью шантажа, подкуп законодательной власти, кража сверхсекретных документов – именно эти методы являются косвенной причиной многих смертей в администрации. И наконец, убийство. Кто скрывался под кодовым именем «С», я не знаю, но он убит.

– Боже милостивый…

– Вот кого вы приняли в свою игру…

– Ты не понимаешь, Митчелл, все было совсем не так!