— Святая Алисия! Она наша, она своя! — говорили в народе.

Деньги тут же нашлись и на мундиры, и на котелки, и на оружие — из имущества тех же генералов, ведь мертвецам счёт в банке ни к чему! Да вот беда: одну лишь дрянь поставляли в войско королевское вербовщики — всё хворая, да беглая братия, да нищие, да каторжники. А вы что все хотели?! У власти столько лет сидела баба, да ещё с приветом!

Тут выкатили по приказу Алисии на площадь дворцовое вино, хотя и пополам с сивухой.

— Что же, народ мой! — воззвала она с балкона. — Последний час пришёл! Не соберём мы войска, противники поймут, что слабы мы, и не успею я выполнить всё, что хотела в материнской о вас заботе сделать!

Так повернулось дело, что служить в войске стало сытно и почётно. Но, тут заволновались старейшины ремесленных цехов. Подати, на них наложенные, стали тяжелы. Пора бы поискать источники пусть поскуднее, зато помногочисленнее.

И королева снова взялась укреплять религиозность. Забытые ею архиепископы встрепенулись.

С народом было потруднее, чем с ремесленниками. Кнут и пряник — вот благое средство! Сначала кнут.

Волны в водоёме порождают не рукой, болтая ею у берега, а камнем, брошенным на середину. Пронеслись слухи о колдовстве, которым занимаются одни, другие, третьи. Убиты будто б сорок младенцев. Никто не видел тел, но все забегали. И тут с амвона выступил епископ Гамарский — сама Алисия речей уже не говорила — и обличил мизерность приношений от простолюдинов. Что-де распутство и чревоугодничество в народе породило случай мерзкого колдовства. Что-де расплата свыше грянуть не преминет. И что на искоренение распутства назначает церковь штраф. За добровольную явку к исповеди — скидка. За доносительство — ещё. А кто пренебрежёт спасением, того душа погибнет в огненной геенне, а на имущество наложен будет штраф.

И в тот же день повешены листовки, там говорится, как сильно горюет королева о скорой гибели народа. Она намерена оставить сей престол и удалиться в монастырь. Когда враги придут и станут распинать всех на столбах, сажать на кол и на кострах сжигать, святая королева будет лично молиться о каждой нераскаянной душе — авось грешнику несчастному в аду перепадёт хоть капелька воды.

Все побежали каяться и деньги понесли.

Настало время пряников. Их вывезли подводами с королевских пекарен и с вином дешёвым раздали на площади народу. О, святая королева!

Потом объявлен бой пьянству. Забегали с подарками для церкви винокуры, трактирщики, бочары, пробочники.

Но тут ей надоело ходить монашкой. И, чтобы поощрить торговлю тканями и ремесло ткачей, кружевниц, портных и швей, она со вздохами надела на церковный праздник богатое, подаренное цеховиками платье.

— Никогда б я так грешить не стала! — сурово говорила Алисия ремесленникам. — Да вот — жалею ваши семьи. Чтоб вы, бессовестные, могли себя избытком ублажать, беру я грех ваш на себя.

Те с благодарностью приняли жертву и положили на алтари немало денежек. Что, впрочем, с лихвою возместили, когда вся знать с большою радостью принялась рядиться в парчу и шёлк.

— Служите, грешники, народу! — назидала царедворцев королева. — Носите, как вериги, пышные наряды, чтоб не пропасть ремесленникам с голодухи! Зачтётся жертва ваша вам на небесах!

Нашлись, однако, догадливые и стали извращать весь смысл ею проводимых государственных реформ. И, как ни странно, нашлись и слушающие их, причём в числе немалом.

— Ну, теперь-то самая работа! — сказала трудолюбивая Алисия.

И учредила университеты богословия. И премии назначила самым говорливым.

— Идите, братие, в народ. И кто больше красноречием своим приведёт в монастыри народу, тот и получит премию. Восславьте милости небес!

Народ догадлив был и быстро сообразил, где слаще. И попёр в монастыри. Опустели поля, брошены земли, пашни. Голодают семьи. Зато какие появились монастырские хоры! Какие фимиамы возносились! Такое благочестие повсюду развелось! Куда ни глянь — везде сидят по двое да по трое, и всё промежду них любовь да свет!

Пока повсюду укреплялась вера, приспела новая напасть: назрел аграрный кризис — по непосеянному не пожнешь! Столичные барыги заломили за провиант чудовищные деньги. В ломбард сносили всё — вплоть до последней тряпки с тела.

Королева издаёт указ: кто не может богоданной земли возделывать, пускай отдаст её монастырям — там народу много. И земли стали изымать. Потом сдавать в аренду всё тем же послушникам, хористам, псаломщикам и звонарям. Те нахлебались монастырских разносолов, погнули спины на чужих полях, да и домой — к сохе, к заросшим лебедой полям. За неслыханно большой процент из королевских закромов им выдавали посевной материал, в залог — домашнее имущество, скотина и само жилище.

— Не обессудьте, други! — развела руками королева. — Земле вредит простой.

И затевает охоту на ведьм. Потом поход — освобождать священные реликвии. Потом крестины в городском приюте. Потом истребляла рощи друидов. Потом — инспектирование рынков. Потом школьная реформа. Ввела норму на длину подолов, якобы метение материей по улице есть признак некоторой избыточности средств. Налог на страусиные перья, ограничение на высоту печных труб, на импортный товар. Налог на лужи возле дома. Сборы в общественную кассу для поддержания порядка на эшафоте и содержания городского палача.

Потом собрала вокруг себя учёных и проработала социальный этикет. Запрещалось в общественных местах: курить, ругаться матом, стучать стаканами, петь сексуальные стишки, ходить без шляпы, мочиться на угол, плеваться, божиться всуе, сморкаться пальцем, ковырять в носу, ходить в кабак по воскресеньям. Приказано: иметь ширину воротников строго по сословиям. Одежда: у простолюдинов — из сатина, у купцов — из бархата, у аристократии — из шёлка и парчи. По воскресеньям непременно быть на мессе и при себе иметь фискальную книжонку с отместками за посещение всех служб. У проституток — жёлтые банты на шляпах, у ремесленников — синие, и так далее. Народ кряхтел, но всё терпел, и только говорил:

— Вот это королева, вот это хватка! Железная Алисия!

Впрочем, возник однажды некий разорённый дворянин Жано д`Арк. Собрал откуда-то в провинции вооружённые отряды и двинул на столицу с мятежом.

— Вот славненько-то! — зарычала королева. — Теперь я посмотрю, кто кашку у нас кушал хорошо!

Оборванное и плохо обученное войско маркиза побежало, когда на него с грохотом и барабанным боем пошли мордатые и сытые гвардейцы королевы, в высоких шапках из медведя и в крепких сапогах. А с флангов ударила лихая кавалерия и стёрла всех мятежников в песок. Маркиза, как трофей, доставили в столицу, где был объявлен праздник в честь победы и собирали деньги на открытие мемориала.

Вот так прекрасно проводила время королева. Всего достигла, во всём отменно преуспела. Все счастливы вокруг неё, никто и пикнуть больше не посмел. Во всей стране порядок, все улицы — прямые, пьяных не видать нигде. Сборщики налогов бдят на всех углах, полиция блюдёт, фискальщики фискалят. Все набожны и чтут закон.

Таков был сон Алисии, в котором не было Спутника у неё. Он, может быть, и был, да только затерялся. Возможно, что его казнили. Или сослали в рудники. Да, впрочем, кого тревожат подобные детали?