— Маргарет! — закричали они, оглядываясь в разные стороны. Некоторое время крики разносились над проской поверхностью горы, но ответа не было.

— Она могла заснуть от усталости или потерять сознание от обезвоживания, — вполне резонно предположила Нэнси.

Обе девушки понимали, что второе, пожалуй, вернее. И тут же разошлись в разные стороны, чтобы как можно скорее найти пропавшую. Аманда отправилась обыскивать пустынную часть плато, а Нэнси направилась к группе странных скал, похожих на иглы.

Она уже обходила второй десяток этих столбов, всё время рискуя сломать ноги о крупные обломки, как вдруг, заглянув за очередной ряд, увидела дивную картину.

На довольно просторном месте, прямо поверх россыпи мелких камешков лежала бейсболка Маргарет. Словно та её нарочно положила, отмечая путь.

— Она здесь была, — сказала себе Нэнси. Подошла и подняла бейсболку. И тут случилось нечто странное. Под ногами раздался треск, как будто ломались сухие ветки, и вся масса камушков обвалилась вниз, а вместе с ними с приглушённым воплем низринулась и Нэнси.

***

Вилли с Фальконе послушно выполняли всё, что велел им профессор. Они обошли скалистый массив снаружи. Иногда залезали на места повыше, тщательно подстраховывая друг друга. Иногда заглядывали в щели. Ровно в двенадцать, согласно инструкции, напарники повернули назад, в исходную точку. Ничего они так и не нашли.

***

Маркус сидел в доме шаарии. Она неприветливо встретила его.

— С чем пожаловал, Сади? У чужаков кончилась вода? Это хорошо, скоро они все получат воду.

Камень для гостей был глубоко протёрт, его поверхность словно полированная. Сколько Искателей сидели тут до него? Маркус осунулся со вчерашнего дня ещё больше. И без того худое лицо проводника было совсем печальным. Он машинально вертел на среднем пальце старое зелёное нефритовое кольцо.

Некоторое время прошло в молчании. Старуха не торопила его. Она взялась раскуривать трубку. Потом поворошила угли в очаге. Взлетели искры.

Глядя на эти искры, Маркус заговорил:

— Я думал, Избранный — другой.

— Я тоже так думала, — невозмутимо ответила шаария.

Она посмотрела на него острым взглядом своих небольших глаз и спросила:

— Что тебя тревожит, Сади? У тебя неспокойна душа. Стоит ли оплакивать то, что неизбежно свершится?

— Выходит, ты тоже ошиблась? — рассеянно и немного удивлённо спросил Маркус.

Шаария кивнула. И неспешно пояснила:

— Их оказалось двое. Я звала другого. И не знаю, почему выпал светлый. Что-то помешало.

— Но ты же сама послала мальчика, чтобы он отдал маранатас Избранному. — напомнил ей Маркус.

— Да. Я тогда не знала, что их двое, я послала к тёмному. У него в душе беда. Он — лёгкая добыча для Императора. Но, и этот неплох. Император легко с ним справится.

— Я не согласен, — глухо проговорил Маркус.

— Вот как?! — старуха неожиданно звонко расхохоталась — Сади не согласен! Любуйтесь, боги, на него! Ты сам решил пойти в пещеру?

— Император не поглощает таких, как ты, — сурово добавила она, внезапно прекратив свой смех. — Ты такая же рухлядь, как и мои дети. Может, разве, немного поживее.

— Я не о том говорю, шаария, — он равнодушно проигнорировал издёвку. — Я прошу замены. Ты сама признала, что есть ещё один.

Старуха помолчала, внимательно разглядывая Маркуса. И, наконец, проронила:

— Зачем тебе это, Сади? Не он первый, не он последний. Какая разница тебе-то?

— Есть разница.

Он прятал взгляд.

Старуха вдруг заинтересовалась. Она отложила трубку с вонючей травой и подобралась к Маркусу поближе. Не прикасаясь к нему, она приникла к самому полу и заглянула снизу в глаза проводника.

— Сади, Сади. — вкрадчиво заговорила шаария. — Ты хоть знаешь, что за ношу ты берёшь на себя? Ты просишь Замены, а ведь за это надо платить. И немалую цену. И не тебе одному. И всё это только для того, чтобы снять Избрание с одной души и переложить его на другую! В целом-то лучше не будет.

— Я знаю, — упрямо отвечал Сади.

— Ты знаешь, что за цену платишь?

— Знаю.

— Это смерть, Сади.

— Да.

Шаария села на место. Откинулась и некоторое время молча смотрела на гостя.

— Я не понимаю тебя, — скрипучим голосом сказала она.

— Разве ты не пожертвовала бы жизнью, чтобы Призыв удался? — мрачно ответил Маркус. — Разве не пожертвовала бы именем и сущностью?

— Да, но я всего лишь приобщилась бы к песку. А ты станешь падалью в пустыне. Объясни мне, Сади. Я должна это понимать.

— Что тебе сказать?! В твоём языке нет и слов таких! Вы омертвели тут! Вам не знакома обыкновенная человеческая привязанность! Вы не знаете, что можно искать спасения не только для себя! Что существует справедливость! Что жизнь отдельного человека может быть подлинным сокровищем!

— Сади говорит на языке чужаков. Видно, в нашем языке и впрямь нет нужных слов. Но, старая шаария поняла.

Она засмеялась.

— Сади слишком долго пробыл с чужаками. Он насмотрелся их картинок. Он начитался их сказок. Призраки поселились в его голове. Справедливость! Где Сади её видел? Оттого у додонов и нет такого слова, что для него нет сущности. Но, он пришёл просить меня, чтобы я встала на свои старые ноги, полезла на крышу и долго-долго молила о Замене. Все шаарии, какие были, посмеются надо мной в своих могилах. Я буду предлагать богам никчёмную жизнь Сади, бродяги и скитальца, презренного Ищущего! Всё это только затем, чтобы поменять одну жертву на другую!

— У меня есть право. Право Ищущего, — угрюмо настаивал Маркус. — Я не прошу. Я требую. Я готов платить.

— Ну что ж. Раз так, пусть шакалы получат свою пищу.

Старуха встала на ноги.

— Выходи, шаари, — сказала она.

Оба они вышли под яркий свет и встали в каменном полукруге.

— Ты готов?

— …да.

— Возьми свой оберег.

Он снял с шеи талисман.

— Ну, вставай же на землю, Сади.

Маркус сбросил старые армейские ботинки и переступил с камней обеими ногами на песок.

Старуха молчала.

Джок отпустил нитку, и охранный знак шаари упал в песок — тот немедленно поглотил амулет.

— Всё, безымянный, жди. Скоро будет. Не оставляй тут свою обувь — в священном городе додонов не должно быть ничего чужого.

Она повернулась и почти скрылась в доме.

— Я всё равно бы умер, — тихо проронил Джок.

Шаария медленно обернулась.

— Вот оно что, — задумчиво проговорила она. — Шаари выпил из источника Варсуйя, из источника Судьбы. И вода была горькой.

Она покачала головой.

— И он решил принести богам жертву, которую они и так взяли. Хитрый Сади. Он решил обмануть Варсуйя. Поиграть с Матерью додонов в прятки.

Шаария ещё раз покачала головой.

— Бедный, бедный шаари! — молвила она. — Ты даже знать не мог, что твоя смерть как раз и есть плод твоего решения. Ты не догнал свою погибель, ты не обманул её — ты пригласил смерть к себе. Знак не возвращается из песка. Воды не текут вспять. Ты вынул жребий сам, а не Варсуйя. Боги посмеялись над тобой.

Старуха скрылась, а Маркус остался стоять на песке. Теперь он всё равно, что мёртвый.

***

Заннат быстро двигался к далёким горам. Он почему-то легче переносил жару, чем прочие.

Ньоро зорко поглядывал по сторонам, чтобы не напороться на туземцев. Следовало отыскать тропу, однако на усыпанной мелким камнем земле невозможно обнаружить ни следа. Кругом росли какие-то неизвестные колючие кусты, шныряли серые ящерки, суетились жуки. Заннат увидел круглый камень в зарослях и решил немного отдохнуть.

Долго он усидеть не мог — всё вертелся, опасаясь змей. И тут услышал, как постукивают камешки под чьими-то ногами. Заннат ящерицей соскользнул с камня и притаился, осторожно выглядывая и пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь густые безлистые ветки.