— Будь проще, сынок, — посоветовал Жора. — Если тебе не нравится мой план, то всегда можешь отказаться.

Они решили продолжить слежку за чужаками. Бен усиленно затряс головой, говоря, что слежку вести обязательно и что он в деле. На самом деле у него уже был план.

Они стояли на вчерашнем перекрестке. Как оказалось, фургон подъезжал всегда к одному и тому же месту. Им было это знакомо по «Кончитте», выбрасывающей их в один и тот же город без вариантов. Похоже, вся техника подобного рода работала в циклическом режиме. Бен допускал, что для полетов вообще может быть открыта узкая полетная зона, и весь успех затеи чистая случайность, спонтанный рефлекс, редкостное явление совпадение многих случайных факторов. И сейчас множество старателей тычутся, словно слепые котята, пытаясь, кто прошлое свое исправить, кто денег посшибать, и никто толком не знает, чем это все кончится.

— У меня дурное предчувствие, Бенчик, — посетовала Полина.

— Не каркай.

Она его ущипнула, но вяло. Бена трясло от возбуждения. Он должен был проверить раз и навсегда, везучий он человек или нет. Если да, то сегодня он окажется в своем Ареале, если нет, то в чужом. Он поразился, как точно дано название поселка. Помнится, его коробило, что ареал есть место распространения биологического вида. Не только место, но и время! Как бы человек не мечтал о каких-то детских годах, когда эндорфин выделялся ведрами, и все было чудесно, но правда безжалостна. Ибо жить он может только в сугубо своем, положенном ему времени. Он привык к своему окружению, к своим тапкам и пиву, и меньше всего желает вновь бежать сопливым босиком по росе.

Они прозевали, откуда появился знакомый фургон. Как условились, они ожидали его каждый в своем направлении, но никто не видел, откуда он вывернулся, и каждый был уверен, что это произошло в секторе наблюдения напарника. Это опять таки подтверждало догадку, что никакой это фургон, а «Кончитта» чужаков, и она не приехала, а переместилась.

Из кабины спрыгнул чужак, одетый также как и в прошлый раз, в плащ и кепку.

Видно это было что-то вроде униформы. Для совков и так пойдет. Не оглядываясь, он пошел по центральной улице. Они двинулись за ним, отпустив метров на тридцать.

Если бы чужак не двигался как заведенная машина и оглянулся, то сразу бы узрел их, однако такую команду он так и не получил.

Миновав пару кварталов, чужак остановился. Они спрятались в ближайшем подъезде.

Чужак продолжал возвышаться столбом. Ветер шуршал полами плаща, холеное лицо было неподвижно. Откуда же тебя занесло, пришелец, какими ветрами, философски подумал Бен. Наверное, так же как и я, хотел срубить побольше денег, повкуснее кушать и подороже одеваться, но посмотри, куда нас занесло. Извини, так получилось, что наши пути пересеклись, и теперь выберется только один из нас.

Набрав в грудь побольше воздуха и оттолкнув вцепившуюся в руку девушку, он шагнул наружу. Стараясь не ускоряться, быстро сократил дистанцию до замершего противника. Тот никак не среагировал, и бить его было легко. Оглянувшись и удостоверившись, что до них нет никому дела и свидетелей нет, Бен ударил чужака прихваченной в подъезде арматурой. Удар отозвался болью в руке, видно не рассчитал силу, зато чужак без звука плашмя упал на асфальт.

Бен не разбирая, ухватил его обеими руками, в одну угодила нога, в другую-пола плаща и поволок обратно в подъезд. В дверях застыла Полина, глаза как два пятирублевика, он прикрикнул на нее, она послушно придержала дверь.

Бен затащил чужака под дверь и скрутил ему руки его же плащом. Под плащом оказался надет синий комбинезон с широкими лямками и бейджиком(!) "Винипеникс".

Тело и лицо оказалось ровным и розовым как у куклы. Сосков у незнакомца не обнаружилось.

При обыске не нашлось также никаких личных вещей, и Бен взял лишь то, на что нацеливался с самого начала: ушной микрофон. Размером он был с ноготь, принимающая антенна не толще человеческого волоса и длиной миллиметров пять.

Удерживая богатство в руке, Бен велел девушке оставаться в подъезде и ждать команды.

Появившись из подъезда, он встал на том месте, где внезапный ударом свалил чужака, и вставил микрофон в ухо. Стоящий дом напротив вдруг раздвоился и завибрировал, издавая материально ощутимый писк, который едва не разрезал его пополам. Бена затошнило, вестибулярный аппарат взбунтовался.

— Винипеникс, говорит Мама. Держать картинку! — раздался в наушнике ровный уверенный голос. — Не мотай головой, ослепнешь.

Бен замер, и тотчас все пришло в норму. Дом обрел искомую целостность, исчез надсадный вибрирующий вой. Стало понятно, отчего чужак ни разу не обернулся, боялся настройку сбить. Он являлся всего лишь исполнителем, послушным крохотным винтиком, а диспетчер, вся сканирующая аппаратура присутствовала не здесь, используя чужака вместо глаз и ушей.

— "Глаз" приближается! — предупредила неведомая Мама. — Приготовиться! «Запорожец» справа.

На пустынной улице затарахтел убогий моторчик. «Ушастый» появился из-за поворота и буднично покатил по центру, ибо вся проезжая часть была пуста. Помнится, Бен в этом месте едва тащился на «Ниагаре», обжатый насыщенным трехполосным движением.

Ничего не происходило, «запор» благополучно миновал его, и Бен уже опасался, не заставят ли его штурмовать убогого, но тут машинка буднично свернула на обочину и на скорости в пятьдесят километров въехала в железную ферму допотопного сделанного на совесть уличного фонаря.

Подчиняясь команде диспетчера, Бен кинулся к машине. Внутри повис седовласый водитель. Даже если бы ремни безопасности были изобретены на пару десятков лет раньше, они мало помогли бы от поломанного в нескольких местах руля, осколки которого пробили ему грудину. Седой дернулся в агонии, хотел закричать, но вместо этого из глазницы вывалилось, выдавленное невообразимым внутренним давлением, глазное яблоко.

— Взял глаз? — равнодушно спросила Мама.

Бен подтвердил. Мама скомандовала отход. Сначала раздалось знакомое хлопанье бортов, а потом уже возник сам фургон. Не останавливаясь, он катил по улице, маня не закрытой задней дверью.

— Полина! — крикнул Бен, кидаясь следом и моля бога, чтобы девушка его послушала.

Оглядываться ему было нельзя, чужаки смотрели его глазами.

— Что там у тебя, Винипеникс? — уточнила Мама, голос сытый, холенный, не привыкший к нештатным ситуациям, из какого вы спокойного времени взялись, ребята, в каком изобарическом питомнике вас выращивали.

Бен догнал машину, но прежде чем вспрыгнуть на порожек, сунул, не глядя руку назад. И едва не умер от счастья, когда в руку пролезла изящная вспотевшая от переживаний ладошка. Он влез сам и втащил девушку. Не смотря на нее, зажал ей рот. Диспетчер должен быть уверен, что он один.

— Включаю прыжковый генератор! — предупредила Мама. — Первый прыжок!

По глазам шарахнула вспышка, по телу покатилась горячая волна, вызывая непроизвольные судороги, боль в нервных окончаниях, нечто вроде иглоукалывания миллионом иголок одновременно. Бен пришел в себя от равнодушного голоса:

— Второй прыжок!

Машина продолжала ехать. Он распахнул дверь и увидел знакомую рампу в подвале, дырявые трубы на потолке. Сорвал наушник и, уже не скрываясь, спрыгнул, на пол.

— Полина!

Он бежал за подпрыгивающей на неровностях машиной. Открытая расхлябанная дверь хлопала, периодически открывая лежащую в беспамятстве в кузове фургона девушку.

Бен кричал от бессилия и отчаяния, а фургон отрывался все дальше и дальше.