Необходимое уточнение. Некоторые несознательные граждане тем не менее оказывают преступникам пассивное сопротивление, т. е. не говорят сразу, где у них спрятаны сбережения. Преступники вынуждены избивать упрямцев. Избиение не так страшно — потом граждан подлечат в госпитале за счет социального страхования (у кого оно есть). Случаи избиения не учитываются криминальной статистикой, так что пусть избивают на здоровье. Прискорбнее будет, если упрямца убьют. Дело об убийстве очень трудно закрыть, пока не поймают преступников (а попробуй их поймай!). То есть тем самым ухудшается криминальная статистика, что осложняет жизнь правительства. Видимо, чтоб улучшить статистику, в последний год правления социалиста Лионеля Жоспена министерство внутренних дел выступило с любопытной инициативой. Полицейские чины обходили ювелирные магазины и инструктировали хозяев и служащих, как надо вести себя при налете грабителей. Дело в том, что ювелиры — это последняя категория французских торговцев, которым разрешено иметь в своем магазине оружие. Так вот, полицейские учили продавцов не как обращаться с оружием, а как самим моментально прятаться в безопасные помещения и покрепче закрывать за собой двери. В результате начало 2002 года ознаменовалось рекордным для Франции количеством ограблений ювелирных магазинов. Милая деталь: были ограблены знаменитые в Париже магазины на Вандомской площади, на которой, между прочим, расположено… министерство юстиции.
Свежая информация. В тот день, когда я пишу эти строки, по радио передали сообщение, что в Париже открылся экстренный съезд ювелиров. Ювелиры в панике. Из-за бандитских налетов? Да нет такого ювелира во Франции, который не был бы ограблен, так что к этому привыкли. Но раньше все убытки возмещала страховка, а теперь страховые компании объявили, что отказываются продлевать договора. Если такое произойдет, то все французские ювелиры на двери своих пустых магазинов повесят большие амбарные замки, а сами запишутся на пособие по безработице.
Уважаемые господа преступники! Просьба поторопиться, ибо боюсь, что мои советы, как грабить ювелирные магазины, окажутся никому не нужными, за неимением таковых.
Теперь перейдем к угону автомобилей. Машин во Франции огромное количество, особенно в больших городах. Для угонщиков автомашин это хорошо и плохо. С одной стороны, бери — не хочу любую, с другой стороны, — возьмешь, и дальше что? Угнал машину, проехал метров 20 и застрял в пробке. Владельцам машин некуда деваться, им жалко своего имущества, они и сидят, бедные, вцепившись в руль, жарятся на солнце. А грабителям надо иметь железные нервы, чтобы выдержать эту муку адскую. Многие не выдерживают, загоняют драндулет на тротуар и, свободно вздохнув, идут пешком. Поэтому раньше угоняли машины лишь хулиганы из «горячих» пригородов, причем, как правило, в ночь на пятницу или субботу, чтобы погонять вдоволь по пустынным улицам (это называлось — устроить родео), а к утру машину где-нибудь бросали. Или угоняли машины уголовники-профессионалы, перед тем как идти «на дело» Все так называемые «дела» уважающие себя профессионалы проворачивают на ворованных машинах. Потом, естественно, их бросают.
Вопрос: ищет ли французская полиция украденные автомобили? Как это ни парадоксально, полиция ищет скорее хозяев украденных машин, чем угонщиков. Почему? Потому что многие французы бросают свои старые развалюхи где попало, предварительно сняв номера. По закону сознательные граждане обязаны доставить свои развалюхи на так называемые «автомобильные кладбища», причем заплатив там, на кладбище, определенную сумму, чтоб развалюху приняли. Чтоб доставить развалюху к месту назначения (если развалюха сама не едет), тоже надо платить. Неудивительно, что сознательных граждан становится все меньше и меньше, ибо французы прекрасно умеют считать и предпочитают, вместо скучного исполнения гражданского долга, истратить эти деньги на более веселое времяпрепровождение. Французская полиция, как это ни удивительно, тоже умеет считать. Полиции выгоднее найти владельца развалюхи, чтоб содрать с него штраф за нарушение закона, за буксировку и т. д. А с угонщика автомобиля фиг что сдерешь! С угонщиком возиться — одни хлопоты. Впрочем, полиция безропотно принимает от граждан заявления об угоне автомашин и выдает соответствующие справки. Справки эти потом предъявляются в страховые компании. Страховка, конечно, изворачивается как может, но если клиент прижмет, то приходится платить какую-то компенсацию.
Совсем другой разговор, когда речь идет о дорогих моделях новейшего выпуска. Нынче на дорогие модели большой спрос — в Африке, в Азии, в России, в странах Восточной Европы. Туда их угоняют и продают за большие деньги. Однако новейшие модели (по требованию страховых компаний) снабжены солидными противоугонными механизмами. Угнать такую модель очень сложно — мотор не заводится плюс срабатывает сигнал тревоги. Если срабатывает сигнал тревоги, полиция прослеживает маршрут автомобиля с помощью электронных датчиков. Когда известно, куда машина едет, задержать ее не представляет большого труда. И полиция задерживает, тем более что новейшие модели чаще всего принадлежат знаменитостям или влиятельным людям, а, значит, о доблести полиции раструбят в газетах и по телевидению. Но пытливая мысль французских бандитов оказалась сильнее изощренной техники. Новейшую модель научилась брать прямо с живой начинкой, то есть с водителями и пассажирами. Организуют на шоссе легкое дорожное происшествие, хозяин выходит посмотреть, какая сволочь поцарапала его любимый «мерс» или БМВ, а тут на него наставляют пушки и говорят: «Давай ключи и пусть твои шлюхи выматываются из машины!». Иногда подобные сцены происходят в подземных гаражах, куда бандиты въехали, следуя вплотную на своей «тачке» за новейшей моделью. После того как несколько раз строптивых владельцев зверски избили, ключи от зажигания передают по первому требованию. С ключом от зажигания все просто: противоугонные механизмы бездействуют, электронные датчики молчат, и пока перепуганный хозяин, опомнившись, дозванивается до полиции, новейшая модель уже в укромном гараже. Там ее перекрашивают, вешают другие номера, снабжают фальшивым техническим паспортом — и в путь далекий, в Бейрут, к богатому торговцу, или в Санкт-Петербург, к новому русскому.
Бесспорно и без всяких сомнений: грабеж банков и касс по обмену валют — любимое развлечение во Франции. Профессионалы, естественно, в первых рядах, но кто только не грабил банки! Пенсионеры, безработные, домохозяйки, бретонские революционеры, корсиканские сепаратисты, студенты-троцкисты, школьники, дворовые хулиганы. Зафиксированы случаи, когда банки грабили… полицейские, правда, по этому поводу они переодевались в штатскую одежду.
Конечно, «дорога в банк» не усеяна розами — в том смысле, что тут тоже имеются некоторые трудности. Например, если вы в маске или в капюшоне, надвинутом на глаза, вам дверь банка не откроют. Хулиганы из «горячих пригородов» примитивно пытаются протаранить двери тяжелым грузовиком, а профессионалы и более смышленый народ идут на хитрости. Главное, действовать быстро и, проникнув в банк, наставить на кассира ружье, автомат или игрушечный пистолет. Испуганный кассир не будет рассматривать, какого рода у вас оружие, и выложит из сейфа всю наличность. Беда в том, что умудренное опытом банковское начальство знает, что банк все равно ограбят, поэтому наличности в сейфе немного, особенно не разживешься. А дальше надо в темпе удирать, ибо кассир уже нажал на кнопку тревоги, и вот-вот притопает полиция. Впрочем, если полиция притопает, тоже можно выкрутиться. Профессионалы встречают полицейских залпами из «Калашниковых», и полицейские благоразумно прячутся. Незадачливые любители берут в заложники банковских служащих, сажают их в свои машины, и тут уж все зависит от уличного движения. Как повезет.
Летом 2001 года вся Франция наблюдала по телевидению полицейскую погоню за гангстером.
Гангстер проник в сберкассу, переодевшись в женскую одежду. Гангстер оказался растяпой. Пока он по мелочам спорил с кассиром, приехала полиция. Часа два гангстер сидел в сберкассе и, угрожая пистолетом, никого не выпускал. К этому времени из всех соседних участков к сберкассе подтянулось полицейское подкрепление, человек 200, не меньше. Приехало телевидение, пошла прямая трансляция. Гангстер покинул сберкассу, держа за руку заложницу. Полицейские нервничали, суетились и криками очищали улицу от прохожих. Гангстер путался в длинной юбке, рука с пистолетом поправляла юбку, заложница отставала от него на метр. Любой пионер Петя, имеющий третий разряд по стрельбе из мелкокалиберной винтовки, попал бы в гангстера, не задев заложницу. Все полицейские были вооружены, но никто не стрелял. Потом по телевидению объяснили, что эти полицейские, двести человек, стрелять не умеют. А тех полицейских, которые умеют стрелять, снайперов из спецбригад по борьбе с бандитизмом, почему-то забыли вызвать. Или они тоже с увлечением наблюдали за происходящим по «телеку».
