Арес не замечал их. Бухнувшись на колени пред пылающим восьмигранником, он вопил:

— Одеринт дум метуант!.. Эксекватур![6]

Арес, не доверяя своим дрожащим ногам, вновь опустился на землю, утер взмокшее лицо рукавом плаща и пригладил растрепавшуюся бороду.

Дело сделано. Сокрушающий восьмигранник завершит казнь, назначенную Триглавом. А ему пора убираться отсюда.

Колдун в последний раз оглядел остров, бывший его пристанищем более двух лет, и усмехнулся. Когда-нибудь он, обретя новое и воистину грандиозное могущество, обязательно вернется на эти безжизненные берега с единственной целью — погрузить их на веки вечные в морскую пучину, дабы уже ничто и никогда не напоминало ему о временах унизительной ссылки.

— Квэе феррум нон санат, игнис санат![7] — воскликнул он, поднимаясь на ноги. Арес был доволен собой и уверен, что исполнения своих заветных желаний долго ждать ему не придется.

Черный колдун так и не распознал подлинной причины болезненного раздражения, накатившего на него в подземном узилище. Убежденный в собственной непогрешимости, он давно утратил бдительность и не заметил, что магический кокон истончился в некоторых местах. Духовная мощь Калина, на протяжении многих месяцев незримо и кропотливо подтачивающая ледяные оковы, смогла наконец одолеть заклятье Триглава.

Нет, узник не обрел вожделенной свободы (чародейское искусство, к сожалению, не всесильно), но поток его мыслей нашел слабины в магическом коконе и устремился на волю. Сей ошеломительный напор чародейского духа и потряс прогнившее нутро Ареса, оглушил его слепой разум сиянием яростного света. Вероятно, нечто схожее ощущают морские осьминоги, внезапным ураганом выброшенные из мрачных глубин на прибрежные камни… Подобно осьминогу, скрывающемуся от неведомой опасности за пеленой фиолетового тумана, Арес излил переполнявшую его желчь на неподвижного чародея и поспешно уполз восвояси, не уразумев случившегося.

…Калин спокойно и гордо ждал смерти. Он сделал все, что было в его силах, и даже сверх того. Теперь его, скованного льдом, согревала надежда: кто-нибудь из собратьев обязательно уловит мысленное послание, отправленное им в Поднебесье. Конечно, друзья не успеют выручить его из беды — полночь уже близка. Но смерть не страшна тому, кто жил по Правде и Совести.

Главный зал Белого Замка, никогда не выделявшийся изысканностью своего убранства, в последнее время словно бы стал еще строже и аскетичнее. Хотя внешне он не изменился: все те же голые каменные стены и масляные светильники по углам, внушительных размеров очаг с жарко пылающими смолистыми поленьями, огромный стол красного дерева и вокруг него двенадцать дубовых кресел.

Вот только половина из них давно уже пустует, и теперь, когда чародеи, прибывающие на синклит по зову Белуна, рассаживаются по своим местам, незанятые кресла пробуждают в мастерах Белой магии тяжелые и скорбные мысли.

Всего лишь десять лет прошло с того дня, когда собрались они здесь полным синклитом, дабы начать борьбу с наползающей на Поднебесный мир Злой Силой. Каждый готов был пожертвовать жизнью, ибо все понимали: жизнь быстротечна, слава и позор — вечны.

…Первым погиб молодой Овсень, почитатель бога Сварожича, не пожелавший стать пленником Злыдня. Затем пали в неравной битве у подножия Рифейских гор чародеи Витим, Горята и Борислав. Еще двое, Калин и Сувор, исчезли безвестно; никто не ведает — убиты или в плену томятся. А какая участь ждет оставшихся? Вряд ли о том даже боги небесные знают…

Соблюдая традицию, Белун вошел в зал последним. Он был облачен в белую хламиду, но его длинные седые волосы стягивала траурная черная лента. В руках старого чародея покоился Хрустальный Шар. Молча приблизившись к собратьям, Белун легким жестом послал его к центру стола. Золотой луч, скользнув из Хрустального Шара, очертил сверкающую спираль на поверхности стола, и взорам чародеев предстала знакомая картина: объемное и точное до мельчайших подробностей изображение Братских Княжеств.

Несколько удивленные поведением Белуна, однако предпочитающие не задавать лишних вопросов, чародеи внимательно взглянули на карту.

— Что это значит?! — не сдержавшись, вскрикнул Алатыр, поклоняющийся повелителю ветров Стрибогу. Его палец указывал на алое пятно, растекшееся по острову Раха.

Белун скорбно молчал. За него ответил Гвидор:

— Кровавая метка на магической карте возникает, когда расстается с жизнью кто-нибудь из наших собратьев… Кто на сей раз, Белун?

— Отважный Калин, исчезнувший более двух лет назад, — с тяжелым вздохом вымолвил чародей. — Теперь я знаю, что все это время Триглав держал его в ледяном коконе под гранитными сводами острова. Сегодня в полночь своды рухнули и навеки погребли тело нашего друга. Да примет его светлую душу Великое Занебесье…

— Да воздадут ему боги за верную службу, — тихо произнесла Зарема. — Он славно бился с проклятым Злыднем.

— Да будет всем воздано по делам их! — завершил краткое поминовение чародей Радигаст и обратился к Белуну: — Ты сказал о двух годах ледяного плена. Следует ли из этого, что Злыдню удалось многое выпытать у бедного Калина?

— Нет, Злыдень-Триглав ничего не добился от Калина. Именно поэтому, рассвирепев, он приказал Аресу казнить пленника.

— Вот где скрывался Черный колдун — на острове Раха! — сердито отозвался Алатыр. — Выходит, мы слишком рано успокоились на его счет. Мерзавец не близ трона Злыднева обретался, а совсем рядом с Братскими Княжествами. Эх, проглядели!..

— Сейчас поздно сожалеть о былых ошибках, важнее новых не сделать, — продолжил Белун. — Калин перед смертью сумел выбросить из магического кокона очень ценные сведения о ближайших намерениях своего тюремщика. Хотя мысленный поток был очень слабым и неравномерным, мне, к счастью, удалось его перехватить. Суть предсмертного послания Калина такова: Арес торопится в святилище Рогатой Волчицы, чтобы излечить затуманенный разум Патолуса или хотя бы выяснить причину его болезни.

— Но ведь это позволит ему узнать о Владигоре?!

— Почти наверняка, — согласился Белун. — К тому же, как вы помните, птицечеловек Филимон уже не в состоянии подменять князя. Чары, придававшие ему облик Владигора, больше не действуют. — Мимолетная улыбка коснулась губ чародея: — Вы бы видели, как разбуянился Ждан, обнаружив, что его, княжеского сотника, водили за нос! Я думал, он нашего двойника начисто ощипает… Однако Филимон сумел-таки объясниться со своим приятелем, и тот пообещал сохранять тайну. Сегодня под утро они вернутся в Ладор. Надеюсь, что еще хотя бы несколько дней об исчезновении Владигора будет известно лишь самому узкому кругу княжеских приближенных.

— Где сейчас Владигор? — спросила Зарема.

— Вместе с новыми друзьями продвигается вдоль границы Ильмерского княжества — на юго-восток. Это самый короткий путь к Ключ-Камню, но и самый опасный.

— В чем опасность?

— На их пути лежит Пьяная топь. Если забредут в нее, всякое может случиться. Оттуда мало кто выбирался живым и невредимым…

— Ты ничего не путаешь? — удивился Гвидор. — Разве Пьяная топь не на берегах венедской реки Эридань?

— Верно, когда-то была именно там, — кивнул Белун. — А теперь вот сюда перебралась.

Он подошел к объемной карте и указал на небольшую темно-багровую кляксу, напоминающую раздавленного паука.

— Однажды я уже пытался обратить ваше внимание на эту странную особенность Пьяной топи: она способна перемещаться в пространстве, причем делает это почти мгновенно. Много лет ведет себя как обычное болото, а затем вдруг исчезает, чтобы вновь появиться за десятки верст от старого места. Вы не поверили. Дескать, подобного быть не может!..

— Но ведь в такое невозможно поверить! — раздраженно возразил Алатыр. — Кочующее болото? Чушь какая-то!.