Прибыв в Равенну, Витигис первым делом женился на Матасунте, дочери Амаласунты, сестре Аталариха. Эта женщина, наследница Амалунгов, могла придать некое подобие легитимности правлению Витигиса. Ее дети будут прямыми потомками Теодориха. Матасунта не высказала особого восторга, узнав о такой перспективе, но была вынуждена подчиниться. Ее симпатии и темперамент были сродни ее матери. Она не радовалась бракосочетанию с человеком, который был ниже ее по рождению. Ей также не нравились нынешняя политика готского государства и методы ее проведения.

После этого Витигис провел переговоры с франками, которые по наущению Юстиниана совершили отвлекающий маневр (как мы видели, вполне успешный) в пользу Велизария, вторгшись на север. Теодахад, близкий франкам по духу, хорошо понимал, как следует вести с ними дела. Делая небольшие территориальные уступки и платя деньги, он даже сумел заручиться обещанием поддержки в случае войны. Сейчас Витигис предложил подтвердить это соглашение, и франки изъявили согласие заключить его с преемником Теодахада. В то же время они сумели остаться в дружеских отношениях с Юстинианом и даже послали ему на помощь воинов других национальностей. Франкам было решительно невозможно подсунуть фальшивую монету. Короли не рассматривали соглашение с готами как обязательство с того момента, когда появился Юстиниан и появилась надежда на уступки больших территорий с его стороны.

Витигис обратился с письмом и к Юстиниану. Король подчеркивал, что поскольку причиной вторжения в Италию послужило заключение и убийство Амаласунты, то теперь она исчезла в связи со смертью Теодахада и восшествием на престол Витигиса, который призвал всех епископов Италии молить Господа о мире. Витигис не скрывал, что, так же как и Теодахад, он желает только мира. Ответ Юстиниана не сохранился. Вероятно, он напомнил Витигису, что самый надежный и быстрый путь к миру — безусловная капитуляция.

Такой выход не соответствовал замыслам Витигиса. В начале года готское войско было набрано, и в феврале начался поход на Рим. Готский король повел на врага двадцатитысячную армию,[29] ядро которой составляли закованные в броню рыцари на защищенных доспехами конях. В это время маленькая итальянская армия Велизария начала спешно заниматься земляными работами и восстановлением каменных стен, отчаянно торопясь сделать Рим пригодным к обороне.

Приближение готов заставило вернуть все дозорные отряды, высланные Велизарием на север для наблюдения за продвижением неприятеля. Императорский полководец укрепился в Перудже, Сполетии и Нарнии. Укрепление последней вынудило готов покинуть Фламиниеву дорогу и пойти к Риму через Сабинию — по Салариевой дороге. Велизарий, предвидя это, поставил укрепление на пересечении этой дороги с Анио. На следующий день Велизарий во главе своего комитата отправился туда и обнаружил, что гарнизон без приказа покинул укрепление, а на мосту уже готская конница! Последовала скоротечная схватка. Велизарий ехал на прекрасно обученном боевом коне с белой звездочкой во лбу. Когда Велизарий выехал вперед, его коня сразу приметили, и среди готов разнеслись слова: «Стреляйте в белую звездочку!» Большинство готских воинов не знало, кто сидит на этой лошади, но воины подчинились приказу, и Велизарий сразу оказался в центре ожесточенной схватки. Полководец энергично защищался до тех пор, пока его комитат не сомкнул строй, защитив своего командира и отразив все попытки врага пробиться к Велизарию. Это было первое боевое столкновение имперских сил с готским племенем, и выходцы с востока проявили в нем свой горячий темперамент. В рукопашной схватке пала тысяча готов, а уцелевшие были оттеснены.

Комитат перестроился под прикрытием склона холма, и началось еще одно ожесточенное сражение, в котором комитат изрядно потрепал готов. Отступив, комитат достиг Саларийских ворот Рима. Там Велизарий столкнулся с совершенно неожиданным препятствием. Стражники, не узнав в покрытом пылью и утратившем всякий лоск человеке Велизария, которого сочли погибшим, не спешили открывать ворота, несмотря на увещевания и бешеные угрозы, которые выкрикивал их военачальник. Поняв, что попал в ловушку, зажатый между стеной и воротами, Велизарий, как он неоднократно делал это раньше и позже, спас себя бесстрашным блефом. Спускались сумерки. В тусклом свете Велизарий перестроил свой отряд и смело напал на преследовавших его готов. В сгущавшейся темноте нельзя было ничего разобрать, и готы, вообразив, что из крепости вышел свежий отряд на помощь Велизарию, приняли мудрое решение отступить. Воспользовавшись передышкой, Велизарий сумел убедить защитников города открыть ворота и вскоре оказался в безопасности вместе со своим комитатом.

Вечером того же дня готское войско начало окружение Рима. К Саларийским воротам подъехал посланник короля по имени Вакис и начал призывать население города к сдаче. Правда, его призывы нельзя было назвать воодушевляющими. Он поносил римлян за то, что они в трудную минуту отвернулись от готских правителей и предпочли им каких-то даго,[30] от которых римлянам не приходится ждать ничего хорошего. Людей, с горечью говорил Вакис, которые в прошлом являлись в Италию только как конокрады и мелкие воришки. Никто не стал противоречить Вакису, и он удалился в гордом молчании, исполненный собственного достоинства.

Хотя Велизарий вернулся в город потрепанным и уставшим, он до полуночи оставался на ногах, организуя оборону города. Военачальник выглядел очень бодро и возбуждал недовольство римлян хвастливыми заявлениями о полной уверенности в том, что ему удастся побить всех друзей надменного высокородного Вакиса. Римляне не могли понять, на чем основывается неиссякаемый оптимизм Велизария, который они, по всей вероятности, не были склонны разделять; а он сам не стал просвещать их на этот счет.

У Витигиса было слишком мало людей для правильной осады Рима. В надлежащих местах вокруг города он поставил семь лагерей, но даже при этом блокада была не полной. Первым практическим шагом явилось уничтожение системы водоснабжения города. Знаменитые акведуки, величайшие инженерные сооружения Рима, были перерезаны, и в город перестала поступать вода. В этом событии было нечто эпохальное. Акведуки были внешними признаками внутренней цивилизованности Рима. Эти акведуки питали бани, сделавшие римлян самым чистым народом в истории человечества. Папы последующих времен были больше озабочены омовениями духовными, для которых вода материальная могла стать грозной соперницей. Первосвященники Рима предпочитали, чтобы город был спасен, а не цивилизован.

Блокада акведуков оказала большее воздействие на вспомогательные службы города, чем на ресурсы питьевой воды. Старые ключи и река стали снова использоваться как источники воды для питья. Но водяные мельницы, которые работали на воде, текущей по акведукам, остановились. Велизарий снова оказался на высоте положения. По его распоряжению в местах самого сильного течения Тибра были поставлены на якорях лодки, между которыми установили водяные колеса, вращавшие мельничные жернова. Таким образом, помол зерна практически сохранился на прежнем уровне. Готы попытались пустить по реке тяжелые плоты, чтобы разрушить эти приспособления, но Велизарий перекрыл реку длинным бревном, и готам пришлось отказаться от своей затеи. В войне умов они не могли рассчитывать на победу над Велизарием.

Прежде чем прибегнуть к крайним мерам, Витигис направил к Велизарию своих послов. Велизарий принял посланцев короля публично, окруженный своими командирами и римскими сенаторами. Витигис предлагал поистине рыцарские условия сдачи. Его представитель, правда, прибег к покровительственному тону, описывая трудности и беды, с которыми придется столкнуться римлянам, не привыкшим к подобным испытаниям. Фигурально выражаясь, посланник Витигиса похлопал по плечу императорскую армию, указав на ее практически безнадежное положение. Он сказал, что если Велизарий примет условия короля, то его армию выпустят из города с оружием и обозом.