На суде Сократ своего учения не развивал, он только защищал право пропагандировать свои убеждения перед гражданами. По его учению, человек морально несовершенен не в силу своей природы (духовной или телесной), а в силу невежества, незнания того, каким должен быть человек, в чем его подлинное достоинство. Губит человека самомнение: людям кажется, что они знают многое (если не все), поступают всегда правильно и справедливо, все их поступки оправданы перед голосом совести. Но беда всех в том, что люди субъективную оценку своих дел, мыслей и представлений выдают за объективную.
Сократ, беседуя со своими согражданами, желая от них узнать истинное понимание какого-либо вопроса (добра, красоты, справедливости и т.п.), подводил собеседника к мысли, что его представления крайне запутанны, порой даже ложны; от прежней самоуверенности не оставалось и следа. Собеседник нередко противоречил самому себе и говорил в ходе беседы обратное тому, что утверждал вначале. Сократ же, как это следует из «сократических» диалогов Платона, не давал собеседнику уклоняться от рассматриваемой проблемы, уточнял ответы собеседника, отсекал из фраз лишнее, весь словесный мусор; в итоге собеседник признавался, что Сократ его запутал окончательно, или в том, что он только под конец беседы понял ложность своих прежних представлений, свою самоуверенность, свое невежество.
Беседовал Сократ с афинянами не о космосе, не о мировых первопричинах, а казалось бы, о ясных для всех предметах: о правде и лжи, о хорошем и дурном, о справедливости и несправедливости, о прекрасном и безобразном, т.е. о предметах, в которых каждый считает себя знатоком и великим мудрецом. В итоге оказывалось, что в ходе бесед «мудрость» рассыпалась, человек оказывался беспомощным внятно изложить суть, казалось бы, ясного для всех предмета. Сократ «испытывал», как он признает в своей оправдательной речи, представителей всех слоев афинского общества: знаменитых политиков и ораторов, представителей искусства, искусных ремесленников, не гнушался разговорами на базаре и просто останавливал прохожих на улице.
Корень понятийного кризиса, как устанавливал Сократ, в том, что люди не имеют ясного представления о том, что такое красота вообще, справедливость вообще, истина вообще, должное вообще и т.п. По его учению, эти исходные морально-этические категории, составляющие корень нашего нравственного мира и определяющие качество личности, существуют объективно, а не только в наших представлениях. Через это и все наши беды: главный порок – незнание, главная человеческая добродетель – знание. Отсюда получается, что человек внутренне считает себя справедливым, а объективно он несправедлив; человеку кажется, что он творит добро, а в итоге получается зло. От такого смешения представлений все общество оказывается порочным, и не знает этого. Внутренняя беда каждого обернется бедой всего общества. «И вот я утверждаю, афиняне, меня умертвившие, что тотчас за моей смертью постигнет вас кара тяжелее, клянусь Зевсом, той смерти, которой вы меня покарали» (там же, с. 110).
Сократ оказался прав. Объединенные силы греков во главе с Афинами незадолго до смерти Сократа разгромили при Марафоне полчища персов, но противостоять войскам набирающей силы Македонии они уже были не в состоянии.
Апологию Сократа продолжил его ученик и последователь Платон. Его настоящее имя Аристокл, но за богатырское телосложение и силу, проявленную на спортивных соревнованиях в годы своей молодости, ему было дано прозвище «платос» – широкий, позже ставшее его именем собственным – «Платон», под каким он и вошел в историю и даже был им уже для современников. Годы жизни Платона – 427–347 до н.э. До нас дошли все, или почти все, произведения Платона, в которых отражены искания Сократа, прежних и современных ему «космологов», находим отзвуки религиозно-мистических установок Пифагора, идеи диалектиков и софистов его времени. Платон все это гигантское интеллектуальное наследие впитал, переработал, жестко привязал к социальной действительности своего времени, в итоге создав грандиозную систему объективного идеализма и одновременно «эпоху, выраженную в мысли», вошедшую в историю мысли под названием «платонизм», который не умер вместе со смертью автора, а наложил печать на последующие теоретические искания, отразился в христианской философии, особенно в патристике «Отцов церкви» (христианских апологетов II–V вв.), оставаясь предметом анализа и споров вплоть до нашего времени. О Платоне его противниками и сторонниками написано столько, что соревноваться с ним могут только исследователи Библии.
Чем же привлекателен Платон?
Ответ на этот вопрос содержится в произведениях Платона, но искать его там студент не согласится. И все же настоятельно рекомендуем познакомиться со статьей А. Ф. Лосева «Жизненный и творческий путь Платона», помещенной в начале первого тома уже называемых ранее сочинений Платона. Кроме того, следует также учитывать и подспудное содержание «Диалогов», где основным собеседником выступает Сократ: подтвердить слова Сократа на суде, что «худшему было позволено вредить лучшему». «Лучшим» для Платона был Сократ, «худшим» – его клеветники и судьи. В «Диалогах» Платон показывает, что Сократ обладал действительной мудростью, нужной всем людям, а его собеседникам было до него далеко; Платон своими диалогами как бы развивает, подтверждает все аргументы и утверждения Сократа, высказанные в его «Апологии» и, что особенно важно, собеседниками Сократа оказываются его современники, считающиеся мудрецами и знатоками в глазах афинян, символизирующие собой «ум, честь и совесть» Афин. Платон разоблачает этих самоуверенных и самовлюбленных в свою мудрость невежд. Следовательно, «Диалоги» выступают вкладом ученика в посмертную реабилитацию перед лицом сограждан (скажем: и истории) своего учителя.
Другой задачей написанных Платоном «Диалогов» является космологическое обоснование истинности развиваемых Сократом положений. Это заметно, когда мы ближе знакомимся с развиваемым Платоном учением о двух мирах: мире идей и мире вещей, – что одновременно является и центральным моментом его идеализма. Следующие за «диалогами» прозаические произведения носят ясную общественную направленность, призванные сохранить гибнущий древнегреческий полис. Здесь проступает наружу близость социальных устремлений Сократа и Платона: Сократ желал переделать общество через переделку сознания отдельного человека, Платон – через переделку «сверху», силой власти, всего общественно-политического устройства на основе вытекающих из его идеализма принципов.
Платоновский мир идей – это не какая-то надмировая первооснова бытия, внемировое первоначало, а идеальная сущность бытия, его совершеннейшая первооснова. Это – только первый ярус, откуда истекает бытие материальное. Материальный мир – это воплощение мира идеального, различие этих двух миров не только в том, что первый из них идеален, а второй материален, но главное в том, что идеальный мир прекрасен, совершенен, а его материальное воплощение отстоит далеко от совершенства. Окружающий нас мир оказывается серостью бытия мира подлинного. В одинаковой степени это разделение касается и нашей души. Место ее подлинного обитания – идеальный мир, где она не только пребывает, но и созерцает идеи материальных вещей. Оказавшись на земле, душа видит материализованные копии вещей. Она и узнает, и не узнает вещи; она их узнает, поскольку видела их копии, но она их и не узнает – поскольку материализованная копия оказывается ниже, хуже своей идеальной первоосновы.
Подобная оценка мира душой применима уже и к воплощению самой души. Человеческая душа совершенна и прекрасна до своего воплощения, но после воплощения в человеческом образе она и себя, скажем уже мы, не узнает: действительный земной человек по своим душевным качествам оказывается гораздо низменнее, приземленнее воплотившейся души. Если Сократ обличал своих сограждан в падении нравов, низменности морального мира, желал исправить, переделать человека, то Платон перечеркивает стремления Сократа: человека нельзя переделать, он несовершенен в силу своего земного воплощения, прекрасной в своей основе души в нем больше нет. Следовательно, сделать что-либо с человеком в его телесной оболочке нельзя, нужна новая общественная среда, когда общество перестроит общественный уклад своей жизни согласно модели идеи общества вообще, которое также есть в мире идей. Каким должно быть общество – Платону это было ясно: его рисуют такие работы Платона, как «Государство» и «Законы». Воплотить свой общественный идеал в Греции Платон не надеялся, но на Грецию сицилийскую надеялся, для чего стремился поддерживать дружбу с тираном Сицилии Дионисием и дважды ездил туда (не считая первой поездки, которую он совершил в Кротон, желая узнать что-либо определенное о следах разгромленного пифагореизма).
